которых?
– Что умирают, если их украсть.
– Вы меня не крали, и я не умираю.
– Мы этого не знаем.
– Можем проверить, – нервно хохотнула я.
– Нет. – Барон нахмурился, глядя на меня с осуждением.
Я потупилась.
– И что тогда?
– Если завтра ничего не изменится, я верну тебя обратно.
Вот уж горожане обрадуются…
На счастье ведьмы, Высший ушел довольно быстро, сославшись на неожиданно возникшие дела. Подозреваю, он просто не желал наблюдать за моей болезненной разбитостью.
* * *
Барона не было весь день, зато его куклы, как утверждала ведьма, с ненужным усердием и дотошностью навещали нас каждый час, в своем жутком молчании ожидая приказов. Улису это очень раздражало. Меня же, укрытую от течения времени и жестокой реальности горячечным сном, ничего не беспокоило.
На рассвете второго дня я проснулась от своего собственного надрывного кашля.
Уткнувшись носом в подушку, я с пугающей старательностью пыталась выкашлять легкие.
– Поживем пока у меня, – сонно пробормотала Улиса, поглаживая меня по спине. Она уже готовилась возвращаться в Атар-эль, желая поскорее выпутаться из устрашающего гостеприимства Высшего.
Было немного обидно. Нам удалось побывать в жилище самого Полуночного Барона, но ничего посмотреть мы так и не смогли.
– Как думаешь, Барон еще когда-нибудь пригласит нас в гости? – сдавленно спросила я между приступами кашля.
– Надеюсь, что нет.
Выражение лица Барона, когда он увидел, в какую бледнющую и вечно кашляющую развалину я превратилась за ночь, как бы говорило, что надежды Улисы были услышаны. Едва ли после такого он решится хоть кого-то затащить в гости.
– Как ты это делаешь? – хмуро спросил Барон, когда мой приветственный кашель сошел на нет.
– Что?
– Умираешь.
Я поежилась.
– Почему сразу умираю-то? Всего лишь болею. И вообще, если бы вы позволили целителю выполнять свою работу…
– Если бы позволил? Я приводил его дважды! Его дар силен, я чувствовал это. Не моя вина, что этот болван не умеет им пользоваться.
Барон возвышался надо мной, разгневанный и уязвленный, но я не чувствовала страха, не было даже тревоги. Лишь негодование, готовое вырваться наружу. Он ничего не смыслил в человеческой жизни, но упорно пытался контролировать мою…
Если бы Улиса не решила сбежать, почувствовав возможную бурю, и не отвлекла меня, я бы непременно высказалась. Но мне посчастливилось заметить краем глаза, как ведьма медленно и осторожно, стараясь не обращать на себя ненужного внимания, выбирается из кресла и крадется к уборной. Барон сделал вид, что действительно ничего не заметил. До ведьмы ему сейчас не было никакого дела, по какой-то неведомой причине он злился на меня.
– Я не понимаю. Вы же когда-то, эм… контактировали с людьми, неужели те люди так отличались от нас? Или в те времена не было целителей? – спросила я, сдерживая раздражение.
– Были. – С тяжелым вздохом Барон рухнул на кровать рядом со мной, чудом не усевшись мне на ноги. Мой возмущенный взгляд он проигнорировал, но предупредительно дождался, пока пройдет короткий приступ кашля. – Меня никогда не интересовали детали. Человек был ранен, его исцеляли, и он снова мог сидеть в седле – это было главное.
Желая заполнить пришедшую вслед за признанием тишину, я пару раз кашлянула, хотя ничуть не чувствовала в том нужды.
– Я сделал что-то не так?
Я хотела домой и не хотела ничего ему объяснять. Я не боялась расправы, я помнила лица людей, увидевших Барона. Я помнила выражения их лиц, когда он начал ими питаться…
– Когда вы вернете нас в Атар-эль?
– Скоро, – пообещал Барон. – Нужно дождаться завершения ремонта.
– Завершения? – Перед глазами встал вид выломанной двери и щерящейся деревянными обломками стены. – Да там же ремонта где-то на месяц! Если учесть, что половина города больна – на дольше.
– Действительно? – странно улыбнулся он. – Где же ты собираешься жить?
– У Улисы.
Барон медленно покачал головой:
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему это?
– Я сам ставил защиту на магазин. Теперь ее не сможет взломать ни один неудачник, по ошибке наделенный силой. Отныне твой магазин самое надежное место в городе.
– Но вы же оставили все на Санхела.
– Да. – Он пожал плечами. – Одумался.
– О… – Была ли я поражена? Да я в шоке была. – А можно спросить?
– Попробуй, – усмехнулся он.
На мгновение затаив дыхание, я сипло втянула носом воздух, героически подавила совершенно неуместный приступ кашля и, ухнув с головой в это, в общем-то, самоубийственное безумство, спросила:
– Зачем вы со мной возитесь? В смысле, от меня же одни проблемы. И еда из меня так себе, и вообще… – я закашлялась.
Страшно было услышать ответ. Барон вполне мог «прозреть»: осознать, что проблем от меня и правда больше, чем пользы… Пользы, к слову, совсем нет, и куда проще вернуть такую проблемную неприятность в Атар-эль, забыв обо мне как о страшном кошмаре, случившемся в его жизни… это в лучшем для меня случае. В худшем – просто выпить.
Как выяснилось, для питания ему даже прикасаться нет нужды.
– Дурной пример.
– Что?
– Видишь ли, сейчас в наших кругах в моде, хм… благотворительность. Хейзары заводят себе человечек. Заботятся о них, помогают. Шэйн тоже заболел этой глупостью. Насколько мне известно, даже кто-то из Светлой Империи выказал свою заинтересованность.
– И вы решили попробовать? – недоверчиво спросила я.
– Не было такого желания, – спешно ответил он. – Но ты забавная и в некотором роде вкусная.
– В некотором роде?
– Ведьмовство твоей бабки попортило твою кровь. Порой ты горчишь без видимых причин.
Такое вот искреннее, совершенно шокирующее, возмутительное признание.
– Вы говорили, я вкусная.
– Да, стараюсь быть джентльменом.
У меня просто не было слов.
Хотя нет, были:
– Тогда почему вы мной, такой невкусной, питались каждый день? Неужели не нашлось кандидатур получше?
– Дорогая, мне кажется или ты обиделась? – Барон прищурился. – Не стоит так переживать. Как правило, ты была весьма приятна на вкус.
– Но теперь-то вам придется найти кого-нибудь другого. – Я почти сочувствовала той несчастной, что встретится Барону на пути.
– С чего бы?
– Я еще не скоро смогу восстановиться… и стать весьма приятной на вкус.
Очень старалась говорить спокойно, но последние слова просто сочились ядом. Не заметить этого он не мог. И, конечно же, остался доволен моей реакцией.
– Ах это! Не переживай. Я не нуждаюсь в ежедневном питании. Раз уж я с тобой откровенен, хочу признаться, что в еженедельном питании тоже не было особой нужды. – Он бережно разгладил складку на покрывале и ободряюще похлопал по моей вялой ладони, лежавшей рядом. – Жизненной силы, что я собрал в ночь твоего бездарного сожжения, должно хватить на несколько лет.
Я потрясенно прошептала:
– Вы приходили каждый вечер.
– Не мог отказать себе в удовольствии. Меня никто еще не встречал так радушно.
Радушно… я же ему сковородой грозила.
Наш откровенный разговор прервало появление незваного гостя. Он порывисто шагнул сквозь черную завесу, и клочья тьмы потянулись за ним, оглаживая стальные нашивки на кожаной куртке и путаясь в светлых волосах.
– Мастер! – рявкнул он, вытянувшись посреди комнаты.
– А это еще кто? – потрясенно прошептала я.
– А… – Барон неопределенно повел плечами. – Моя ошибка.
– Что?
– Напомни, как вы себя
