липкого месива на моих руках, а затем очищает их свежим кусочком меха из своих сумок и небольшим количеством теплой воды. Кожа под ними больше не яркая, сердито-фиолетовая. Вместо этого она выглядит намного лучше. Она также выглядит сильно покрытой волдырями. Но Хэйден доволен. Он хмыкает при виде этого и кивает.
— Нужно еще день покрывать твои руки пастой, и они заживут.
— Действительно? — я морщу нос, глядя на свои руки. Я рада, что они не болят, но они все равно выглядят как-то нехорошо, на мой взгляд, из-за всех этих «огромных волдырей» и всего остального.
— Да. — Он снимает бинты с другой моей руки и очищает ее. — Иди посиди у огня. Мы дадим твоим рукам время побыть на свежем воздухе, а затем нанесем больше лииди. Мы уберем ее завтра.
— Будет ли для меня безопасно путешествовать с перемазанными руками?
Он пожимает плечами.
— Это не имеет значения. Мы не уйдем, пока твои руки не заживут.
Мы не уйдем?
— Но… мэтлаксы… девочки… — я указываю на стену позади себя, чувствуя себя странно обязанной двум незнакомкам, спящим в своих капсулах. — Разве мы не должны работать над их спасением?
— Если то, что ты мне говоришь, правда, они были там уже много лун. Еще день или два не будут иметь значения. — Взгляд, которым он одаривает меня, не терпит возражений.
— Тогда все в порядке. — Я шевелю пальцами, и они кажутся странными. Кожа немного пузырится, несмотря на то, что это не больно. Я не уверена, что мне это нравится. — Э-э, могу я ими воспользоваться? — Я не хочу, чтобы они ни к чему прикасались, и все же моя кожа кажется грязной и зудящей после нескольких дней потных путешествий, и я бы убила, чтобы быть чистой прямо сейчас.
— Использовать их?
— Я бы не прочь побыть немного наедине с собой.
Эта мысль заставляет его нахмуриться.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Все, что тебе нужно сделать, я сделаю для тебя.
— Что, ты собираешься вымыть меня губкой? — я насмехаюсь.
Его глаза вспыхивают, и я слышу, как его кхай становится громче.
— Ты… хочешь искупаться? — в его голосе слышится небольшая хрипотца, и его пристальный взгляд прикован к моему.
О, боже. Я насмехалась над дьяволом, и теперь он мстит мне за это. Я должна сказать «нет», но моя собственная киска разгоняется со скоростью мили в минуту, и я начинаю возбуждаться только от мысленного образа Хэйдена, моющего меня. Будь сильной, говорю я себе. Это не то, чего ты хотела.
Но то, чего я хотела, было выброшено за дверь давным-давно, не так ли? И часть меня хочет плыть по течению, посмотреть, куда это нас приведет. Я знаю, что мне следует думать о двух девочках, уютно устроившихся в капсулах, спящих и не подозревающих о своем будущем. Я знаю, что мне следует думать о том факте, что я должна вернуться домой, и племя может попытаться помешать мне снова уйти. Но все, о чем я могу думать, — это большие руки Хэйдена, скользящие по моей коже.
— Ты хочешь искупаться? — спрашивает он снова.
— Я не знаю, — признаюсь я. Я чувствую, как пылают мои щеки. Я думаю об этом утре, когда проснулась оттого, что его голова была прижата к моей груди, а моя голая нога обвилась вокруг его талии. Впервые я чувствую укол сожаления о том, что так упорно боролась с этим. Почему бы просто не посмотреть, к чему это приведет, — спрашивает возбужденный голосок в моей голове. Не может быть хуже, чем там, где мы были раньше.
За исключением того, что Хэйден смотрит на меня сверху вниз с такой кипящей интенсивностью. Как будто отмыть меня от грязи — это вдруг единственное, чего он когда-либо хотел.
— Мне страшно, — признаюсь я через мгновение, а потом чувствую себя глупо. Я не боюсь мытья губкой — я боюсь того, к чему это может привести.
Я жду, что он будет насмехаться надо мной из-за моих слов. Чтобы посмеяться надо мной за то, что я ляпнула что-то такое случайное. Но он только касается моей щеки.
— Мы оба напуганы тем, что это может означать для нас, — говорит он хриплым голосом, даже когда его теплые мозолистые пальцы касаются моей челюсти. — Но это не значит, что мы не должны исследовать это.
Я хочу прильнуть к его прикосновениям, и эта идея шокирует меня. Это почти так же шокирует, как осознание того, что я собираюсь сказать «да».
ХЭЙДЕН
Джо-си смотрит на меня большими настороженными глазами.
— Если… если я скажу «стоп», мы остановимся, верно?
Я киваю, потому что не доверяю собственному голосу. Подумать только, она собирается позволить мне искупать ее — это похоже на величайший подарок, который мне когда-либо делали.
— Всегда.
Она кивает.
— Я бы хотела быть чистой, — говорит она слабым голосом, но яркий румянец на ее щеках говорит мне, что это не единственное, что ей хочется. Я чувствую запах ее возбуждения, и ее кхай гудит в такт моему.
Я чувствую прилив триумфа. Она уступает мне. Постепенно Джо-си понимает, что я могу быть ей хорошей парой. Мне хочется закричать от удовольствия при этой мысли, но я заставляю себя лишь коротко кивнуть. Все будет так, как она просит. Я не буду настаивать на большем, чем она мне даст.
— У тебя есть лишняя мыльная ягода? — подсказывает она, отрывая меня от моих несущихся мыслей.
Я киваю и еще раз касаюсь ее щеки, затем подхожу к огню. Я разжигаю его как можно выше. Я хочу, чтобы вода была теплой и приятной для моей пары. Я быстро наполняю свою сумку для растапливания свежим снегом и добавляю в нее немного мыльной ягоды.
— Потребуется некоторое время, чтобы вода нагрелась. — Возможно, за это время моя похоть остынет достаточно надолго, чтобы мой член не болел, когда я прикоснусь к ней. Хотя эта идея… маловероятна.
— Хорошо, — говорит она мягким голосом, а затем переходит на противоположную сторону костра.
Мы молчим, пока ждем у воды. Она напевает себе под нос легкую песенку, как она часто делает, но я молчу. Мои мысли полностью сосредоточены на том, чтобы искупать ее. Я купал других в своем племени, мыл спины многим, мыл друга, который был ранен. Это не должно ничего значить. Вместо этого я не могу перестать думать об этом. Это всего лишь ванна, но это Джо-си.
Моя Джо-си.
И я боюсь, что снова кончу в набедренную повязку.
Ветерок пронизывает укрытие, принося с собой свежий снег и
