детскую, как громко стучит крохотное сердечко, чувствовала, как Алисия закрывает себе ладошками рот, заглушая пронзительный детский крик…
— Т-с-с-с, ты кричишь, — раздался рядом успокаивающий голос, и Тэсса, крупно вздрогнув, проснулась.
Из открытого окна шумело море.
Крупные звезды с любопытством заглядывали в спальню.
Серебристый свет полной луны освещал переплетения узоров на потолке.
Холли Лонгли лежал совсем рядом и гладил Тэссу по волосам.
— Кошмары? Опять? — спросил он тихо.
— Хуже, — прошептала она в ответ, — скорбь.
Холли вздохнул, уютно обнял ее, пристроив голову на своем плече. От него пахло клубникой.
— В ту ночь, — сдавленно проговорила Тэсса, любуясь на звезды, — когда безумие накрыло Лондон, я чувствовала каждого из них. Взрослых захлестывала ненависть — они бросались друг на друга и хватались за ножи. Дети испытывали ужас и забивались в самые темные углы, которые могли найти. Это их и спасало. Сто пятьдесят человек получили ранения и трое погибли. Вот что бывает, когда инквизиторы сходят с ума.
— Ты не похожа на сумасшедшую.
— Кто знает. В Нью-Ньюлине нет зла, и меня не покидает мысль о том, что, пока я здесь прохлаждаюсь, другие, юные инквизиторы работают вместо меня. Чувствую себя дезертиром.
— Это мания величия, — невозмутимо отозвался Холли. — Мир прекрасно проживет и без твоей защиты, Тэсса Тарлтон. Без тебя и твоего безумия. Считай себя капитаном, списанным на берег. Ты не пригодна для дальнейшей службы, так что умерь свою гордыню.
— Не пригодна, — повторила она с горечью. — Но где найти новый смысл? Я завидую тебе — у тебя-то есть дело всей жизни, которое никто не отнимет.
— А вдруг меня разобьет паралич? Или я утрачу вдохновение? Я уже испытывал однажды творческий кризис сроком в целый год. Вот что такое экзистенциальный ужас.
— Год, когда ты был влюблен и занимался сексом? — Тэсса приподнялась на локте, разглядывая его лицо.
— Кошмарный год, — скривился Холли. В лунном свете он был похож на призрака — бестелесного и воздушного. И только прикосновения напоминали о том, что рядом человек из плоти и крови.
— Какой она была?
— Не знаю. Я был ослеплен сиянием ее глаз, и ямочками на щеках, и улыбкой. Я визуал, Тэсса, влюбляюсь глазами. Боюсь, что за весь год я даже не попытался понять характер той женщины. Видишь ли, в чем дело, я изо всех сил избегаю настоящих чувств, потому что обычно это все ведет к драмам. А драмы — не мой конек. Предпочитаю порхать беззаботной бабочкой.
— Тогда что ты делаешь в этой постели? — спросила Тэсса. — Я просто преисполнена драмами.
— И сам не знаю, — ответил Холли, — балансирую на краю пропасти, возможно.
Утром, когда Тэсса спустилась с чердака, куда отнесла миску молока призраку Теренса Уайта, на кухне уже разгорелось настоящее сражение.
Холли завтракал тостами с клубничным джемом и пытался выглядеть непринужденно, но это сложно было сделать с учетом нависающего над ним Фрэнка Райта.
Тот, по обыкновению, выглядел мрачно и угрожающе.
— Я ни за что не полезу в твою микроскопическую микроволновку, которую ты по недоразумению называешь автомобилем, — рычал он.
— Но надо думать об экологии, — опасливо возражал Холли. — Твой ржавый металлолом способен прожечь дыру в озоновом слое.
— Будете спорить — погружу вас в катафалк, — пообещала Тэсса, насыпая себе хлопьев.
Фрэнк, который провел в линкольне несколько очень долгих суток, скрипнул зубами.
— Ты действительно хочешь на ферму? — спросила Тэсса у Холли. — Понимаешь, что обратно придется ехать в фургоне для перевозки скота?
— И он поедет в кузове — в обнимку с коровой, — буркнул Фрэнк. — Кто-нибудь мне объяснит, для чего мы вообще возимся с этим бесполезным маляром?
— Маляром? — возмутился Холли. — Мои картины висят в Национальной галерее. И, если уж мы об этом заговорили, мое предложение нарисовать твой портрет остается в силе. Это, между прочим, великая честь. Ты хоть представляешь, сколько денег мне предлагают за такую работу? К счастью, мой гений не имеет цены. Я делаю только то, о чем шепчет моя муза.
— Меня сейчас стошнит, — предупредил Фрэнк.
— Почему тебе так хочется нарисовать именно Фрэнка? — заинтересовалась Тэсса. — Я как натурщица тебя совершенно не привлекаю?
— Неа, — беззаботно откликнулся Холли. — Ты слишком мелкая и невзрачная. А от этого громилы исходит мощь. Он фактурный.
— Фактурный, — повторила Тэсса, нисколько не обидевшись. Ей и самой не улыбалось проводить часы за позированием. Прищурившись, она одобрительно окинула взглядом трицепсы Фрэнка.
— Мелкая и невзрачная? — рявкнул Фрэнк и схватил Холли за грудки. — Ты издеваешься, что ли?
— Ну прости, — взмахнул он ресницами и уставился прямо в глаза Фрэнку: — Ты же понимаешь, что врать в твоем присутствии — гиблое дело?
— Ударить художника — все равно что пнуть котенка, — заметила Тэсса, преспокойно намазывая тост маслом.
— Почему ты просто не можешь выставить его из дома? — раздраженно спросил Фрэнк, отталкивая Холли от себя.
— Потому что он отгоняет мои плохие сны. Мне нравится спать с Холли.
— В смысле — спать? — прищурился Фрэнк.
— В смысле — в обнимку. Очень умиротворяет. Тебе тоже рекомендую.
Шея Фрэнка налилась алым, и на мгновение показалось, что он вот-вот или прибьет кого-нибудь, или выскочит прочь.
Напряжение буквально зазвенело в воздухе, и Тэссе было интересно, что сейчас случится.
Но Фрэнк Райт слишком много пережил, чтобы позволять себе распсиховаться.
Он опустился на стул, тяжело глядя на Тэссу.
— Он действительно помогает? — хмуро уточнил он.
— Очередное чудо Нью-Ньюлина, — кивнула она. — Это место дает нам то, в чем мы больше всего нуждаемся, — защиту и покой.
— Значит, Холли Лонгли тебя успокаивает. А я?
— А ты меня волнуешь.
Фрэнк помолчал, изучающе разглядывая Тэссу.
— Но на заднее сиденье этой микромашины я не полезу, — уронил он.
— За электромобилями будущее, — тут же вмешался притихший было Холли.
— Заткнись.
Стоило Холли открыть дверцу автомобиля, как он тут же с воплем отскочил назад.
Замельтешило крохотными крылышками, раздался множественный недовольный писк.
— Что за дьявол? — опешил Фрэнк.
— Мои пикси! — радостно воскликнула Тэсса. — Они свили себе новое гнездо!
— Но почему в моей машине? — жалобно спросил Холли.
— Наверное, — улыбнулась Тэсса и взяла его за руку, — для того, чтобы ты не смог сбежать из Нью-Ньюлина.
— Это пугает, — признался Холли, — как будто я действительно попал в тюрьму.
— Пойдем-ка в мой пикап, сынок, — хмыкнул Фрэнк, — и по дороге я тебе расскажу, что такое тюрьма.
— Эй, я старше тебя больше чем на десять лет, — озадачился Холли.
— Ты провел бездарную жизнь, махая кистью. Жизненный опыт складывается из страданий.
— Никогда, — убежденно произнес Холли, — я не соглашусь с такой варварской точкой зрения.
— Думай о том, — посоветовала Тэсса, захлопывая дверь машинки, — что стоит тебе позвонить
