быть все, что угодно!
— Вообще-то, я на тебя подумал, — отвернулся он, дрогнув голосом. Плечи тоже окаменели, потом Марк явным усилием воли их расслабил.
И тут он мне все рассказал. Коротко, зато доходчиво. И шампунь там был на последнем месте.
— Ты подозревал, что это я?!
Такого мне ещё не говорили. Как же я себя вел, и какую репутацию создал, если он подозревал меня в самом худшем, что только может быть?
— Я не трогал тебя! Мне даже в голову не пришло!
А потом вспомнил: приходило. Я наполовину всерьез думал, что можно так решить проблемы, сорвать злость. Но теперь понимаю, что никогда бы этого не сделал. Одно дело — драка, а другое — такая подлость. А Марк подозревал, и никому не стал говорить. Но кто тогда?
— Я никому не сказал, — все тем же мертвым безэмоциональным голосом сказал он.
— Ты идиот?! — не сдержался я. — Надо было жаловаться! Здесь так не поступают! Об этом надо было сразу сказать госпоже!
— Ты бы сказал? — усмехнулся он. Да уж, угадал. Я бы тоже молчал. Кажется, я понял, по какому принципу госпожа мужчин подбирала.
Гордый, умный, красивый мальчик. Я сам виноват, что все так вышло. Стоило не запугивать его сразу, тогда, может быть, он как-то позвал бы на помощь, или ещё что? Или сразу признался хозяйке? Я виноват. Отвратительное чувство. Честно, если бы госпожа Илла посчитала меня виновным и назначила наказание, я бы даже не оправдывался. Такое чувство, словно это случилось со мной…
— Я виноват, прости, — неожиданно это оказалось так просто сказать. — Я позавидовал тебе. Наверное, я и накликал что-то такое.
— Да этот проклятый шампунь! — проговорил он с досадой. — Ведь то, что никто не видел, о том и не догадаются! А здесь… все увидели, что меня изуродовали!
И он внезапно уткнулся лицом себе в колени, расплакался, совсем как подросток. Слишком плохие воспоминания у меня были о таких глухих сдерживаемых рыданиях.
— Первый раз, да? — уже не скрывая сочувствия, спросил его. — Первый раз с тобой так обошлись?
Он не ответил, но и не опроверг. Ну, понятно, значит, я догадался правильно.
— Можешь меня ненавидеть, можешь не верить, но я знаю, как бывает плохо. Но тебя больше никто не тронет, и все пройдет. Со временем, — тихо добавил, касаясь светловолосой макушки, теперь как будто коротко стриженой. Он не стал вырываться, когда я сел рядом и уложил безвольное тело к себе на колени, размеренно поглаживая по плечам и голове, словно погружая в транс.
Глава 20
Ремир
Машинально гладил, как кошку, короткие волосы парня, и думал: я привык, что именно я — жертва. Нет, не безответная и даже не безвинная жертва, но страдаю я. А тут парень, который знает меня десяток дней, сразу подумал на меня, ища своего обидчика. Здорово.
На самом деле, если бы Марк тогда пожаловался госпоже, как я ему только что посоветовал, то назвал бы мое имя. И госпожа вполне могла бы поверить. И ничего бы я не доказал — она сама видела, что Марка я не особенно люблю. Я этим не горжусь, но действительно видел в нем только соперника за ее внимание. Но если бы она решила, что я виновен в нападении, то совсем не наказание меня бы пугало. Увидеть омерзение в ее глазах было бы хуже всего.
И тут же подумал: а если бы в доме Мариэллы над нами не издевались, а наоборот, госпожа приближала кого-то из нас? Если бы я влюбился в нее (а вдруг!), и потом пытался оттолкнуть остальных ребят? Если бы мы соперничали? Я бы хотел кого-то из друзей убрать с дороги? Да, что-то невеселые мысли посещают.
Но надо заниматься настоящим, а не придумывать то, чего не было. Хотя мои слова Марка не порадуют:
— Слушай, нужно обязательно сказать об этом госпоже!
— Нет! — мгновенно отреагировал он. — Я не скажу!
— Но тогда уж, — продолжил я, — я бы на твоём месте больше не брал разные флаконы, лежавшие без присмотра. И дверь закрывал бы всегда. И, кстати, сам на всякий случай все буду закрывать.
— С ума с вами сойдешь! — вдруг послышался от двери голос госпожи. Она вошла так тихо, а мы увлеклись разговором, и ничего не слышали.
— Что происходит? — недоуменно продолжила госпожа Илла. Конечно, странную сцену она увидела: два человека, которые не особо любили друг друга, вдруг сидят, точнее, почти лежат, рядом!
Марк тут же вскочил, я тоже.
— Тут… — а что ответить? Это же не моя тайна. Но Марк тоже молчал. Он точно не собирался ничего рассказывать. — Его подстерегли в гареме, и…
А вот теперь меня чуть не убили силой мысли. Блондин послал мне такой взгляд, что я буквально почувствовал разряд тока с его стороны. Ну, а что делать? Никому не хочется об этом говорить, но намолчались уже. Все равно ничего хорошего не вышло.
— Кто?! — послала мне гораздо более страшный взгляд госпожа. И тут я снова позволил себе вылезти с советами:
— Госпожа, сейчас не так важно — кто, важно ему помочь. Поверьте, очень важно! — я говорил вполголоса, хотя Марк все равно слышал. Но сейчас было все равно, что подумает он, потому что я знал, о чем говорил. Сейчас никто из парней к нему не сунется, хотя бы потому, что я буду следить. А вот что у него с головой после такого…
— Со мною все нормально, — категорично ответил Марк.
— А если не врать, Марки? — строго прервала его госпожа. — Я видела, что с тобой что-то происходит. Теперь мне такое говорят… а ты сам молчишь. А волосы? Сам?
— Нет, — криво усмехнулся тот. — Что-то добавили в шампунь.
— А, тогда понятно, — кивнула она. — Я просто очень удивилась, и разозлилась, естественно, что ты все бросил и решил прическу менять перед отъездом. А у тебя тут… Ты хотя бы живой? Как ты?
Я понял, что тут лишний, и тихо направился к двери.
— Так, стоять! Сидеть, где сидел! — скомандовала госпожа.
Я снова сел на кровать, госпожа тоже присела и поманила Марка. А потом точно так же уложила его голову себе на колени, погладила рваную стрижку.
Я ничего не мог с собой поделать, так и смотрел на них сбоку, не скрывая зависти. Я бы хотел оказаться на месте моего соперника, даже в тот момент, когда с ним весь кошмар произошел. Если бы после этого за меня так переживали. Ну, что же поделать, если
