отдать долг. А Рэтар…
— Я знаю, Тёрк, я знаю, — прошептала она, кивая, хмурясь и очень стараясь не расплакаться. Кажется вот сейчас накрыло всё то, что с ней случилось. — Я просто…
— Ты как всегда хочешь отсидеться в уголке, чтобы тебя не трогал никто, чтобы не смущать никого?
Она улыбнулась.
— Хэла-Хэла. То, что ты перенесла, то что сделала — ты спасла тысячи людей, ты всю Изарию спасла. Всех нас. Прости, что нарычал, — повинился мужчина и она кивнула ему в знак того, что простила. — Много всего. И я… надо было здесь быть, с вами.
— Тёрк… — вдруг решила спросить ведьма, потому что убийство Шерга тревожило её, точнее состояние Рэтара. Он ведь взвился так из-за неё. А был ли у него повод? Что если… — Шерга… Рэтар его убил.
Мужчина рыкнул.
— Да, — кивнул он, а Хэла всё пыталась понять, что с этим делать. Волнение не отпускало. — У него было право, — успокоил Тёрк. — И я очень надеюсь, что сожалений нет. По крайней мере то, как он его разделал, говорит о том, что был в жутком гневе, такого Рэтара не унять, такой Рэтар умеет только уничтожать. И мне не жаль, кроме как того, что не видел этого. И может, что не своими руками его уничтожил. А ты расстроена?
— Нет, — она фыркнула с усмешкой. — Я по-твоему совсем чокнутая? Туда ему и дорога. Давно надо было…
— Да, думаю, что печальных не будет совсем, — согласился с ней мужчина.
— Я просто переживала, чтобы проблем не было у Рэтара, Шерга ведь что-то неладное планировал…
— Ох, да, — вздохнул Тёрк. — Но с этим всё хорошо. Не переживай. Уж наковырял я не дурно — прикрою Рэтара, если надо будет.
— Тёрк, а это дорого? — кивнула она в сторону ушедшего мага.
— Что? — не понял он.
— Лечение мага, — пояснила ведьма.
— Хэла! — бухнул Тёрк. — Нет, глупая, Верлес мне должен, я его шкурку на войнах спасал несколько раз. Да и если бы нет — я бы всё отдал за тебя. Ясно? И хватит тут мне.
— Так, — вернулся маг. — Сначала спина. Эти свежие, а вот эти?
И он видимо указал на шрамы, что остались у неё от Шер-Аштар, и которые Зеур так и не убрал.
— Все убирай, новые, старые, — отозвался Тёрк, выпрямляясь, отходя на пару шагов, и облокотился на колонну, что была рядом.
— Так, не все, а только вот спину. Вот бок этот, боги с вами, и ладони, — вмешалась недовольно Хэла. — Остальное моё, оставьте уже, а?
Маг усмехнулся.
— Это не та ли чёрная ведьма, которая переполох натворила в Хангыри? — поинтересовался он. — Даже мне пришлось кое-кого там подлечить, а это вот вообще не ко мне.
— А что, ваша милостивая задница обошлась без бородавок? — поинтересовалась Хэла.
— Моя милостивая задница, — хохотнул маг, — слава всесиле, уже давно башне не принадлежит. Так что… бородавки?
— Да, так это называется, — кивнула она. — Думала, что маги до старости служат, а потом на пенсию выходят уже дряхлыми дедами.
Маг уставился на неё в недоумении. А Тёрк ухмыльнулся.
— Верлес усердный малый, — прокомментировал брат Рэтара с усмешкой. — Отбился уже.
— Маги служат магической корте — башне, — пояснил маг, — пока обучаются, и после обучения ещё от десяти до пятнадцати тиров, точнее в зависимости от заслуг, кто-то меньше, кто-то и в пятнадцать тиров не укладывается. Некоторые маги всю жизнь служат, кому как нравится. Мне вот не нравится. И я через десять тиров получил право выбора — уйти или остаться.
— Что, так в башне плохо? — спросила Хэла.
— Отвратительно, — ответил Верлеас. — Но свобода мага тоже понятие относительное. Дело в том, что я присягал на верность великому эла, тому, который помер, и первому магу, который, увы, ещё очень даже жив. Поэтому меня всё равно иногда призывают выполнить слово клятвы.
— Ждёшь не дождёшься, когда первый отправится к праотцам? — спросил Тёрк, ухмыляясь.
— Кажется эта тварь всех нас переживёт, — отозвался на это замечание маг.
Мужчины усмехнулась одновременно.
— И что будешь делать потом? — спросил старший брат Рэтара.
— Как что? — нахмурился маг, которому разговор кажется вообще не мешал творить магию. — Отправлюсь жить в Фару, например. Или лучше всего в Соёлт.
— Соёлт? — немного скривившись, словно кислого съел, спросил Тёрк.
— Да.
— Там же нет войны.
— Тёрк, — проговорил маг и, не видя его лица, Хэла почему-то была уверена, что мужчина закатил глаза. — Это ты выбрал войну, а вот я нет. Это война выбрала меня.
— Это как? — спросила ведьма и было странно — маг говорил и лечил её, но видела, что был силы весьма внушительной.
— Верлес — боевой маг, — сказал старший брат ферана Изарии.
— И судя по всему лучший лекарь из тех, кто должен Тёрку, — добавил маг.
— Ты просто лучший, — ответил на это тот, — хотя должен мне весьма прилично.
— Ну, я азартен — это моя беда, так что, увы, — и кажется он пожал плечами и развёл руками в стороны. — Силы у меня много, но и тратить я её умею очень красочно и мощно.
Тёрк усмехнулся.
— А война… война, — проговорил Верлеас, — это фу… Грязь, болезни, лишения, кровь, смерть! Мне нравится роскошь. Мне нравится красота, удобства, когда тепло, хорошая еда, выпивка, обворожительные женщины рядом. Я люблю удобные диваны, мягкие кровати, с чистыми и свежими простынями, девок томных на них. Читать, учится, творить, в конце концов.
— Ну, тогда понятно, почему Соёлт, — гоготнул старший брат Рэтара.
— Конечно. Я бы посвятил себя учению. И при этом — вкусная еда, пьянящая выпивка, полураздетые девицы. У меня бы их была толпа в доме, отвечаю тебе.
— Пузо бы нажрал.
— Да, нажрал, такое, чтобы братца не видеть, — и он осёкся и, судя по тому, как рассмеялся Тёрк, дело было в Хэле.
Она улыбнулась, повела головой и обернулась на мага.
— Покорнейше прошу меня простить, увлёкся.
— Да ладно, нашли барышню кисейную, — повела плечом Хэла. — Я от слов таких в обморок не падаю. И не такое слыхала. И в пузе, Тёрк, нет ничего этакого — пузо это признак достатка, и девки на это клюют, ой как, так что зачем видеть свой член, когда есть кому им заниматься? Пффф. Правда девки будут не ахти какого душевного качества, но магам на это вообще пофиг кажись.
Верлес издал какой-то странный звук. А Тёрк загоготал пуще прежнего.
— Она сама, вишь, приложить словцом может ого-го, — сквозь смех сказал он. — Хэла прям, как я.
— Мы с ним, как близнецы, — подтвердила ведьма.
— Кто? — вдруг одновременно спросили оба мужчины.
— Близнецы, — она уставилась на Тёрка в непонимании. — Это когда
