Появившись после недолгой отлучки, элдормен ласково ее обнял за плечи, прижал к себе и радостно пообещал:
— У меня все получилось! Завтра мы идем совершать брачный обряд.
Амирель закричала «нет, нет и нет!» и принялась вырываться. Выпустив ее, элдормен засмеялся, целомудренно поцеловал в лоб и ушел к себе, чтоб не сорваться раньше времени, как он сказал.
Ранним утром, еще до рассвета, Амирель разбудил громкий стук. Стоявший возле дверей Аверн вежливо попросил, но в его низком голосе слышалась сталь:
— Дорогая, собирайтесь, мы идем в храм. И поскорей, если не хотите, чтоб я исполнял обязанности вашей камеристки. Но вечером я ею непременно стану. Только я буду вас не одевать, а раздевать. Мне очень этого хочется, эти дни я держался буквально чудом. И поверьте: этого момента я жду с нетерпением, я ведь нормальный мужчина, а вы необычайно привлекательная женщина.
Амирель в отчаянии заломила руки. Ее затрясло и от страха, и от негодования. Почему он все решает за нее? Стараясь справиться с накатывающим отчаянием, сказала себе, что еще не все потеряно.
Если ей и не удалось убедить вмешаться в происходящее слуг элдормена, они подчиняются ему безоговорочно, то в храме она решительно скажет «нет». Вряд ли дроттин будет проводить обряд с заткнутыми ушами. Да и народу в храме будет немало. Она попросит у молящихся помощи. И обязательно вырвется. И сбежит.
Чтоб не заставлять ждать элдормена, с него станется прийти и одеть ее насильно, выбрала простое удобное платье, чтобы можно было бежать, если представится такая возможность, быстро собралась, закуталась в свой старый меховой плащ и вышла из комнаты.
Жених, обряженный в столь же неприхотливый наряд, что и она, окинул ее одобрительным взглядом, церемонно поклонился и сказал:
— Мне жаль, что я не могу похвастаться своей прекрасной невестой перед многочисленными гостями. Но зато я смогу гордиться прекрасной женой, ведь пир для членов своего рода я все равно устрою, но позже. Позже и будет другой пир, великий пир на весь мир — когда мы будем принимать из рук прогнившей династии это королевство. А сейчас — вперед!
Его слова показались ей издевательством, и она нахмурилась. Элдормен твердыми шагами пошел вперед, увлекая ее за собой. Она с робкой надеждой отправилась за ним. Ведь при выходе из башни их наверняка поджидают мать и брат элдормена. Они не позволят ему сделать столь недостойный выбор.
Но до дверей, ведущих из башни, Аверн не дошел. Остановившись на площадке, с силой нажал на какой-то незаметный камень в стене, налег плечом на невидимую дверь, и та открылась.
Заведя Амирель внутрь темного помещения, зажег фонарь, висевший на стене, закрыл потайной ход и повел ее за собой по занесенным песком выщербленным ступенькам. Она подобрала подол и низко наклонилась, боясь оступиться и скатиться вниз, в темноту.
Он поспешил ее уверить:
— Не бойтесь, здесь нет ни мышей, ни крыс. Ступени сухие, я недавно здесь прошел и все проверил. Рисковать своей прекрасной невестой я не хочу. — И с удовлетворением прибавил: — Тем более что после бракосочетания передо мной открываются необозримые перспективы.
Тусклый свет фонаря освещал всего несколько ступенек, все остальное скрывалось во тьме. Амирель трясло от страха. Как в детстве, ей казалось, что впереди в темном закоулке ее поджидает кто-то ужасный, безобразный и опасный.
Элдормен крепко держал ее за руку, не позволяя оступиться, но и не давая ей отойти от себя ни на шаг.
Ей отчаянно не хотелось идти с ним. Она принялась горячо убеждать его, что из-за своих непомерных амбиций он погубит и себя, и ее, что его надежды напрасны и несбыточны, но он молчал, всматриваясь вперед и ничего ей не отвечая.
Он ее не слышал не только из-за затычек в ушах. Элдормен Аверн уже мнил себя королем Северстана. Ему казалось, что королевство у него в руках, что сделав своей эту пугливую девчонку, он получит все, чего так страстно желает его благородная душа — безграничную власть, богатство и все то, что украшает жизнь мужчины. Даже драгоценного виноградного вина, из-за которого так убивалась его прижимистая мать, у него будет вдоволь.
Ступеньки постепенно стали шире, темнота сменилась утренним светом, падавшим из узких отверстий в стене. Элдормен затушил фонарь и поставил его на плохо обработанный каменный пол.
— Вот мы и на месте, моя бесценная невеста! — торжественно провозгласил он.
Открыв деревянную дверь, завел ее внутрь. Они очутились в узком длинном помещении с низкой кроватью, накрытой грубым серым покрывалом и невысокой статуей бога плодородия в полукруглой нише.
Амирель опасливо озиралась, не понимая, где они. Элдормен милостиво ей пояснил:
— Это одна из келий храма плодородия на Голубом озере, сюда выходит подземный ход из моего замка. Дроттин храма — мой старый друг. Я предупредил его о твоей неприятной особенности, он будет проводить обряд с такими же заглушками в ушах, как у меня. Так что лучше молчи, тебя все равно никто не услышит, — и он обхватил ее за талию сильной рукой, прижимая к себе.
Она уперлась, не желая идти дальше. Тогда он, плотно завернув ее в плащ, поднял на руки и через длинный коридор с рядом одинаковых дверей пронес свою драгоценную ношу в небольшой храм с высоким алтарем посредине. Дроттин их уже ждал, готовый провести свадебный обряд. Больше в ритуальном зале никого не было.
Поняв, что ее надежды на освобождение вновь рассыпались в прах, Амирель попыталась вырваться, крича «не хочу», но ее никто не слушал. Не спуская ее с рук и плотно прижимая к себе, чтоб не помешала таинству, элдормен встал у алтаря, широко расставив ноги и крепко удерживая свою жертву.
— Ты забыла, что я могу сказать за тебя «да»? — насмешливо напомнил ей элдормен. — Будь благоразумной и не порти этот великий день!
Но Амирель продолжала биться в его руках, вопя, что она не согласна быть женой элдормена, но дроттин безразлично повторял торжественные слова обряда, воздев руки вверх и возвысив голос.
Внезапно кто-то вырвал ее из рук жениха. Тот кинулся за ней, но был остановлен вооруженными людьми. Амирель замолчала, хватая воздух пересохшими губами.
Неужели она спасена?
Глава седьмая
Карету потряхивало на неровной дороге, раненые ребра отзывались тоскливой болью, но принц, неотрывно глядя на сидевшую напротив закутанную до самых глаз девушку, снова и снова повторял, не замечая ничего вокруг:
— Это она!
Амирель недоуменно подняла синий взгляд, обжегший принца, и тут же опустила глаза на носки собственных туфель.
— Она — это кто? — спросила, не выдержав. — Принц молчал, не отвечая, и она уточнила: — Королева Лусия? — Принц снова промолчал, и она уже требовательно спросила: — Это она, правда?
В ответ он поднял руку, показывая браслет.
— Это амулет от любого воздействия. Будь то внушение или порча, приворот или ворожба. Так что не пытайся мной повелевать, это тебе не удастся.
Амирель сконфузилась и сжалась. Ведь именно это она и хотела сделать. Надеялась, что с помощью королевской крови заставит его себя отпустить. Хотя нужно было сразу догадаться, что королевский стражник надежно защищен от любых посягательств. Судя по его повелительным замашкам и дорогой одежде, он явно не простолюдин.
— Кто вы? — спросила, кинув на него мимолетный взгляд.
— Я простой королевский стражник. Впрочем, — не желая быть мелкой сошкой в ее глазах, принц решил повысить себя в звании, — этот отряд подчиняется мне.
Колесо наткнулось на выступающий из земли камень, карету резко подбросило, и Торрен жалобно охнул от пронзившей грудь боли. На глазах выступили невольные слезы. Ему пришлось прилечь на сиденье, чтоб утишить адскую боль в ребрах.
— Ты можешь меня вылечить, Амирель? — глуховато спросил он, не в состоянии нормально вздохнуть. — Ты пробовала лечить людей?
Она кивнула, но пересаживаться к нему не спешила.
— А после этого вы меня отпустите? Я не хочу попадать в застенки тайного сыска.
