— Я предвкушаю то, что ты приготовила для меня, Ава, — тихо сказал он.
Я сделала глубокий вдох. Переведя взгляд на ингредиенты для коктейля, разложенные передо мной, я перешла в режим бармена.
Передо мной стояла большая бутылка ржаного виски, контейнер поменьше с вермутом, бутылка биттера «Ангостура», запечатанный контейнер с тем, что, как я надеялась, было кубиками льда, шейкер из нержавеющей стали, ситечко Hawthorne, мерный стаканчик для джиггера, нож для чистки овощей, ваза с лимонами, бокал-купе, и, к моему облегчению, как и было указано, небольшой контейнер с вишнями для коктейля «Мараскино».
— Вы когда-нибудь пробовали «Манхэттен»? — я прочистила горло. — Ваше величество?
— Нет, — брови Торина поползли вверх. — Полагаю, назван в честь человеческого города?
Я улыбнулась ему в ответ.
— Именно там, давным-давно, он был впервые создан. В старые викторианские времена. И я знаю, что вы любите виски, потому что это то, что вы заказали в «Золотом трилистнике».
— Я и не подозревал, что ты обращаешь на это внимание.
— О, вы полностью завладели моим вниманием, — я улыбнулась ему, на самом деле начиная забывать об ужасе этого представления. — Мне было очень любопытно посмотреть, что вы собираетесь заказать.
— Скотч — мой любимый.
Я кивнула, и мне пришло в голову, что от него слегка пахнет торфяным виски.
— Это ржаное виски, но я думаю, вам понравится. И я идеальный бармен с небольшой занятостью и без всякой ответственности, который приготовит вам ваш первый коктейль.
Торин одарил меня действительно искренней улыбкой.
Я откупорила бутылку ржаного и налила в шейкер две порции виски.
— Это то, что люди называют шейкером для коктейлей. Одно из их величайших изобретений.
— Вообще у нас здесь есть своего рода коктейли. Но мы делаем их с помощью магии.
— У нас в человеческом мире нет магии, и вот тут-то и пригодятся все инструменты, — я налила немного вермута в шейкер. — Это креплёное вино.
Торин спокойно наблюдал, как я добавила две порции биттера «Ангостура», затем взяла пять кубиков льда.
— Традиционно его перемешивают ложечкой, — сказала я. — Но, как и великий Джеймс Бонд, я предпочитаю встряхивать свой коктейль.
— Интересно, — сказал король Торин, внимательно наблюдая за моими действиями. Мне было ясно, что он никогда не видел, чтобы кто-нибудь смешивал настоящий коктейль.
Я надела прозрачную стеклянную крышку на шейкер и начала его встряхивать. Звук казался неловко громким, ледяные кубики ударялись о металл, но, по крайней мере, я снова почувствовала себя комфортно. Шалини отлично придумала, предложив мне то, о чем, как она знала, мне не нужно было думать дважды.
Взболтав коктейль, я сняла крышку и перелила его в бокал с помощью ситечка Hawthorne.
— Ты не собираешься смешать коктейль себе? — спросил он.
Я покачала головой.
— Весь мир уже думает, что я алкоголичка. Коктейль в десять утра ситуацию не улучшит.
Торин рассмеялся.
— Учитывая всё вино, которым меня угощали сегодня утром, они должны были бы осуждать меня.
Кого он обманывал? В глазах общества богатому и великолепному мужчине могло сойти с рук гораздо больше, чем мне.
Торин потянулся за стаканом, но я оттолкнула его руку. Странно, но когда наши пальцы соприкоснулись, по моей руке пробежала лёгкая электрическая дрожь.
— Мне нужно украсить его, — я вынула одну из коктейльных вишен, а затем, используя нож на блюде, срезала тонкую полоску кожуры с лимона. Я накрутила полоску над бокалом, затем опустила внутрь.
— Эти детали важны? — спросил Торин.
— Это улучшает аромат.
— Как захватывающе, — он поднёс бокал к носу и вдохнул, не сводя с меня глаз. — Я действительно ценю хороший аромат.
Бархатистый тон его голоса вызвал жар желания на моей коже, и я обнаружила, что краснею.
Торин закрыл глаза и сделал глоток, позволив напитку на мгновение прокатиться по языку, по-настоящему пробуя его на вкус. Наконец его поразительно бледные глаза снова открылись.
— Восхитительно, Ава, — он резко вдохнул. — А теперь почему бы тебе не рассказать мне в точности, что произошло в «Золотом трилистнике»?
Я уставилась на него с зарождающимся ужасом. Если он действительно хотел спросить об этом, зачем ему поднимать этот вопрос сейчас, перед камерами? Разве он не знал, что я хочу двигаться дальше?
Я взглянула в камеру и сглотнула.
— Я хотел бы услышать твою версию этой истории, — сказал Торин. — Потому что ты здесь уже больше недели, и я увидел тебя совсем с другой стороны по сравнению с той персоной, которую я встретил в первую ночь.
«Ах». Я снова выдержала его взгляд, и мне пришло в голову, что Торин пытался дать мне шанс восстановить репутацию. Как бы сильно я ни хотела, чтобы они все забыли об этом видео, они ни за что этого не сделают.
Я глубоко вздохнула и потянулась за его коктейлем.
— Мне всё-таки понадобится глоточек, если я собираюсь поднимать эту тему, — я закрыла глаза, отпивая коктейль и наслаждаясь лёгким жжением в горле.
Когда я открыла глаза, то обнаружила, что Торин наблюдает за мной с любопытством.
С чего начать?
— В ту ночь, когда я встретила тебя, Торин, был мой день рождения. Или, по крайней мере, это был день, который моя мать, Хлоя, назначила моим днём рождения, когда удочерила меня. Мы так и не узнали точную дату, потому что кто-то нашёл меня возле больницы для людей, когда мне было около полугода. И я думаю, из-за того, что моя мама всегда была так полна решимости заставить меня чувствовать себя нормальной, как будто я принадлежу к этому миру, она часто переусердствовала с вечеринками по случаю дня рождения. Огромные торты, фокусники, двадцать пять детей…Я думаю, она считала, что это поможет мне завести друзей. Даже в старших классах дни рождения были экстравагантными, с поездками на Карибы или в Париж. Конечно, ей не нужно было всего этого делать, но у нас осталось несколько замечательных воспоминаний.
Я уставилась на Манхэттен, понимая, что начала эту историю гораздо раньше, чем намеревалась, и теперь у меня болит сердце.
— В любом случае. Когда я училась в колледже, моя мама умерла. Это просто случилось совершенно внезапно, и… — я сделала ещё глоток «Манхэттена». — Но к тому времени у меня уже был парень, и он взял на себя заботу о том, чтобы мои дни рождения были особенными, чтобы я не слишком грустила из-за того, что моей мамы больше нет. Каждый раз он готовил мне ужин и торт. Шли годы, дни рождения не имели такого большого значения, но так бывает, когда ты становишься старше. Так что я просто брала что-нибудь на вынос, и мы смотрели фильм. Меня это устраивало. Что действительно имело значение, так это то, что мы собирались создать свою собственную семью. Моей мамы больше не было рядом, но у нас была бы новая семья с маленькими детьми, которых я могла бы баловать в их дни рождения.
В зале царила странная тишина, и я не могла до конца поверить, что говорю всё это перед камерами. Вот только у меня не было ощущения, что я рассказываю об этом всему миру. Мне казалось, что я рассказываю Торину, и, учитывая то, как он внимательно слушал, он каким-то образом был идеальной аудиторией.
— Он говорил, что мы родственные души, и у нас было так много планов, — добавила я. — Я работала в баре, чтобы он получил бизнес-образование. Я оплачивала его ипотеку. Потом он собирался помочь мне вложить деньги в мой бар. И я бы назвала его в честь моей мамы. «У Хлои», — я улыбнулась. — Таков был план.
Между бровями Торина пролегла морщинка.
— А что случилось в твой день рождения? В ту ночь, когда мы встретились?
Я снова взяла его «Манхэттен» и осушила половину, больше не заботясь о том, что подумает остальной мир.
— В свой день рождения, Торин, я пришла домой и обнаружила своего парня голым в постели с блондинкой, с которой он познакомился в отпуске два года назад. Очевидно, теперь уже они родственные души, и всё, что я планировала, пошло прахом. Семья, дети с тщательно продуманными днями рождения, барбекю на заднем дворе и бар, названный в честь моей мамы. Так что я отправилась в «Золотой трилистник» и напилась настолько, что забыла обо всём на свете. По крайней мере, я пыталась.
