— Тогда едем сейчас же. А затем позвоним в правоохранительные органы.
— Абсолютно правильное решение. Жди меня в машине. — А затем обратился к парню на швейцарском немецком: — Маркус, я должен рассказать тебе кое-что о твоей тете.
Я вышла из кофейни и села в машину, оставив Дэниелу возможность сообщить парню, что, вероятно, его тетя является убийцей. Странно, но ненависти к этой женщине я не испытывала. Меня скорее мучил вопрос: почему судьба допустила это? Почему пострадали хорошие люди, практически посторонние, которых объединял разве что интерес к поиску истины. Мужчина вышел через десять минут, он передвигался широкими шагами, сильно торопясь. Маркус стоял за прозрачной дверью, было видно, что он заметно побледнел. Перед тем, как тронуться, Дэниел посмотрел в лицо парню, тот кивнул, словно они о чем-то договорились.
Когда мы во второй раз за этот солнечный день остановились около старого дома, в котором проживала Анна Гурд, Дэниел посмотрел мне в глаза и взял за руку:
— Уверена, что готова? Анна может оказаться опасной, — я кивнула. Мне нужно было знать, убила ли она Александра, и почему она это сделала.
— Я буду с тобой, напарник! — тон прозвучал преувеличенно бодро, хотя ладони мои похолодели от нервов.
— Дина, я постараюсь отвлечь Анну разговорами, твоей задачей будет подняться в ее комнату и отыскать протоколы. Ты сможешь это сделать?
Я снова кивнула. Мы могли бы сделать это и позже, когда Анна будет схвачена полицией. Мне было не понять спешку Дэниела, но какие-то вещи он понимал лучше, чем я. Если Анна безумна, она может постараться уничтожить протоколы. Медлить было нельзя. Как бывает при стрессовых ситуациях, я мысленно оцепенела, будто со стороны наблюдая, как выхожу из машины, семеня вслед за размашистыми шагами Дэниела. Тот громко постучал в дверь, не пытаясь воспользоваться звонком. Дверь отворилась, Анна появилась в том же виде, в котором мы ее оставили, даже чашка чая в руке не изменилась:
— Вы что-то забыли?
— О да, Анна. Стопку бумаг восемнадцатого столетия.
Глаз ее заметно дернулся. А Дэниел вошел внутрь, грубо оттесняя ее с дороги.
— Я буду кричать, — сказала она. — Вызову полицию!
— О, полиция уже в пути. — Дэниел вдруг стал казаться массивнее и опаснее, чем был на самом деле. Или, быть может, он сбросил маску, которую носил все это время. Я затворила за собой дверь, провернула ключ и убрала его в карман. Анна глядела на нас словно затравленный зверь.
— Иглы, Анна. Иглы в выпечке — проговорила я медленно, надеясь, что мой немецкий не подведет, — Вы настолько не любите иностранцев? А Александр, тот, которого, вы сказали, не знаете. Он тоже подобрался слишком близко к протоколам?
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Взгляд женщины метнулся к лестнице. Дэниел прав, скорее всего она хранила бумаги в своей комнате.
— Зачем все это? Подмена протоколов так, что ваша сестра была уверена, что владеет фальшивкой, нежелание их продать, убийства…
— Они мои! — громко закричала женщина, моментально переменившись. Куда подевалась спокойная, немного скованная женщина, которую мы встречали раньше, маска рациональности слетела с нее в мгновение ока. Анна с силой толкнула Дэниела и побежала вверх по лестнице.
Я проследовала за ней, Дэниел побежал за мной. Я уже была в этом доме, поэтому безошибочно отыскала комнату Анны, которую та успела запереть на ключ. Дэниел прыгнул на дверь, вышибая ее плечом.
Когда мы оказались в комнате, то застали в ней Анну, держащую в руках толстую пластиковую папку. Волосы женщины растрепались, в глазах сверкали всполохи безумия. Комната ее была безлика, узкая кровать одиноко стояла, прислоненная к стене, старый Она пыталась отворить окно, я понимала, что если ей это удасться, женщина сможет сбежать. Хотя с другой стороны, прыжок со второго этажа может закончиться вывихнутой лодыжкой или полноценным переломом:
— Не прыгайте, это может быть опасно, — сказала я так спокойно, как могла. — Полиция уже в пути, вы не сможете скрыться. — Почему эти бумаги так важны для вас?
— У меня больше ничего нет… — Рыдала женщина. А затем ее взгляд стал совсем безумен, она заговорила быстро, запинаясь, так что я могла понять ее через слово: — Они убили меня. Двести лет назад они обезглавили меня, я возродилась, я живу в этом безумном теле и жажду отмщения. Старик Чуди должен был умереть, он несет ответственность за грехи, текущие в его крови. Русский историк должен был умереть, он не был нужен никому в этом мире, профессор был слишком хрупкий, он разбился как стекло.
Голос ее понизился и стал невероятно хриплым, мне не верилось в то, что он издается из ее горла. Раздался голос Дэниела:
— Вы убили и Манфреда Чуди?
— Я помогла ему уснуть. Он слишком долго жил. — Сказала женщина. Черт возьми, на ее руках три убийства. А Александр просто случайно оказался слишком близко к разгадке тайны Анны Гурд.
— Зачем вам протоколы, Анна? Почему не продать их? Зачем так охранять какие-то бумаги — спросила я, за что была вознаграждена взглядом, полным презрения и гнева. Эта женщина и правда не любила иностранцев.
— Это мое наследие, это моя история. Она не продается! Она моя!
Анна сделала шаг к открытому окну, Дэниел подлетел к женщине, пытаясь перехватить ее, не дать ей упасть. Вдали раздался звук полицейских сирен.
Остальное произошло в долю секунды, Анна упала на землю с тяжелым звуком, Дэниел остался в комнате, держащий в руках заветную папку с протоколами. На мгновение мне показалось, что я увидела на его лице удовлетворенную улыбку, несмотря на весь кошмар, и безумие, которые вылила на нас Анна.
— Дина, дай мне свою сумку, пожалуйста.
Я протянула сумку, которая чудом оставалась на моем плече, мужчине. Видимо московская привычка держать сумочку мертвой хваткой играла здесь свою роль.
Сама я бегом спустилась вниз по лестнице, с одной стороны надеясь, что женщина не пострадала слишком сильно, с другой, что она не сможет бежать в лес. Рыжий кот преступницы побежал следом за мной и скользнул в открытую дверь. Сомневаюсь, что его беспокоила судьба хозяйки. Анна сидела на траве, баюкая медленно опухающую ногу. Та выглядела так, будто была сломана. Ее взгляд совсем опустел от боли, а может от того, что злой призрак Анны Гельди покинул ее. Я встряхнула головой, не позволяя подобным мыслям осесть в моем сознании. Призраков не бывает, а вот безумие реально.
Полицейские машины остановились около дома. Два мужчины в форме подбежали к нам, отрывисто спрашивая что-то на немецком и крича известное «Хенде Хох». Я как не странно поняла команду быстрее Анны. Дэниел выбежал на улицу, объясняя, что произошло. Я тупо кивала в такт его словам, продолжая смотреть на Анну, хладнокровную убийцу и несчастную жертву судьбы, чей разум не выдержал испытаний. Дэниел вручил мне сумку, которую я повесила на плечо. В руках у него была папка с протоколами.
— Зло, это не осознанный выбор, Дина. — произнес Дэниел, в то время как Анну заталкивали в машину. Я понимала, что он имел ввиду. Анна не считала, что творит зло, она находилась во власти своих иллюзий и желании во что бы то ни стало защитить протоколы.
Два полицейских в безупречно отглаженной форме подошли к нам. Они так сильно походили друг на друга, что казались братьями. Мужчины начали задавать вопросы, на которые мой напарник отвечал с нотками усталости в голосе:
— Да, мы подозревали, что протоколы по делу Анны Гельди находятся в этом доме, но эта зацепка нас ни к чему не привела. — Пожав плечами Дэниел протянул полицейскому папку, которую Анна сжимала в руках прежде чем упала с балкона: — Вы можете спросить ее сестру. Эти документы фальшивы, и я как эксперт могу это подтвердить.
Полицейский кивал, мысленно с мучением заполняя отчет. Я тяжело вздохнула. Значит, у Анны все-таки были фальшивые протоколы. Меня немного, удивило, что Дэниел успел проверить бумаги. Видимо, пока я бежала вниз, чтобы не дать Анне скрыться, он раскрыл папку и проглядел бумаги. Полицейские задали нам еще несколько вопросов и пожелали нам доброй ночи. Анна кричала что-то из машины и вела себя не адекватно.
