Секунду или две он молча смотрел на ее ладони, покоящиеся в его руках, а потом медленно поднес к своим губам, поцеловал их и нежным жестом вернул владелице.
— Пойдем, — только и сказал он.
Она не хотела, чтобы он больше к ней прикасался. И это была правда. Она была безразлична, равнодушна к нему.
Проклятие. Еще больше причин провести половину завтрашнего дня в часовне. Без Джейка.
Она могла бы сказать, что это бы ей понравилось, но это означало бы другую ложь и еще больше проведенных на коленях часов.
Она спрятала свою гордость, посмотрела на Джейка, из последних сил стараясь придать голосу спокойствие и не мяукать как младенец, и прошептала:
— Неужели тебе так обязательно уходить?
На краткий миг она ясно читала по его лицу, что он не более равнодушен, чем она. Она видела желание, страсть, абсолютно безрассудные, но являвшиеся зеркальной копией ее собственных страсти и желания.
Он потянулся к ней, снова поправил прядь выбившихся волос, потом коротко, очень легко коснулся ее щеки и тут же отдернул руку.
— Как я могу остаться? — Тихо спросил он.
Действительно, как?
Она кивнула, закрыла лицо рукавами платья и кивнула еще раз.
— Нам лучше вернуться, — твердо произнесла Аманда, с уверенность в голосе, но не в душе. Она собрала своих братьев, свою охрану и своего торговца и заставила себя вернуться под защиту отцовской крепости.
Джейк стоял на ступеньках, ведущих во внутренний двор замка, и осматривал свои владения. По сути дела, он осматривал владения Риса де Пьяже, но кто будет спорить с мужчиной, который оставил свое время за восемь веков отсюда. Кроме того, зная, что он готов вернуться в свое время, разве мог хоть кто-то обвинять его в чрезмерной мании величия. По крайней мере, так он мог не думать о свадьбе Аманды де Пьяже.
Черт, черт, черт.
Он, конечно, знал, что для нее будет неожиданностью узнать, насколько он далек от титула, но извинения и слезы Аманды оказались сюрпризом для самого Джейка. Если бы он не был уверен в обратном, то мог бы подумать, что нравится ей. Что с учетом всего произошедшего вчера явилось бы новостью дня.
Он спустился во внутренний двор, чтобы не дать своим мыслям развернуться в опасном направлении. Он должен ехать. Она должна остаться. Такова была суровая, жестокая реальность. Он — торговец, она — аристократка из средневековья. …..
И им двоим больше никогда не встретиться.
Слева и справа от него внезапно возникли Джон и Монтгомери, и смотрели они на него невесело.
— Готов? — Спросил его Джон.
— Да, — ответил Джейк. — Лучше пойти, пока мы еще можем.
— А ты не мог бы остаться здесь? — Прозвучал вопрос Монтгомери.
Джейк приобнял Монтгомери за плечи и подтолкнул его в сторону конюшен:
— У меня есть обязанности дома.
— Ну, тогда разберись с ними и возвращайся обратно, — продолжил Монтгомери. — Это же так просто.
— Мое предприятие находится в Лондоне. И я не могу вернуться обратно на север. — Или опять совершить путешествие во времени, добавил он про себя. Он оглянулся на Джона, который, ссутулившись, плелся сзади:
— Ты идешь?
Джон вздохнул и ускорил шаг, что нагнать их:
— Я здесь. Каков план?
— Мне нужно попасть туда, где вы меня нашли, — ответил Джейк. — Там может быть то, что мне необходимо.
— Но грабители не оставили на тебе даже одежды, — удивился Джон. — Почему они должны были оставить в таком случае еще что-то?
— Я должен проверить, — объяснил ему Джейк. — Никогда нельзя знать наверняка.
В конюшне для них подготовили двух лошадей. Одну для него, а вторую — для близнецов, одну на двоих. Именно две лошади, а не три. Чему Джейк совсем не удивился. Он и не думал, что Аманда поедет с ними, как и не думал, что вообще увидит ее сегодня утром. Так оно, в принципе, и оказалось. Джейк решил, что должен радоваться тому, что Аманда остается сзади. Кто знает, какая опасность таится на диких просторах средневековой Англии.
— Ты уверен, что обойдешься без лошади? — В десятый раз за сегодняшнее утро спросил Монтгомери.
— Я не думаю, что найду способ вернуть ее обратно.
— Но отправляться в путь без лошади — безумие, — уверял его Джон. — Как ты доберешься домой без лошади?
Может, он со свистом унесется обратно в свое время, а у мальчиков во время этого процесса все вылетит из памяти? А может, он растворится в клубах дыма, и они буду думать, что он могущественный волшебник и рассказывать о нем истории до конца жизни?
А может, ему просто надо поспать в кровати, с которой не свисают ноги? Он уже начал рисовать в своем уме картинки.
— Я справлюсь, — пообещал Джейк, размышляя, как он, к чертовой бабушке, сможет попасть домой.
— Я думаю, ты должен попробовать остаться здесь, — упрямо твердил Монтгомери. — Ты нравишься Аманде. Ты нам нравишься. Да и отцу ты бы тоже пришелся по душе.
— И какой для него в этом смысл, — рявкнул на брата Джон. — Он торговец, Монтгомери. Отец никогда не разрешит Аманде выйти за простого торговца. — Он обернулся к Джейку. — Прости меня за мои слова.
— Все верно, — ответил Джейк с легкой улыбкой. — Я уверен, что на свете есть парень с громким титулом и кучей земли в придачу, который просто ждет момента, чтобы прийти и покорить вашу сестру с первого взгляда.
Эта озвученная мысль заставила его привычно сжать зубы с неимоверной силой.
И чтобы не стереть их в порошок, он подвигал челюстью, потом потер ладони и взялся за поводья своей лошади.
— Пора ехать, пока еще достаточно светло. У нас мало времени.
Монтгомери и Джон что-то промычали в знак согласия и друг за дружкой вскочили на свою лошадь. Джейк запрыгнул в седло не с такой же легкостью, но все-таки запрыгнул.
Они отправились в путь.
У Джейка было четкое ощущение, словно слепой ведет слепого. Он понятия не имел, что делать дальше, думая только о том, как добраться до места. Что делать дальше? Пройтись колесом? Продекламировать Бернса? Постучать три раза?
Он раздумывал над этим вопросом все то время, пока вместе с юными лордами Артанскими ехал через деревню. Он пришел к выводу, что там должно быть нечто, обозначающее временной проход, но не мог вспомнить, чтобы поблизости был кромлех или ведьмины кольца, или просто метки в виде больших красных крестов, обозначающие любое место в Нортумберленде.
И что было еще хуже, ему некого было спросить о чем-то подобном. В этом-то веке? Он подумал, что мог бы поговорить с деревенской повитухой или местной ведьмой, если в Артане есть такие. Но конечно, такие расспросы не останутся незамеченными, и его заклеймят как настоящего психа, и кто знает, как это ему отзовется.
