она уже была слишком вовлечена в его дела, чтобы оставаться в стороне, а у него не было желания подвергать ее еще большей опасности. У него не было намерения угрожать ее образу жизни.
Но он также не мог оставить ее в недоумении, почему он ушел, или что он будет делать до конца своих дней, никогда не узнав ответов, потому что он исчез в Клубке.
Она заслуживала знать. И Кетан не мог отрицать, что хотел гордиться тем, что представил свою пару своей сестре, даже если они встретятся всего один раз.
— Ты можешь покинуть Такарал сегодня вечером? — спросил он.
Ее жвалы дернулись, и по телу пробежала дрожь, от которой зазвенели украшения.
— Я не могу повернуться спиной к Такаралу, к своим обязанностям, к моей… моей паре.
Кетан толкнул ее ногой.
— Я не прошу тебя об этом, Ансет. Все, чего я хочу, это чтобы ты пришла в мое логово, чтобы ты могла познакомиться с моей парой. И я попробую объяснить, что смогу, прежде чем мне придется уйти.
— То, о чем ты просишь… означает ли это предательство королевы?
— В ее глазах, конечно. Но для тебя, только в том смысле, что я попрошу тебя никогда не рассказывать ей ничего об этом.
Ансет глубоко вздохнула. Когда она заговорила, к ее голосу вернулась большая часть обычной уверенности.
— Верховный Клык даст мне разрешение, если я попрошу ее об этом.
В груди Кетана зазвучала удовлетворенная трель.
— Хорошо. Тогда мы снова увидим друг друга при свете лун, просто как брат и сестра.
Она снова сжала его плечо, усилив вспышку боли.
— Тебе еще не поздно отказаться от всего этого, брат. Чтобы… стать парой королевы и избежать всякого риска.
— Ансет, — Кетан потянулся, чтобы положить руку поверх ее, ослабляя ее хватку на своем плече, но не разжимая ее. — Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что для этого всегда было слишком поздно.
— Если ты нашел пару… Да, я все слишком хорошо знаю, — в последний раз нежно сжав руку, Ансет убрала ее и отступила назад. — Я долго разрывалась между желанием видеть тебя в безопасности и желанием видеть тебя счастливым, Кетан. Возможно, с моей стороны было глупо надеяться, что у тебя будет и то, и другое… но королева никогда этого не допустит.
— Это возможно, сестра по выводку. Только не в ее тени.
Ансет выпрямилась, расправив плечи: внезапное превращение из сестры в Клыка прямо у него на глазах, в последний раз.
— Я должна вернуться к своим обязанностям. Верховный Клык и Архиречица, несомненно, уже считают меня халатной.
Кетан изобразил извиняющийся жест.
— Я виноват, как всегда. Прости меня.
Она защебетала, низко и немного грубо.
— Двигайся, чтобы я могла запечатать комнату. До вечера. Защитник, защити тебя.
— И тебя Ансет.
Кетан отвернулся от нее, спустился с помоста и вышел из Гробницы Королев, даже не оглядев ее еще раз. Королева Такари оставила после себя огромное наследие, но ему положил конец единственный вызов. Какая разница, были ли наследники Такари мудрыми и справедливыми, если они пали от необузданной силы и жестокости Зурваши?
Он не оглядывался назад, двигаясь в направлении спирального пандуса, ведущего на более высокие уровни Такарала. Тяжелые, лязгающие шаги Ансет эхом отдавались за его спиной, с каждым мгновением становясь все тише.
Нужно смотреть в будущее, в котором можно будет опереться на прошлое, но которое не будет омрачено им. То, которое он сможет разделить со своей парой, со своей Айви, независимо от того, как далеко от Такарала им предстояло отправиться.
Но сначала он должен был вернуться к ней. И он не забыл, где она сейчас — или с кем она там была.
Айви заверила Кетана, что принадлежит ему. Он не сомневался в ней, но все равно не мог избавиться от навязчивых мыслей. Что, если она хочет выводок — младенцев? Что, если она хочет быть матерью? Она могла бы выносить детенышей, только если бы спарилась с кем-то своего вида. Он никогда не смог бы исполнить это желание, если бы оно у нее было.
Его пальцы согнулись, мышцы напряглись, а когти на ногах заскребли по полу.
Мысль о том, что она может быть с другим мужчиной — прикасается, целует, совокупляется — зажгла огонь в его груди, который заставил его тело дрожать от ярости. Он стиснул челюсти и раздраженно фыркнул. Это была ревность, ненасытная и агрессивная, проникающая в его душу, как дождевая вода по нитям паутины.
И что бы это ему дало? На какого мужчину он мог направить свою ярость, кто стал бы ее законной мишенью? Это было бесполезно. Это истощало.
Это было удручающе настойчиво.
Кетан ускорил шаг, не обращая внимания на темные, тихие покои, мимо которых он проходил, не обращая внимания на приторный запах смерти, исходивший от самого камня, не обращая внимания на удаляющиеся шаги Ансет. Все, что он видел перед своим мысленным взором, — это Айви.
Она была всем, чего он хотел. Всем, что ему было нужно. Всем, чего он жаждал. Скоро они построят такую жизнь, которую хотят разделить, и Клубок может забрать любого, кто встанет у них на пути.
Но он не мог игнорировать новый звук, который слишком поздно проник в его мысли — тяжелые шаги, стук и позвякивание впереди.
Неизвестные обогнули следующий поворот, прежде чем Кетан успел нырнуть в одну из близлежащих погребальных камер, чтобы спрятаться. Королева Зурваши была во главе группы, ее безошибочно можно было узнать даже в мерцающем свете, преследующую Кетана, ее пурпурные шелковые накидки развевались вокруг нее, а украшения сверкали. Два Клыка шагали в шаге за ней, а три Когтя за ними — двое, которым Корахла приказала покинуть Гробницу Королев, и их спутник, что отделился от остальных вскоре после того, как Кетан вошел в Такарал.
Инстинкты Кетана взревели, разливая еще больше жара по его венам. Страх и ярость закружились внутри него с равной силой и свирепостью. Встреча с королевой всегда была возможной, когда он возвращался в Такарал. Он был дураком, надеясь, что его открытое присутствие здесь удержит ее на расстоянии, что это усилит ее предвкушение и убедит подождать до того дня, когда ему суждено будет выполнить свои обещания.
Очевидно, ему следовало причислить себя к тем, кого невозможно было обучить.
Не замедляя шага, Кетан выпрямился, расправил плечи и вздернул подбородок. Хищный взгляд Зурваши был устремлен на него, холодный и расчетливый, и ее походка оставалась прежней. Кетан сделал медленный, глубокий вдох. Он уже чувствовал
