Финн и Киану сидели на полу, на другой стороне вертолета. Их руки были связаны спереди, и двое охранников сидели лицом к ним, направив пистолеты в их сторону.
Киану наклонился вперед к солдату, сидящему прямо перед ним. Его глаза горели гневом, вена на виске вздулась.
— Не очень умно направлять на меня этот чёртов пистолет. Если ты продолжишь это делать, я вызову тебя на маты в день рестлинга, и тогда тебе лучше надеяться на то, что твои кости быстро срастутся, — прорычал он.
Солдат, который выглядел совершенно испуганным, был молодым и худым. И Киану, и Финн выглядели как голиафы по сравнению с большинством парней в вертолете. Все они были примерно моего возраста и как будто только закончили свою подготовку. Я могла сказать это по их округлившимся глазам, и испуганным выражениям на лицах, у всех, кроме одного. Он сидел впереди, и у него была темно-коричневая кожа. Я разглядела четко очерченные мышцы под его униформой, он был более высоким и поджарым, чем остальные, но не такой огромный, как Финн и Киану. Выражение его лица было стоическим, как будто это было не первое его родео.
Финн сидел тихо, положив голову на связанные руки. Он выглядел так, словно молился, но я-то знала… Он пытался сохранять спокойствие, чтобы не поотрывать головы этим солдатам. Его с головой выдавало его учащенное дыхание. Мне хотелось обнять его и улететь с ним подальше отсюда. Но пока у меня были связаны руки. В буквальном смысле.
Киану выглядел раздраженным, и казалось, что всё вокруг купились на это.
— Как, чёрт возьми, я стал заключённым, когда я жертва? — спросил Киану. — Она, черт возьми, околдовала меня. Я верный солдат, и вот чем мне отплатили?
— Это для нашей безопасности, — ответил сержант. — Насколько мы знаем, ты всё ещё можешь быть под её чарами.
— Чушь собачья. Если бы я был под ее чарами, как думаешь, я бы стал защищать себя? Эта сучка получит свое, когда вернется в бункер.
— Ты помнишь, как убил шестьсот Арви? — спросил парень, сидевший перед ним.
— Чувак, неужели я похож на того, кто мог убить шестьсот Арви? — Киану посмотрел на солдата с яростью в глазах, и мальчик отвернулся. Я заметила, что он дрожит.
Киану как будто вышел из образа и поиграл бицепсом, но его глаза остались серьезными.
— Думаю, я понял, почему ты так думаешь.
Другие солдаты засмеялись, а один закричал.
— Чёткие пистолеты!
Затем Киану снова повернулся к мальчику.
— Я ни хрена не помню, — медленно сказал он. — Так что перестань задавать идиотские вопросы.
— Да, сэр.
Солдат кивнул и сглотнул, и я увидела, что Киану подавил усмешку.
Я подошла к Финну и протянула к нему руку. Мышцы его челюсти были напряжены, а выражение лица раздраженным. Но я ничего не могла сделать, чтобы принести ему хоть какое-то облегчение. У меня защемило сердце, когда я поняла, что поставила их в это положение. Я могла бы уйти сама, но я дала ему обещание. Обещание, что я никогда больше не оставлю его, потому что мы были командой.
Я придвинулась еще ближе и оказалась в нескольких дюймах от него. Мое сердце болело.
— Я так сильно люблю тебя, — прошептала я.
К моему удивлению, его голова резко поднялась, и он посмотрел прямо на меня, затем его глаза переместились на мое физическое тело. Боже, каким же он выглядел несчастным. В его глазах явно читалась боль, и это убивало меня.
Я хотела что-нибудь сделать, чтобы утешить его. Все, что угодно.
В центре моей груди что-то слегка дрогнуло, и я поняла, что вот-вот вернусь в свое тело. Мне пришлось успокоиться. Я не хотела израсходовать слишком много энергии и потерпеть неудачу.
Через несколько секунд я вернулся в свое физическое тело, и начала глубоко вдыхать горячий воздух. Жара была удушающей, и то, что меня связали и завязали глаза, быстро довело меня до края.
— Кто-то должен снять с неё этот чертов мешок и завязать глаза. Она умрёт от удушья и перегрева прежде, чем мы доберёмся до места, — крикнул Финн с яростью в голосе.
— Но она…
— Позвольте мне это сделать, — вмешался Киану. — Она не станет со мной шутить, если понимает, что к чему.
— Сержант? — позвал солдат в передней части вертолета.
— Что? — огрызнулся в ответ низкий голос.
— Девушке трудно дышать. Киану вызвался надеть ей повязку на глаза.
— Развяжите его. Он один из лучших в бункере, и я не думаю, что он предатель. Но другого оставь. Мы знаем, что он с ней связан.
— Да, сэр.
Я услышала, как они разрезали веревки Киану.
— У кого-нибудь есть что-нибудь, что я могу использовать в качестве повязки на глаза? — спросил он.
— У меня есть вот это, — ответил кто-то.
— Сойдёт, — ответил Киану.
Когда он направился ко мне, я попыталась унять жар внутри себя и замедлить дыхание. Когда он сел рядом со мной, я почувствовала тепло его тела сбоку от себя.
— Повернись вправо, — грубо сказал он. Когда я не ответила сразу, он схватил меня за плечи и резко и грубо повернул.
— Ты хочешь снять этот чёртов мешок? Мне было бы насрать, если бы ты задохнулась. Ты заслужила это за весь тот ад, через который заставила меня пройти.
Он замолчал и встряхнул меня.
— Отвечай!
— Да, я хочу его снять, — огрызнулась я.
— Когда это произойдет, лучше держи свои долбанные ведьминские глаза закрытыми и не двигайся.
Я кивнула. Резкость в его голосе была немного пугающей. Я надеялась, что не повредила ему мозги, когда отключила его разум. Я понятия не имела, какими могли быть побочные эффекты.
Киану сорвал мешок, затем схватил меня за волосы и дернул мою голову назад.
— Сейчас же! — прогремел он мне в ухо, разворачивая меня.
Глаза каждого солдата уже были устремлены на нас, когда я обернулась, и за долю секунды все их глаза стали пустыми.
Кроме одного.
Сержант резко обернулся, избегая моего взгляда. Вот тогда-то я и увидела что было у него в руке. Пистолет. Вот дерьмо.
Он выстрелил, и я почувствовала удар. Кровь пошла из раны у меня на груди и пропитала рубашку.
Он выстрелил снова, заставив Киану наклониться вперед. Когда я посмотрела вниз, то увидела, что из его бока льется кровь.
— Нет! — закричала я.
Он повернулся ко мне, широко раскрыв глаза.
— Прости.
— Киану, — воскликнула я. Слезы наполнили мои глаза и потекли по лицу.
— Я убью этого урода.
— Эби!
Киану схватил меня за подбородок своей окровавленной рукой и повернул меня лицом к себе.
— Больше никаких убийств выживших.
Венде была уже готова выйти наружу, подпитываемая моей яростью. Я хотела убить сержанта, разнести его мозги по всему вертолету. Но просьба Киану удерживала меня. Зачем он удержал меня? Этот засранец выстрелил в нас.
— Ты ублюдок! — закричала я.
Сержант понятия не имел, что я могу сделать, даже не глядя на него. Я знала, что могу убить его.
— Эби. Нет, — повторил Киану, его дыхание сделалось прерывистым.
Вот дерьмо! В него стреляли из-за меня. Из-за моего дурацкого плана. Я никогда бы не простила себе этого. Никогда.
— Кто-нибудь, помогите ему, — закричала я, когда мучительная боль наполнила мою грудь.
Финн пытался добраться до меня, но они удержали его.
— Финн, — закричала я, повернувшись к нему. — Я люблю тебя.
И затем мой мир погрузился во тьму.
ГЛАВА 17
Я попыталась открыть глаза, но они заболели от яркого света, и я снова их закрыла. Я почувствовала запах чистящих средств. Я лежала на кровати, которая была слегка приподнята вверх — вероятно, для того, чтобы моя рана находилась выше сердца. Стреляющая боль пронзила мою левую грудь и ключицу, и направилась к подмышке. Где-то сбоку от меня послышался слабый писк.
Когда мое тело очнулось, мои чувства тоже проснулись. Мне было больно. На моём теле не было места, которое бы не болело. Наступит ли когда-нибудь день, когда я проснусь, и моё тело не будет чувствовать себя так, как будто меня сбросили с высоты десяти тысяч футов с вертолета?
