Маменька закатила глаза и направила на меня волну своей магии.
— Мне стыдно будет идти с тобой по улице! — сообщила она с удовлетворением, когда я недовольно пискнула, ощутив, как волосы сами собой завиваются и распадаются волнами по спине. — Одежду, конечно, по-ведьмински не исправить, зато в этом отлично поможет папин кошелек!
— Может, не надо? — в очередной раз простонала я.
— Надо, Тильда, надо!
С этими словами эта наглая рыжая женщина схватила меня, родную дочь, и поволокла в гнездо, даже не в гнездо, а в рассадник головной боли мужчин — в модный торговый дом.
Я едва поспевала перебирать ногами, в то время как мама бодро вышагивала на каблуках, успевая расточать улыбки и кивки знакомым, а также оглядывать всех встречных дам, источая яд по и поводу.
— Вон идет жена главного банкира, — кивок в сторону дородной дамы в ярко-красном платье, медоточивая улыбка ей же. — Разожралась, как жаба, совершенно не следит за собой! А это, — кивок в сторону стройной брюнетки в брючном костюме, — любовница Старшего мага в Тайной канцелярии. Жена у него старая и безобразная тетка, но развестись он не может, все деньги по брачному контракту отойдут ей. Вот и терпят оба, жена — измены, муж — жену. Не понимаю, зачем ей это. Только разве что для статуса.
Я искоса смотрела на мамулю, не узнавая ее. Да уж! Как меняют человека прожитые годы в неге и расточительстве!
— Что ты идешь, как квашня? — задумавшись, я не заметила, как мама сравняла со мной шаг и шлепнула ладошкой по спине между лопаток. — Выпрямись, держи осанку! Родная дочь! Сутулится, как вопросительный знак!
— Мама! — возмущенно пискнула я.
— А ты не мамкай! — шикнула ведьма. — Удумала! Родную мать!
Я закатила глаза и покачала головой. Да, годы-годами, а манеры все те же. И как папа ее терпит?
Не успела я обрисовать мысленно картину семейной идиллии с сидящими в креслах папой и мамой — он с газетой, она с вязаньем, как рыжая ведьма нырнула в какой-то магазинчик. «Лямур Гламур» — гласила вывеска. Интересно, что ж это за лавка такая?
Внутри магазин поражал своим убранством — высокий потолок (не иначе, магически расширенное пространство), яркие лампы везде, стены нежно-лилового цвета, пол мраморный, везде зеркала, белые кожаные диванчики с придиванными столиками и лежащими на них модными журналами. А самое главное — товар! Это были комплекты белья и отдельно верх и низ, а также чулки, подвязки, пояса, какие-то совсем уж невообразимые изделия явно не для сна.
— Срамота какая! — восхитилась я, разглядывая на манекене треугольничек кружев на том месте, которое условно можно назвать низом живота.
Интересно, если спереди эти трусы такие маленькие, то, наверное, сзади должны быть побольше? Изогнувшись, я заглянула за спину манекену и убедилась — тут ткани было еще меньше. Для чего такое белье? Не греет совершенно, ничего не прикрывает, разве только для привлечения покупателей в магазин.
— Кхм-кхм! — раздалось за моей спиной.
Резко выпрямившись, я не удержала равновесия и чуть не упала, но вовремя схватила кстати торчащую руку манекена.
Хряп! Конечность, не выдержав моих бурных телодвижений, отвалилась и осталась у меня. Не придумав ничего лучше, я спрятала ее за спину и с самым невинным видом уставилась на щупленького продавца-мужчину. Тот глядел на меня, расширив глаза и возмущенно пыхтя.
- Девушка! — голос у него был высоковат для представителя сильного пола.
Странный тип какой-то!
— Ээээ, — промычала я нечто невообразимое, пытаясь незаметно пристроить руку манекена куда-нибудь сзади на полку с бельем.
— Вы сломали нам манекен!
Эх! А ведь я так надеялась, что он слепой!
— Оно само вышло! — попыталась оправдаться я. — И вообще, нечего было меня пугать! Зачем вы подкрались ко мне сзади и кашляли? Вы больны?
— Пресветлая матерь! — продавец приложил ладонь ко лбу. — Сегодня явно не мой день! Эта чокнутая ведьма, теперь еще одна! — простонав, юноша буквально упал на диванчик, схватил журнал и принялся обмахиваться им с таким видом, будто сейчас упадет в обморок. При этом он не забывал изредка косить на меня глаза.
Потеряв интерес к этому малахольному существу, я решила дальше изучить товар. Трусы, конечно, великолепные, это ж экономно — так шить. Наверное, у дизайнера плохие времена, вот он и выкручивается, как может.
Тут мой взгляд упал на нечто невероятное — костюмчик кошки! Это было прелестное коротенькое платьице, надетое на другой манекен, отороченное белым мехом, прозрачное до невообразимости, а сверху шапочка с милыми меховыми ушками. И хвост! Он был перекинут через руку манекена. Застыв у этого чуда с открытым ртом, я не заметила, как откуда-то вынырнула маменька и схватила меня за руку.
— Тильда! — рявкнула она, чем вызвала у продавца, едва поднявшегося с дивана, приступ меланхолии и паники одновременно. — Где ты бродишь? В этом отделе тебе рановато еще торчать! Вот выйдешь замуж, будешь сюда с мужем захаживать!
— А что это за отдел? А ты видела трусы? А костюм кошки? Это зачем такой, а?
Маменька закатила глаза.
— Узнаю свою дочь! — процедила она. — Тысяча вопросов, как горох рассыпался!
— Ну так ты сама меня сюда привела!
— Не сюда, а туда! — ведьма указала рукой на вход в соседний отдел, где я увидела уже совершенно другое белье на полках. — Сюда, повторяю, придешь с мужем. А вы, юноша, — бедняга был облит презрением, — получше бы присматривали за посетителями! Увидели же, что молодая невинная девушка к вам пришла, могли бы и проводить в следующий отдел!
— Всенепременно! — с жаром воскликнул худышка и зыркнул на меня таким взглядом, что если б мог убивать им, я б уже валялась дохлая.
— Да идем уже! — мама была непреклонна. — Тебя ждет много интересного сегодня!
«Куда уж интереснее!» — подумала я, покосившись вновь на костюм кошки. Не понимаю, куда такой носяить?
38
К моменту отъезда я была готова настолько, что с нетерпением ожидала его. Все, разумеется, благодаря мамуле, вознамерившейся одеть и обуть родную дочь так, будто она, то есть я, уезжала в увеселительную поездку минимум лет на пять. Поначалу я противилась, конечно, но разве с этим ураганом сладишь? Проще было покориться, что я и сделала, примеряя, откладывая, согласно кивая и улыбаясь так, что щеки заболели. Комната моя превратилась в склад коробок, коробочек, пакетов и пакетиков, а также свертков, сундучков, косметичек и прочих вещей неизмеримого количества. Мои робкие замечания, что мне нет необходимости покупать столько вещей, мама просто не слышала. Папа засмеялся, когда я ему пожаловалась и сказал, что спорить — себе дороже. Поэтому я только и ждала момента, когда соберу рюкзачок со сменой белья и запасным комплектом одежды, и уйду вслед за эльфом.
И вот, наконец, этот день настал. Тиари с вечера сообщил, что рано утром мы выдвигаемся, а потому весь вечер прошел в сборах, разговорах, напутствиях и тому подобных моментов. Особенно меня поразила мамуля, заявившись ко мне в спальню перед сном и торжественно вручив странный бутылек из коричневого стекла без опознавательных знаков.
— Держи, дорогая! — торжественно возвестила она, сияя, как начищенный пятак.
— Что это? — подозрительно осведомилась я, разглядывая зелье на свет.
— Ну, это то, что тебе крайне пригодится в поездке! — мамуля была на своей волне, в радостном возбуждении потирая руки и глядя на меня с хитринкой в глазах.
— Что именно? — нет, как-то это все подозрительно!
— Зелье!
Почувствовав, что начинаю закипать, я раза три вдохнула-выдохнула и посмотрела на маму.
— Что за зелье? — честно старалась сдерживаться, но раздражение было не скрыть.
— От детей! — почти пропела ведьма в ответ.
Слов у меня не было. Совсем. И вообще, показалось, будто я онемела. Какое-какое зелье???
— И зачем оно мне? — голос ко мне вернулся, конечно, но какой-то чужой.
— Дочь! — мама была непреклонна. — Ты едешь на целый год в поездку с симпатичным мужчиной, мало ли что там произойдет? А так — ты защищена по всем фронтам. Одна капля в день и все, ты спокойна! И я спокойна тоже, — добавила она, подумав.
