нами угрозы, придаёт мне сил. Я собираюсь и расслабляюсь. Пробую найти ту тоненькую нить, которая нас ещё связывает. У нас магический брак и нить должна существовать. Я должна её найти, нащупать. Нужно только расслабиться.
Представляю Рауля. Вспоминаю самые яркие моменты нашей совместной жизни. Их мало, но они есть. Вот он на поляне перед замком поднимает меня на руки и целует. Я хорошо помню вкус того поцелуя. У меня порозовели щёки от воспоминания, что было за закрытыми дверями спальни.
Есть! Вот она показалась. Очень тонкая, почти не видимая. Я вспоминаю сцену в совятнике. Улыбаюсь тому, как Рауль утешал меня после посещения императора в первую брачную ночь. Нить становится более ощутимой.
Я пытаюсь сделать её крепче, раз за разом воскрешая приятные воспоминания. Нужно успеть до прихода вампира. Хотя бы попытаться достучаться до мужа.
— Рауль, — зову я мысленно. — Рауль, отзовись!
Тишина, он словно глухой стеной отгорожен. Ему закрыли разум. Знали о возможности такой связи или он тоже попал в западню?
Без паники. Упорно продолжаю долбиться в разум мужа. Я так увлеклась пробиванием глухой стены, что не услышала, как вошёл вампир.
— Рауль, отзовись! Это я Эйвис! — стучусь я к нему.
— Эйвис! Прости меня! — слышу я отклик мужа.
— Времени больше ждать у нас нет. — я вздрагиваю и теряю связь с Раулем. — Делайте приписку в письме.
Как же вы не вовремя.
Эйвис
Только я достучалась до разума Рауля, а тут этот кровопийца со своим дурацким письмом. Что мне там приписать?
То, что реально думаю по этому поводу? Может гордо отказаться? Высушат меня сразу или побоятся? Почему-то не хочется рисковать и узнавать ответы на эти вопросы.
— Я заснула и не подумала о приписке? — хитрю я. — Что вы мне посоветуете написать, Этторио?
Называю вампира по имени, чтобы расположить к себе. Моя наставница советовала так делать со строптивыми пациентами.
— Попросите мужа спасти вас. Мужчины любят быть героями, ради любимых женщин, — как-то презрительно он говорит об этом. Кто-то изрядно потоптался на мужском самолюбии главы Тайной Канцелярии.
— Маленькая проблема, господин Эрмано, мой муж меня не любит и будет только рад избавиться от меня, — голос мой дрожит, даже не пришлось притворяться. Как только вспомню Лейлу и Рауля, так тоскливо становится, что тянет выть на луну. — Вам надо было поймать его любовницу Эбигейл. Либо сделать приманкой Лейлу. По её словам, Рауль до сих пор без ума от неё.
— Это всё, конечно, может осложнить дело. Но жена-то его вы. Не Лейла или Эбигейл, — презрительно выплёвывает он их имена. — Лейла вообще слишком много мнит о себе. После смерти она пересмотрела некоторые события своей юности и уверилась в собственной неотразимости.
— Тогда давайте письмо я допишу от себя. Только не рассчитывайте, что он подойдёт на предательство ради меня, — и тихо добавляю. — Отец бы мой не пошёл на такое и брат тоже.
Вампир подаёт письмо, я лихорадочно думаю, что же написать.
— Как думаете, будет уместно, если я напишу, что мы вместе с Лейлой сидим в заключении. Возможно, известие о ней придаст, эээ, — пытаюсь подобрать подходящее слово, — ему прыти.
С замиранием сердца слежу за вампиром, что он решит. Только бы не выдать себя.
Этторио движением, полным грации и достоинства вытаскивает из внутреннего кармана камзола платок и подаёт его мне:
— У вас на лбу капли пота, Эйвис. Не волнуйтесь вы так, — присаживается он рядом со мной. — О Лейле не стоит писать. Поверьте мне, она вам не соперница.
— Хорошо вам говорить Этторио, не ваша жизнь зависит от этого письма, — ловко сворачиваю я разговор в нужное мне русло.
— Зря вы так думаете, от успеха этой операции зависит и моя жизнь тоже, — в его голосе я слышу грусть.
Накрываю его руку своей.
— Мы с вами товарищи по несчастью, Этторио, — смотрю на него глазами полными слёз. Я сочувствую ему.
— Служить при дворе означает ходить по лезвию бритвы, — он вытирает слёзы с моих ресниц. Проводит большим пальцем по скуле. — Вы очень красивы, Эйвис. От вас так сладко пахнет. Я теряю голову.
— Ты сейчас потеряешь её по-настоящему, подонок, — Лейла, как фурия набрасывается на вампира.
Откуда она здесь взялась? Не то, чтобы мне было приятно, что Этторио позволил себе лишнего.
Но когда привлекательный мужчина оказывает тебе знаки внимания, в то время как муж тобой не интересуется, ты просто получаешь удовольствие. Это не значит, что я позволила бы ему пойти дальше. Но я потешила своё израненное самолюбие.
Лейла отлетела в угол комнаты. Что-то подобное я уже видела. Неужели глава Тайной Канцелярии и есть тот таинственный незнакомец, в которого, как кошка влюблена Лейла?
Ну тогда я отомщена!
— Что ты себе позволяешь, Лейла! — рявкает он. Это не вопрос, это констатация факта, что она переступила черту.
— Что я себе позволяю? Это что ты себе позволяешь? Без стыда ласкаешь девчонку. А мне приходится вымаливать у тебя крохи внимания.
Лейла входит в состояние боевого берсерка, не соображает, что надо остановиться. Не спуская взгляда с Этторио, поднимается и молнией кидается на него.
Эрмано старый вампир, опытный в боях, не нужно обманываться его обходительными манерами. Он перехватывает Лейлу в полёте. Держит за шею, сдавливая её. Их быстро перемещения пугает и завораживает одновременно.
— Я сломаю тебе шею, шлюха, — его спокойный голос и горящие яростью глаза приводят меня в ужас.
Тот странный незнакомец, с которым я подслушала разговор, точно Этторио. Но как понимать его слова насчёт…
— Эйвис, я жду тебя. Ты нужна мне. Отзовись, — прерывает мою мысль Рауль. Удивительно, что он нашёл меня.
— Я здесь. Не одна. Вокруг меня вампиры. Чудом выжившая Лейла и Этторио Эрмано, — не знаю, удастся мне ещё ему что-то передать. Поэтому рассказываю сразу всё, что знаю.
— Я приду за тобой, — обещает Рауль. Как хочется верить его словам.
— Вампиры хотят захватить Северное Пограничье. Им нужно, чтобы ты предал императора и сам отдал им власть.
Я перестаю слышать Рауля из-за завязавшейся потасовки вампиров. Грохот стоит на весь замок. Лейла, как петух бросается на Эрмано, а он отбивает её словно мячик. Кажется, эта игра доставляет ему удовольствие.
— Эйвис, дописывайте письмо. Мы ещё с вами поговорим, дорогая, — он специально дразнит Лейлу.
— Только через мой труп, — не помня себя Лейла кидается на Этторио, целясь ему в глотку.
— Как скажешь, дорогая, — безмятежно улыбаясь, он перехватывает Лейлу в полёте и сворачивает ей шею. Отбросив её, как надоевшую куклу в сторону, он
