Я бегу и бегу. Хоть бы один Альфа попался по дороге.
В лифте вытираю кровь с губ и подбородка, и судорожно застегиваю блузку.
Трясущимися пальцами нажимаю кнопки на комме в своем кабинете. Каин — мой Альфа, я позову его, чтобы там между нами не случилось вчера.
Я издаю невнятный звук, когда слышится его голос по ту сторону связи.
— Яна! Яна! — гремят его слова.
Пытаясь остановить слезы, я закрываю глаза. Поздно! Думаю, уже поздно. Даже если хрупкая Танечка и выжила под обломками, то выжил и Аслан. И закончил начатое.
— Аслан, — выдавливаю я.
Слушаю гудки долго, будто они смогут смениться чем-то иным.
Но они повторяются и повторяются, как бесконечные капли соскальзывают с моего лица на трубку.
Глава 28
По-видимому, Каин вызвал медиков в мой кабинет, так как они врываются в комнату через пару минут.
— Произошло… обрушение, — единственное, что я им объясняю.
Упоминать про то, как я пыталась преодолеть Альфа-приказ не доведет до добра. Хотя это и является истинной причиной моего неважного самочувствия. Мне запускают под кожу пластину с чем-то успокаивающим.
В небоскребе объявлена тревога. Альфы перекрывают выходы даже из дистрикта, ограничиваясь секцией нашего здания. Они переговариваются по комму, что находится в руках Дейса, остановившегося у входа в мой кабинет.
Здание «Ново-Я» содрогается, когда Каин переступает порог.
Я замечаю его, только когда сотрудники медотсека затихают и будто замедляют собственные движения.
Влажный медицинский скотч, которым одна сотрудница оттирала остатки крови с моего лица, оказывается в моей ладони.
— Сначала доделайте, а потом уходите, — ровно приказывает Каин, стоящий на пороге. Его ноги расставлены на ширине плеч.
Главный лекарь еще изображает кипучую деятельность, но весь медотсек не может дождаться момента, когда удастся покинуть мой кабинет.
— Каин, ты уже был в хранилище?
Он все еще не подходит ко мне, хотя все остальные вышли из помещения.
— Почему на тебе запах крови? — глухо спрашивает Каин. Продолжает стоять на пороге.
— Я почти что преодолела приказ от Аслана. Эффект не похож на твой. Каин, — всхлипываю я. — Он убил Танечку? Он все еще здесь? Ты думаешь, он сбежал?
Закрываю глаза, когда он проводит ладонью по моему лицу. Все во мне замедляется, чтобы насладиться моментом покоя. Приятные ощущения, пронизывающие кожу головы, создает его рука, так как она ласкает мои волосы.
— Снятся ли тебе кошмары, льяна?
— Иногда, — шепчу я, не разжимая век.
— Сегодня я проживаю свой наяву, — также тихо отзывается он, — пощади меня, хоть на минуту. Скажи, что ты не пострадала.
— Ты же видишь. — Я забираю его руки в свои и запрокидываю голову. — Я убежала. Он готовился что-то сделать со мной, и приказал Танечке начинать. Но она… Уверена, она подготовила сопротивление заранее. Отсек, где они стояли, стал рушиться прямо на глазах. Она сказала, что не хочет быть рабыней и лучше умереть. Аслан стал душить ее.
— Завалы еще не разобрали, сейчас не до этого. Аслан там точно отсутствует. Он открыто вышел с другой стороны здания, но на следующий экран не попал.
Надо взять себя в руки и отправиться разбирать завал. Как бы страшно не было. Возможно, она еще жива!
— По предварительной оценке, там не признаков жизни, отсутствует тепло. Дейс проверил в первую очередь.
От горьких мыслей о Танечке отвлекает лишь наблюдение за его бескровным лицом. Внутренние уголки глаз дергаются, а на лбу прорезались морщины. Каин дышит контролируемо.
— Он пережил шок, когда почувствовал, что мы — истинные. Я-я… выдала, что все знаю.
Каин снова гладит меня по волосам, когда я опускаю голову.
— Все — вряд ли, кошечка, так как никто из нас не знает всего.
Он целует меня в губы нежно.
Если бы сила природы могла воскреснуть, она это сделала бы в нынешний мгновение. Она наполнилась бы жизнью и трепетом и любовью, как и я. И вздохнула бы.
— Значит, сегодня это наконец-то закончится.
Я обнимаю Каина, вжимая его в себя без оглядки. Мы молчим, обо всем рассказывает лишь его тревожное дыхание.
Он никогда не хотел убивать своего брата. Наверное, Мясник нашел бы тысячи возможностей раньше. Я хотела бы сказать, что не стоит этого делать.
Но я не могу.
Несправедливо. Словно присыпать к его чувству вины еще одну вершину.
— Он где-то здесь, я чувствую, — шепчет Каин мне в волосы. — Я найду его.
Я так и не отправляюсь разбирать завалы. Мы с Сигалом выполняем часть запланированной работы в попытках отвлечься.
Когда гремят взрывы, я подбегаю к окну. Ни дыма, ни огня нигде не видно.
Небоскреб наполняет вой сирены, жуткий и безапелляционный. Он не прерывается ни на мгновение.
Сбегаю по лестнице, на каждом этаже люди присоединяются к спускающимся.
Я следую к небольшой площади, что соединена со зданием «Ново-Я» редкими порослями. Городские власти называют это парком. Мне кажется, горноход Каина припаркован прямо у нижних ступеней монумента на площади.
Людей здесь немного, но достаточно, чтобы создавать шум разговорами.
Свет солнца — холодный, но безжалостно яркий, словно на небе кто-то наконец-то протер невидимую линзу.
Когда я поднимаюсь на возвышенность площади, то успею увидеть Аслана, стоящего на вершине монумента в запыленных лохмотьях. Мини-реплика горной цепочки сделана из сплошной стали.
Он спрыгивает на землю, а затем монумент кренится и… искусственные горы приближаются прямо ко мне.
Я отскакиваю, даже не различая в какую сторону и успеваю ли спастись. Падение монумента порождает не меньший гул, чем прошедшие взрывы.
— Остановись! Каин — твой родной брат! А я… его льяна. Остановись, Аслан, пока не поздно!
— Я не знаю, кто ты, Яна, — вскидывает он голову.
— Зачем же вы сделали меня! Почему я получилась такой?
— Ты стала ученой, как и твой создатель. — Он осматривает окрестности, даже не глядя на меня. — Возможно, ты знаешь ответ на собственный вопрос лучше кого-либо. Возможно, ты — попросту случайность.
Я будто отмахиваюсь от чего-то невидимого, а Аслан идет на меня прямо по рухнувшим на плиты горам.
Его сосредоточенное лицо превращает мой пульс в единый, непрерывающийся, стук. Мне кажется, это где-то по уличным динамикам музыка барабанит, а не у меня в ушах.
— А на ловца, — начинает Аслан, но…
Каин прыгает на него откуда-то из-за моей спины. Они тягают друг друга за плечи, а затем кто-то из них раскалывает монумент.
Аслан — быстрый и сконцентрированный. Знает, что силовое преимущество у брата.
В какой-то момент Каин не выдерживает и прет на того прямо головой. Белые руки Аслана поднимают кусок искусственной горы, но направляют его не на противника, а на меня.
Я успеваю метнуться в сторону, но часть обломка задевает мое плечо. От волнения не издаю ни звука.
Но кричу и кричу, когда на месте Каина пространство разрывается поднимающимся на лапы мохнатым, скалящимся Волком. Пространство искажается и ввысь, и вширь.
Аслан смеется, зная, что Волк сейчас разорвет его.
— Вот кто ты! — вопит он и вытирает испарину со лба. — Вот это ты! Давай! Это конец!
Когти Волка вспарывают его грудину и подбрасывают вырванные ребра вверх. По остальным окровавленным костям обезумевшие лапы проходятся как по постирочной рубелю.
Крики множатся, к площади сбегаются сотрудники компании и прохожие.
Волк победно воет, отбрасывая обезглавленное тело Аслана в сторону.
— Каин, — шепчу я, — Каин.
Из-за солнца, расплывшегося по всему небу лучами, не могу ничего разглядеть, кроме Волка.
— Яна, — обращается Волк ко мне, — я все это время хотел сказать, что я люблю вас.
Его глаза столь же свирепые и мутные, как и раньше. Но в голосе, и в движениях так много Каина, что и выражение глаз теперь кажется иным.
— Вас? — опускаю я руки. — Ты хочешь сказать, что ты, как оборотень, намного вежливее?
