пойди — тут как тут.
Мне уже надоело вести с собой бесконечные дебаты. От категоричного отрицания («Эта девушка для тебя навсегда заказана, так что завяжи глаза и даже смотреть не смей») до возмущенного гнева («Какого хрена, Тай, ты оставил меня разбираться с этим дерьмом в одиночку!»), от торга («Она так мило пыталась пристрелить меня взглядом») до депрессии («Всё плохо, выхода нет. Твой век словно мгновенье, Ник. Ты — пуля. А пуля стреляет лишь один раз, не вмешивай в это еще и девчонку») и, наконец, до принятия («О нет, кажется у меня новый фетиш, и самое страшное — это веснушки!»).
Захлопнув ноутбук, на экране которого все еще была открыта онлайн страница журнала NewPort Evening, я принялся расхаживать по комнате. Я прочитал ее рассказ трижды, с каждым разом понимая, что все глубже проваливался в кроличью нору.
Осознав, что она мне нравится, я пытался бороться с этим чувством, но тщетно. Дюжину раз заносил палец над мигающей зеленой кнопкой на экране смартфона и столько же одергивал его.
Надо ее отпустить. Ни во что хорошее эти отношения не выльются, и та граница, на которой балансирует эта странная… привязанность… больше напоминает черту между садомазохизмом и одержимостью.
— Он теперь всегда такой? — повернувшись к Арту, спросил Шон, поглядывая поочередно то на меня, мечущегося по комнате, то на Кавано.
— Кажется, она пробуждает худшее в нем, — ухмыльнулся Арт, рукой отодвинул свои вещи с покрывала и плюхнулся сверху. Если кровать Рида была идеально заправлена, то чтобы разгрести завал на койке Арта, понадобилась бы лопата.
— По крайней мере, он больше не выглядит как труп.
— Ничего, что я здесь? — откликнулся я, сжав до треска пластиковый подоконник. — Знаете, если до этого я считал, что нравлюсь ей, то теперь мне кажется, она меня ненавидит, — многозначительно добавил вслух, указывая на компьютер, под крышкой которого горели слова из рассказа Виолы: «Никогда в жизни не встречала кого-то более раздражающего. Настолько, что при виде его так и хотелось либо послать, либо вмазать!»
Арт проследил за моим взглядом и, повернувшись к Шону, с видом практикующего психотерапевта произнес:
— Кажется, ему и правда мозги прополоскали, да так, что все извилины разгладились.
Шон по-доброму улыбнулся, подошел и похлопал меня по плечу.
— Ты ей нравишься, это же видно. Просто пойди, поцелуй ее и наконец успокойся, — основательно произнес он.
— Уже, — развел руками я, — и помнишь, чем это в прошлый раз закончилось? К тому же я пообещал, что не приближусь к ней. Да и Тай... — я бросил стыдливый взгляд на его постель, на которой теперь громоздилась пирамида из шмоток Арта, — вряд ли бы понял.
— Ты идиот, Ник, — вклинился Арт. — Тая больше нет, а ты жив, и ты — здесь.
— Думаешь, ему приятно знать, что лучший друг увел девушку, которую он всю жизнь боготворил?
— Эй, а вот это обидно, — отозвался Артур. — Я считал твоим лучшим другом себя.
— Не суть, так что не передергивай.
— Может, он наоборот рад, что ты сможешь позаботиться о ней, так как он не смог, — вмешался Шон.
— Так что пойди и поцелуй ее не потому, что чувствуешь себя обязанным, а потому что сам этого хочешь, — закончил Арт.
— Все, что я чувствую, так это то, что история повторится, и она снова вмажет мне по лицу, — ухмыльнулся я.
Арт выудил из-под задницы журнал и, откинувшись на кровать, пожал плечами.
— Значит, пойди и убедись, что в этот раз она ударит с другой стороны, для симметрии!
Я схватил телефон и, пока не передумал, быстро бегая пальцами по экрану, набрал:
«Я прочитал твой рассказ. Надо признать, он лучше, чем я ожидал. Как главный герой согласен дать интервью». И нажал кнопку отправить.
Перечитав снова, упал спиной на кровать и, закрыв лицо руками, застонал. Ну что за бред. Впервые за два года я понял, почему Таю было так тяжело писать ей письма. Кажется, эта самая любовь отвратительно беспощадна.
Через две минуты пришёл ответ. Виола разозлилась, ее эмоции буквально сквозили в каждом слове.
«Если ты решил до смерти забросать меня своим остроумием, то я уж как-нибудь обойдусь»
Нужно было поменять тон.
«Каюсь, перегнул!» — написал я, бездумно приглаживая руками волосы. — «Можем ли мы увидеться снова?»
«А если я скажу нет?» — тут же ответила Виола.
«А ты не говори…»
«…пожалуйста» — добавил я спустя пару секунд.
На том конце невидимого телефонного провода, Виола явно решала стоит ли меня приглашать.
«31B» — наконец, прислала она номер квартиры вместо ответа, а где находится ее дом, я и так знал.
***
Я вышел из душа и бросил взгляд на выглаженную рубашку и начищенные до блеска туфли. Одевшись, зачесал мокрые черные пряди назад и наклонился к зеркалу, чтобы избавиться от пирсинга, потому что прекрасно запомнил взгляд, которым Виола наградила меня, остановившись на проколотой губе.
Эта девушка принадлежала к другому социальному слою. К обществу, где не нужно рисковать собственной жизнью, чтобы получить возможность вырваться из порочного круга. Она вращалась среди ей подобных — детей влиятельных промышленников и благополучных папочкиных сынков, чьи ботинки наверняка стоили больше, чем весь мой гардероб. Я же представлял полную противоположность таким, как они. Но я и никогда не хотел быть, как они.
Несмотря на то, что Коракс платил нам более, чем достойно, большую часть денег по договору мы получали лишь по окончании проекта. Зарплаты, которая шла на карточку ежемесячно, хватало чтобы обеспечить себе нормальный уровень жизни, но я не стремился выставлять на показ достаток, потому что знал, как быстро могут исчезнуть деньги, особенно если они заработаны столь грязным способом.
Я ещё раз глянул в зеркало. Только на меня смотрел не я сам, а хорошо одетый манекен из бутика Brooks Brothers, и это показалось мне катастрофически неправильным. Поэтому снял рубашку, вместо нее выудив из шкафа футболку
