вытянулось. Несколько секунд он смотрел на меня недоуменно, потом откинулся на стуле и сложил руки на груди.
— Ну, и иди, — прошипел оборотень. — Тебя никто не держит.
Настало мое время удивленно рассматривать его. С запозданием осенило, что моя фраза прозвучала очень двусмысленно. Хотя я имела в виду не то, что вообразил себе младший.
— Дима…
— Прав был Константин. Ты избалованная принцесса.
Меня накрыла злость.
Ладно бы просто обиделся, так он опять принялся за свое и начал оскорблять.
— Вот как, — раздраженно процедила я. — Заметь, ты тоже меня все время называешь принцессой.
Оборотень метнул на меня неопределенный взгляд. На скулах играли желваки, а сам младший был не просто разозленным, скорее даже разочарованным. Не хотелось видеть его таким. Мне было обидно и горько.
— Я так тебя называл… — он на мгновение замолчал. — Потому что ты нежная и хрупкая, как принцесса, но в то же время сильная и независимая.
Дима отвернулся к окну.
— Но, как оказалось, ты из рода принцесс, которые не могут за себя постоять и выбирают жизнь со стариками, но в роскоши.
— Ты делаешь слишком поспешные выводы, гладкошерстный.
Устало подперев голову, посмотрела на чай в кружке. На поверхности плавало несколько чаинок. Словно водоросли в мутной воде. Так я и не сделала ни одного глотка.
— Я сказала это не потому, что желала комфорта, Дима. Остаться там хотелось, чтобы понять, как Константин умудрился отобрать у меня стаю. Возможно, даже получилось бы выяснить, не он ли убил моего отца. И вообще, узнать, кто такой этот высокородный.
Я перевела дух и взяла в руки ложку, чтобы снова помешать чай, который давным-давно остыл.
Дима посмотрел на меня, в его глазах отразилось смущение. Он выпрямился и положил руки на стол.
— Я подумал, что ты…
— Я знаю, о чем ты подумал, — слишком резко прервала я его.
— Прости.
Он взял меня за руку.
— Ты сказала это таким тоном, будто решила вернуться к нему. — Дима погладил мою ладонь. — Представляешь, каково услышать это, когда всего час назад любимая выбрала обездоленного парня, взамен богатству и месту в стае.
Последняя фраза неожиданно тронула до самой души. Пусть он и не сказал ничего особенного, но произнес это таким тоном, будто мой выбор значит для младшего намного больше, чем казалось.
— Как бы я выбрала что-то другое, — с неожиданным теплом сказала я. — Ты единственный, кому я могу доверять.
Дима улыбнулся, но не так нежно, как обычно, а неожиданно печально. В его глазах мелькнула какая-то мысль, и я почти догадалась, что она значила, если бы оборотень не коснулся губами моей ладони. По коже мурашками разбежался жар, который щекоткой закончился внизу живота. Сердце гулко застучало, отдавая пульсацией в виски. Этот поцелуй по ощущениям был сродни тому, что я испытала, когда Дима целовал меня в комнате.
С младшим было так хорошо, что я сама удивилась, как быстро привязалась к оборотню, насколько легко его прощаю. Наверное, потому что Дима был единственным, кто после смерти отца был рядом и поддерживал.
— Давай поженимся, — сорвалось с моего языка.
Оборотень вздрогнул. Я почувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжали ладонь. Глаза Димы стали большими и такими растерянными, что на мгновение я засомневалась, правильно ли поступаю. Вдруг он этого не желает.
Дима несколько раз моргнул. Еще сильнее сжал мою ладонь. В его глазах отразилась борьба и сомнение.
Мне вдруг стало стыдно. Вот так в лоб такое спросить. Да любой будет в замешательстве. Он же не принц из сказки, который с огнем в глазах согласится, не успеешь ты закончить вопрос.
Я замялась, не зная, как сгладить ситуацию. Объяснить, что пошутила? Или сказать, что хотела услышать его мнения?
Пока я думала над этим, Дима встал.
Сердце больно дрогнуло в груди. Перед глазами пронеслась сценка, как он хлопает меня по руке и говорит, что идея не самая лучшая, а ему стоит уйти, пока это действительно не закончилось свадьбой. Но оборотень, не отпуская моей ладони, встал рядом. Его бездонные карие глаза решительно смотрели на меня. Дима вдруг опустился на одно колено и притянул мою руку к своей груди.
— Летта, — начал он. — Я, конечно, надеялся, что все это будет выглядеть как-то иначе. — Дима чуть замялся. Было видно, что он нервничает. — Несколько… романтичнее. И этот вопрос задам я, а не ты.
Я прыснула от смеха, хотя в душе творился настоящий кавардак. Сердце то больно билось в груди, то останавливалось. К щекам приливал жар или по спине пробегал холод. Волнение было непривычным, но удивительно приятным.
Дима заглянул мне в глаза и спросил:
— Ты выйдешь за меня?
Сердце пропустило удар, словно бы я не ожидала этого вопроса. Губы вдруг онемели не в силах вымолвить ответ. Даже просто качнуть головой казалось невыполнимой задачей.
Лицо Димы с каждой секундой становилось все более серым, словно бы он думал, что я откажусь.
— Сегодня.
— Сегодня? — тихо переспросил он.
— Да, — чуть четче ответила я. — Если только сегодня.
Подавшись вперед, я коснулась его губ. Резкий и нервный вдох Димы был красноречивее слов.
Я отпрянула и только в этот момент заметила, что посетители кафе сидели в полном молчании и смотрели на нас. На несколько секунд они замерли, пока не разразились аплодисментами и поздравлениями.
Дима не обращал на них внимания. Он кивал и о чем-то думал.
— Я даже знаю где, — прошептал младший.
Оборотень встал с колена. Я вложила ладонь в протянутую мне руку. Как только оказалась в плену его объятий, он повел меня к выходу из кафе. В ушах до сих пор звучали хлопки посетителей и их радостные возгласы.
На улице было по-зимнему холодно. Промозглый ветер сдувал с деревьев высохшие листья и они падали на сырой асфальт, превращаясь со временем в желто-серую кашу.
Я смотрела на прохожих и ждала возвращения Димы. Он провел меня в район города, который с трудом можно было назвать облагороженным, так как большинство домов имели убогий вид. Окна некоторых зданий зияли черной пустотой. Но встречались и вполне ухоженные.
Через дорогу как раз стоял такой. Домик был милым, несмотря на то, что краска на стенах облупилась, а на окнах висели дешевые выцветшие занавески.
Я представила себе, как бы мы с Димой здесь поселились. И даже стало непривычно уютно от этой мысли. Но, конечно же, я не собиралась прозябать всю жизнь в домишке на окраине города.
Мысль остаться в стороне ото всего была соблазнительной, но я
