И действительно, когда я достигаю Дерева Единства, он уже там и сидит на коленях напротив дерева, словно молиться.
— Я знал, что ты придёшь, — говорит он. Я обхожу его и становлюсь напротив. Он поднимает взгляд на меня, он разбит, опечален… напуган.
— Что-то произошло? — шепчу я, садясь на колени так, чтобы видеть его лицо.
— Нет, дело в том, что сегодня погибло много невинных людей. Я очень упорно пытался все остановить, но не вышло. Сначала школа, теперь это, — он качает головой, и я могу видеть боль, проходящую через него.
— Джексон… — но я теряюсь в словах.
Он смотрит на меня, и поднимает руки к моего лицу, проводя по лини губ. Его взгляд падает на них, когда он теребит губы кончиками пальцев. Я перевожу дыхание, и затем его губы находят мои. Это взрыв эмоций: сначала тепло, затем удовлетворение, а потом страх, слишком много страха. Страха того, что из-за этого мы не добьемся успеха, страх вины, грозящей переполнить нас обоих. Существует множество вещей, которые нам следовало бы делать после гибели стольких людей, и эта не одна из них.
Не одна из них.
Джексон отодвигается, оставляя свою голову напротив моей так, словно не может оторваться…
— Прости.
— Я знаю.
Я оборачиваю свои руки вокруг него, и мы стоим так долгое время, слушая жуткую тишину леса. Я уверена, что слышу шепот, танцующий с ветром, но впервые я не поддаюсь своему любопытству. И не важно, что случится в этой войне, в этот момент я понимаю, что меня заботит именно Джексон. Я не могу больше игнорировать это. Я сделаю всё возможное ради своей семьи, друзей и невинных людей, не заслуживающих смерти. Но я также сделаю это для него. Древний он или нет, но я доверяю Джексону. И если он говорит, что, рассказав стратегию борьбы Зевсу, мы предотвратим войну, то я ему верю.
Я обязана.
***
Побеждённая изнеможением, я забираюсь в комнату и проскальзываю в кровать. Я слышу своё медленное и уверенное дыхание. Затем начинается сон. Я иду по лесу, и здесь они — Древние. Сотни, возможно тысячи. Их взгляд сосредоточен на мне. Они цепляются за деревья, насмехаясь надо мной.
Я достигаю Дерева Единства, из темноты которого выходит Древний. Он смотрит на меня, а я на него. Мы раньше встречались, но я не могу вспомнить лицо. Морщинистый и важный, и определённо Древний. Когда он идет, то длинные волосы струятся по спине. Вдруг, он останавливается и кланяется. Затем один за другим все Древние присоединяются к нему. На его лице усмешка. Я понимаю: это движение что-то значит для них, но не для меня.
— Что вы делаете? — спрашиваю я.
— Нагибаемся вперед и выпрямляемся, — говорит Древний. Его лицо сжимается, и он добавляет. — Кланяемся.
Жар проходит по моей коже.
— Кому?
— Нашей королеве.
Я просыпаюсь в холодном поту. Я уверена, что пожилой мужчина был Зевсом. Срывая одеяло, бегу, спотыкаясь, в ванную и брызгаю на лицо ледяной водой. Посмотрев в зеркало, морщу брови. Я только что проснулась от плохого сна, но выгляжу… здоровой и бодрой. Мои темно-каштановые волосы настолько яркие, что практически черные. Кожа светится. Я изучаю свое отражение, выясняя причину изменений, но в голову ничего не приходит. Я позволяю своим мыслям направиться к ночному кошмару. Меня охватывает страх, стоит вспомнить слова Зевса, ведь он не может меня знать. По коже ползут мурашки, хотя моя пижама достаточно теплая. Зевс Кастелло был в моем сне.
Вернувшись в комнату, я замечаю, мигающее на экране, новое сообщение. Я нажимаю на письмо, и на дисплее появляется золотой свиток, вверху которого написано: «ПРОГРАММА БАЛА-МАСКАРАДА ТРОИЦЫ-2140». Я смотря на эту фразу раскрыв рот. После всего произошедшего, я не могу поверить, что балл не отменили. Руководство Химиков и Управляющих, члены Парламента из каждого мирового сектора, все будут там. Это безумно и опасно.
Я тянусь к телефону, чтобы обсудить это с Ло, но затем сажусь обратно. Телефоны контролируются. Я должна подождать с разговором до школы. Я собираюсь выключить монитор, когда приходит еще одно сообщение, но уже от Тренера Сандерса. Сегодня продолжится Оп-тестирование.
Ухожу из комнаты и спускаюсь вниз по лестнице, заворачиваю за угол к кухне, где в воздухе витает острый запах корицы и имбиря. Увидев меня, мама широко улыбается, на ее темно-каштановые волосы попала мука, а руки, цвета слоновой кости, запачканы в тесте для кексов.
— Этот миксер делает то, что ему вздумается, — говорит она в ответ на мои поднятые брови.
Я смеюсь, садясь на табурет рядом с барной стойкой.
— Ты говорила это и в прошлый раз. Какой это, шестой?
Она опускает голову.
— Седьмой. Не говори своему отцу.
Я жду, когда она объяснит, почему она дома, да еще и готовит кексы (мои любимые), после вчерашнего проишествия. Что-то мне подсказывает, что это — подкуп. После нескольких долгих секунд, она так ничего и не произносит.
— Мам…
— Да, — говорит она, отказываясь поднять взгляд.
— Что происходит? Ты не готовишь кексы в течение недели. И разве ты не должна быть в лаборатории, особенно после вчерашнего? Я слышала, как папа ушел несколько часов назад.
Она медленно кладет кухонную лопатку и смотрит на меня.
— Сегодня я осталась дома, и я хочу, что ты сделала то же самое.
Я начинаю возражать, но она останавливает меня.
— Я знаю об Оп-тестировании, и понимаю, как много оно для тебя значит, но снаружи все становится только хуже. Я не могу рисковать… — Она поднимает трясущуюся руку ко рту. — Твой отец не понимает. Он думает, что ты можешь защитить себя, и, кроме того, он тебя тренировал, но это — не обычные тренировки. Это — реальность, в которой погибают люди. Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что в силах заставить тебя, особенно, когда твой отец против, поэтому я предоставляю тебе выбор. Пожалуйста, останься сегодня дома вместо школы. Я отправлю записку. Вот, — Она протягивает мне кексы с крошечными улыбающимися мордашками, сделанными из шоколадных чипсов. Я смотрю на тарелку, и затем на нее.
— Мам, я…
— Я предполагала, что ты не согласишься, так что возьми вот это, — Она протягивает мне что-то маленькое и серебряное, возможно, длиной в два сантиметра. — Сегодня я попросила твоего отца разрешить тебе взять с собой в школу оружие. Сканеры не остановят тебя. Все время держи это при себе.
— Что это? — я беру вещицу и верчу ее в руке.
— Недавняя разработка — раскладной нож, — Она нажимает на кнопку, в результате чего сверху выскакивает лезвие. – Но у него ядовитый наконечник. Он все еще в разработке, но при контакте с кровью яд выведет из строя противника. Я надеюсь, он тебе не понадобится, но так как ты такая же упрямая, как и твой отец, мне важно, чтобы ты была способна себя защитить, — Она возвращает его обратно мне, ее лицо серьезно. — И я жду тебя домой сразу же после школы. Сегодня днем никаких тренировок, поняла?
