я почувствовала резкую боль.
— Прошу, — взмолилась я. — Я правда ничего не знаю. Я попала в этот приют случайно, я спасалась бегством. Обещаю — отплачу вам, верну все золото до последней монеты, только пощадите.
Он сделал шаг назад, и я вновь в изнеможении упала на колени.
— Гусыня. Где ты возьмешь золото. Разве что украдешь его у кого-нибудь или продашь свое тело.
Он направился к шкафу и я краем глаза наблюдала, как он подходит ко входу в подвал. Он пощупал деревянные дебелые полки, прислонив руку. Затем хмыкнул, видимо, почувствовал щель и прохладный воздух, идущий из нее. Окинув меня насмешливым взглядом, он толкнул шкаф, и тот поддался. Мужчина глянул вниз и поманил меня рукой.
— Иди сюда. Пойдешь первой!
Сопротивляться было бессмысленно. Я поднялась и прошла мимо него. Обжигающим взглядом зеленых глаз он еще раз обдал меня словно огнем, но это была лишь мелкая царапина на фоне того, что он действительно мог сделать со мной.
Спустившись по лестнице, я подошла к кровати Анатоля. Тот лежал в том же положении, как я его оставила. Зеленоглазый демон подошел к нему и по его молчанию я поняла, что тот шокирован.
— Что вы с ним наделали? — прошептал он и я услышала в его голосе нотки испуга.
— Я вам все объясню, милорд! — пискнула я, отойдя к стенке.
Мужчина подошел к своему брату и осторожно размотал забинтованную руку. Увидев черные ошметки крыла он побледнел и медленно повернулся ко мне, выставив кинжал вперед.
— Ведьма! — крикнул он, затем повторил еще громче. — Ведьма!
Прошло много часов с тех пор, как я услышала хотя бы какие-то звуки. После того, как брат Анатоля нашел его и обвинил меня в колдовстве, он вынес его из подвала, а меня запер внизу. У входа в подвал теперь дежурил один из его людей, поэтому шансов сбежать не было никаких.
Все это время я пыталась найти хотя бы какое-то решение проблемы — тайные двери, окна — ничего похожего. Затем я металась в поиске подходящего оружия, но кроме ржавой лопаты ничего более путного не нашла. Против кинжалов и шпаг у меня не было ни единого шанса. Я плакала. Потом молилась. Вновь плакала. Царапалась тихонько в обратную стенку шкафа, загораживающего подвал от кухни. Пыталась связаться с Лохински, но тот не выходил на связь, видимо, понимая, что я попала в очередную переделку.
Вновь я чувствовала себя несчастной и одинокой. Единственные люди, которые меня ценили и заботились обо мне — сейчас были далеко: падре сам сидел где-то в клетке, а Клотер ко мне Агриппина теперь ни за что не пустит. Агриппина. Малейшая надежда оставалась на нее, но потом и она исчезла. Разве будет она меня спасать? Откуда они вообще узнали обо мне, кажется, маркиз упоминал о том, что настоятельница донесла на меня как на ведьму? Доносчица. Почему этот маркиз вообще тут оказался и следил за мной? Вопросов возникало больше, чем ответов.
Затем пришло осознание того, что он запер меня здесь навсегда. Это был самый легкий вариант казни — просто не выпускать из подвала. Без еды и воды мне долго не продержаться. Когда, наконец, я смирилась с этой мыслью, и просто лежала, в прострации, глядя в потолок, наверху послышался шум и голоса. Кто-то спускался вниз.
Я вскочила с топчана и отошла в угол, внимательно наблюдая за ступенями. Вниз спустились три человека — один из них одет в красно-белый китель — явно обычный солдафон, другие два наряжены в синюю казенную одежду с вышитыми серебряными звездами. На голову были водружены одинаковые, вогнутые к верху шляпы. Лица мужчин украшали острые бородки и густые усы. Один из них обратился ко мне, остановившись на почтительном расстоянии.
— Мадемуазель! Позвольте представиться, — он снял шляпу и почтительно поклонился. — Андре Дюпан. Представитель комитета общественной безопасности. На вас поступила кляуза от Пьера де Сада и мы вынуждены провести расследование.
— Клевета! — сказала я мрачно. — По какому праву?
— Мадемуазель, у нас есть на то право, — снисходительно улыбнулся мужчина. Второй стоял чуть позади и молчал.
Я подыскивала слова, но Андре Дюпан и не ждал моего ответа. Он продолжил сам:
— Мадемуазель Жюзефина из Булонь-Сюр-Мер.
— Из Булонь… чего? — переспросила я.
— Городок, где вас собирались казнить, но случайный мятеж вмешался и не позволил случиться справедливости, — пояснил Андре Дюпан.
— Отлично же у вас тут все устроено! Бедняга, которая крадет золотую монету у богатого маркиза, потому что ей нечего есть — должна быть подвержена смерти. А маркиз, ворующий у бедняков деньги и обкрадывающий казну — заслуживает почестей, — не удержалась от сарказма я.
Андре Дюпан с удивлением взглянул на меня и поднял одну бровь.
— У вас слишком длинный язык, мадемуазель, впрочем вскоре вы перестанете распространять ваши заразные вещи! — дружелюбно произнес он.
— Я никуда не пойду, пока вы не объясните, что тут происходит. Откуда вы знаете мое имя? — с вызовом сделала я шаг вперед.
— Вскоре вы все узнаете! Прошу, — Андре Дюпан кивнул красно-белому кителю, и тот направился ко мне.
Поняв, что дело запахло жареным, я отступила назад с криком.
— Без боя не возьмете, сволочи!
Впрочем, силы были слишком неравны. Через минуту два дюжих мужчины тащили меня наверх по ступеням, а я чувствовала дежавю.
— Прошу, скажите, куда меня ведут? — начала вырываться я.
— Скоро узнаете, мадемуазель, — произнес красно-белый китель. — Не сопротивляйтесь.
— Да-да, не сопротивляйся, а то будет больнее. Время, отведенное тебе на твою никчемную жизнь, лучше потрать с достоинством и помолись за здоровье Людовика, — голос маркиза донесся позади и я не сразу увидела его, сидящего на скамье. Рядом с ним сидела Агриппина.
Я остановилась, шокированная, крикнув: “Стойте. Дайте мне минуту”.
Видимо, я сказала это с таким надрывом, что моя охрана невольно замерла.
— Это вы! — прошептала я, глядя на настоятельницу. — Вы! Вот откуда он узнал, что я здесь!
Из глаз потекли слезы обиды от такого предательства. Конечно, я не считала Агриппину своей подругой, но я была уверена, что мы объединимся и будем вызволять падре вместе из лап государства.
— А что мне оставалось делать, Жюстина? — настоятельница с вызовом встала и гордо подняла голову. Его сиятельство пообещал, что падре будут содержать в человеческих условиях до суда, наймут лучшего адвоката. А ты… ничего не стоишь. Это ты во всем виновна. Околдовала святого отца, еще неизвестно, какими адскими силами ты обладаешь. — После этих слов она с сомнением взглянула на маркиза, а тот величественно кивнул.
