Но он не замечал моих активных потугов. Ровным шагом, словно маршируя, проследовал до моей комнаты и скинул меня на кровать.
- Собирай вещи, завтра с утра ты переедешь ко мне в крыло, - скомандовал он, пожирая меня взглядом.
- Зачем? - пискнула я.
- Тебя еще раз допросит Каил, если ты действительно не рождена на севере, значит, я объявлю тебя своей избранной. Своей единственной, - с тихим восторгом объявил вард Итан.
От этих его слов мне стало дурно, во рту появилась мерзкая горечь. Лучше смерть, чем видеть этого мужчину всю оставшуюся жизнь, засыпать рядом с ним, ощущать его тело на себе, рожать детей. Меня передернуло. Нет, не об этом я мечтала. Бежать. Сегодня же ночью, завтра будет поздно. Слишком поздно.
Паника. Не способная успокоиться, я металась по комнате, хватая то одну вещь, то другую. Бежать. Быстро и не раздумывая. Пока еще не поздно. Пока не заклеймил и не получил на меня права. Осчастливить он меня решил! Сделать единственной! Ага, видела я этих единственных в храме. Там каждая вторая была такая осчастливленная. Сначала поиграется, потом двух сыновей потребует родить. А если дочери, так снова в постель потащит и рожать заставит каждый год, пока не появится второй наследник, а потом добро пожаловать в храм или еще куда подальше. Чтобы не видеть жену родную осчастливленную и не вспоминать о ней лишний раз. А в супружескую постель пустит с десяток любовниц разных мастей, чтобы по ночам не мерзнуть.
А что до детей, так в лучшем случае только маленький портретик от них на память и останется. Сколько раз я видела, как сильные духом жрицы по ночам в своих кельях плачут, уткнувшись в подушки и прижимая маленькие потрепанные карточки с изображением их дочерей и сыночков, которые уже давно выросли и не вспоминают своих матерей. Эта мысль заставила присесть на койку и, наконец, взять себя в руки.
Спокойно! Нужно остыть.
Главное, сейчас не сделать себе еще хуже. Что у вардигана нрав чудовищный, это ясно. Но вот если разозлю его больше, еще чего доброго запрет, вон как Обертон Селестину, и не выпустит, пока рожать время не придет. А мне это не надо? Сказал вещи собирать, что же соберем. Вздумает проверить, чем занята, так и пожалуйста, как послушная овечка платьица пакую, к счастливой жизни готовлюсь.
Слезы радости по лицу размазываю.
Схватив большой чемодан, я действительно стала укладывать в него вещи, все, что оставлю здесь. В него полетели разные тряпки, рассмотреть которые я так и не успела. В сторону же отложила пару теплых гамаш, длинную тунику-платье из плотной шерсти, теплый плащ и куртку, что подарил мне ви Марко, рядом с кроватью поставила и сапожки. В сумку к книгам я сунула две пары сменного белья, носки и еще одно плотное платье. Все, больше мне ничего не пригодится. Все остальное полетело в чемодан.
Отведенный мне шкаф был уже пуст, когда в комнату тихо вошел вардиган, оглядев меня пристальным тяжелым взглядом, он кивнул сам себе.
- Что же в этом я оказался прав, никто не откажется быть избранной вардигана, - сказал, как в лицо плюнул. - Ложись спать. Завтра твои комнаты подготовят, и переберешься туда.
На него я более не смотрела, ну хочется ему помечтать так, кто мешает. Дождавшись пока он выйдет, схватила приготовленные вещи и метнулась в ванную. Переодевалась быстро. На ноги - гамаши и носки. Сверху платье и куртка, в руки плащ и сумка с поклажей. В нее же в последний момент полетели сухари и свежий хлеб, ничего иного съестного в комнате не было, но и это не беда. Голод переносить я умею, тут себя спасать нужно от куда более страшной участи.
Собравшись, тихо выглянула в коридор, в конце которого увидела двух стражников. Не доверяет, значит, умный какой у меня избранный, продуманный. Не зря видимо вардиган именно он. Интересно, как он меня оценивает, за дуру принимает или все же нет. Бесшумно закрыла дверь, я подбежала к окну. Здесь все было чисто, как говорится, ни души. Ну а тьма во дворе была мне надежным союзником.
Схватив с койки простынь, я связала ее с еще одной и одеялом, последнее, как оказалось, даже лишнее. Все же второй этаж - это ни есть большая высока. Открыв окно, я выбросила связанные тряпки, предварительно привязав один конец к спинке металлической кровати. Выбросив следом сумку с вещами, сама залезла на подоконник. Спускаться было неудобно. Неудачно поставив ногу, я резко сорвалась и сильно оцарапала запястья до крови. Вот же, сил все же у меня не так уж и много.
Перебирая руками, которые сильно саднили, опустилась на снег. Не дыша, осмотрелась. Мне определено везло, никто меня не увидел и не услышал. Тишина царила во внутреннем дворе: ни людей, ни собак. Постояв еще немного, окончательно убедилась, что с поставленной задачей я справилась быстро. Но вот с руками можно было и осторожней.
Кровь жирными капельками стекала по пальцам и капала на белый снег, окрашивая его причудливым узором.
Даже не верилось, что все оказалось легче, чем думала. Видимо, для вардигана я была дурой. Ну, за свою столь неучтивую оценку относительно меня, он и поплатится. Обтерев кровь об импровизированную тряпичную лестницу, я убедилась, что новые капельки не выступают. А раны неохотно покрываются подсохшей корочкой. Схватив вещи и не беспокоясь, что кто-то увидит висящие простыни из окна, побежала по узкой дорожке к воротам.
Они были заперты.
Плохо. Но не критично, нужно просто пока где-то спрятаться, а когда уляжется переполох, и искать во внутреннем периметре замка перестанут, я выскочить наружу. Осталось найти, где спрятаться. Я металась по узким аллеям, злясь на себя за то, что так и не удосужилась узнать, что здесь и как. Пока не натолкнулась на большое строение, из которого доносился характерный звериный запах. Идеально. Я затаюсь в зверинце. Там уж точно не учует он мой запах. Как он там выразился: «словно веник из полевых цветов в нос сунули». Ну что же, пусть теперь ищет ту, от которой розами вонять будет.
Попасть в деревянное здание, сложенное из бревен, оказалось не просто. Дверь здесь была одна и у самого входа внутри вели пьяные задушевные беседы двое. Почему пьяные? Да потому что около сваленных досок, которые служили им одновременно и столом и лавками, валялись два бутыля уже опустошенных,
