но это оказался Ник. Отец, тут же забыв про меня, принялся отчитывать его. Видимо, это было важнее, и я с облегчением выдохнула, избавившись от необходимости выслушивать очередную нотацию.
Именно тогда я поняла, что как бы мы не ругались, он всегда меня спасает. Даже когда не хочет, даже когда сам не знает об этом...
Все еще 2016 год, мне по-прежнему двадцать один
— Ты же знаешь, Ник, — возмущенно застонал Арт. Его аж распирало от предвкушения и восторга. — Только один концерт. Да тут ехать всего ничего. Каких-то несчастных шесть часов, и мы будем дома!
— Арт…
Я прислонил магнитную карту к центральным воротам лаборатории и пропустил парней, стараясь игнорировать липкое чувство тошноты внутри. Сегодня был их первый день в качестве агентов Коракса. Арт пока не догадывался, что к вечеру на его запястье захлопнется блестящий металлический обруч, персональная клетка, ключ от которой опустится в карман к полковнику.
— Да об этой группе ходят легенды, скажи ему, Рид. Помнишь, как мы в прошлом апреле вместе на фестивале Parklife зажгли? А мистер «я вечно занят» все, как обычно, пропустил.
Подлый, очень подлый ход. Арт знал, что я могу вытерпеть любое его дерьмо, и бессовестно этим пользовался, к тому же всегда мастерски умел выносить мозг, если ему что-то было нужно.
— Я не имею права, — еще раз спокойно повторил я, уверенный, что он будет припоминать мне эту тусовку минимум до следующего Рождества.
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — взмолился он. — Ты не можешь так поступить со мной, командир.
— Обсудим вечером!
Я придержал дверь, пропустив друзей внутрь, и вдруг заметил Виолу. Она шла по узкой каменной дорожке, подставив лицо хмурому небу. Девушка меня не видела, хотя она, наверное, вообще никого вокруг не видела, снова погруженная в собственные фантазии, и я поймал себя на том, что мой рот непроизвольно растянулся в улыбке.
— Закончу пару дел и вернусь, — бросил я взгляд на коммуникатор, изобразив, будто в штаб вызывают, и, убедившись, что Арт с Шоном скрылись внутри, зашагал в обратную сторону. Возможно, это был единственный нормальный шанс снова поговорить с девушкой и, хотя в голове не сложилось ни одной связной мысли, я не мог им не воспользоваться.
Из офицерского корпуса, глядя на часы вышел Максфилд и направился Виоле навстречу. Я замер, решив пока побыть в тени, и стал наблюдать за их разговором.
Сначала Виола пристыженно смотрела на свои ботинки, потом, активно жестикулируя, пыталась что-то объяснить. Процентов на девяносто я был уверен, что полковник ее отчитывал.
Я обогнул кирпичное здание и подошел ближе.
— Сама, значит, не хочешь рассказывать? — Его темные глаза смотрели сосредоточенно и упрямо.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — протараторила Виола. — Ты злишься на меня, извини, но я не сделала ничего из того, в чем ты меня обвиняешь.
— Извини? Виола, ты соображаешь, что говоришь? — обычно до безумия спокойный тон командира на этот раз был яростным. — Я запретил тебе даже на дюйм приближаться к этим мальчишкам. Ты вообще понимаешь, что означает словно «запрещено»?
— Но я ничего…
— А это тогда, по-твоему, что? — Он затряс стопкой писем Тая перед ее лицом. Вот же поганый ублюдок! Рылся в моих вещах! — Молчи теперь! Я надеюсь, у тебя хватило ума не приезжать, и этот беспородный выродок не успел затащить тебя в постель!
— Да какая тебе разница, успел или нет? — выкрикнула она. — Тебе до меня дела не было семь лет, с чего вдруг сейчас такая забота?
— А это не забота, Ви. — Полковник грубо ухватил ее за локоть, и я сделал шаг вперед, едва сдержав себя. — Тебя здесь быть не должно, ты меня поняла?
Перед глазами кадрами пронеслись строчки из прочитанного накануне письма: «Если тебя спросят, что произошло, скажи, упала с лестницы». Я сжал кулаки, готовый вклиниться между ними, чтобы закрыть ее собой, выкрикнув в багровое от злости лицо: «Только посмей к ней приблизиться!», и никакие доводы рассудка в тот момент не помешали бы мне свернуть полковнику шею, оставив сожаления о последствиях на потом. Но, включив здравый смысл, одёрнул себя, потому что знал ее отца даже лучше, чем она сама. Если заступлюсь, Максфилд только сильнее рассвирепеет, так что девушке еще и за нашу дружбу влетит.
— Отпусти, мне больно. — На глаза Виолы навернулись слезы.
Быстро сориентировавшись, я выхватил из кармана телефон и набрал брату сообщение:
«Где ты, придурок? Максфилд рвет и мечет, потому что ты забыл встретить его у входа в Лабораторию»
И медленно начал обратный отсчет. Джесс появится здесь максимум через пятнадцать секунд. Потом снова открыл чат и, не удержавшись, добавил:
«Не благодари»
Как я и ожидал, брат примчался тут же. При виде него на лице полковника моментально нарисовалась новая маска — безразличия, а Виола все также стояла не двигаясь, глядя на отца широко раскрытыми глазами, в которых так явно сквозило разочарование, что даже у меня защемило сердце.
— У меня нет на это времени. Поговорим вечером, — прошипел Максфилд сквозь зубы, словно открой он рот шире и закапает яд. Сделал вид, что ничего не произошло, и прикрикнул на брата: — Лавант, твою мать, почему документы до сих пор не на моем столе?
И они скрылись внутри здания.
Виола подняла глаза вверх, поджав губы. Ее подбородок дрожал. А я также стоял неподалеку, пытаясь найти оправдание, что Максфилд как отец просто на эмоциях гадостей наговорил, стараясь до нее достучаться. Разве не все отцы волнуются за своих дочерей? Может, боялся, что Ви влюбится, а Тай причинит ей боль, попользуется и выкинет, ведь нам запрещено заводить серьезные отношения.
Я осторожно вышел из тени, подошел к ней со спины и коснулся кончиками пальцев тонкого запястья. Виола обернулась. Не поздоровалась, даже не кивнула, просто посмотрела на меня грустным взглядом, а через секунду из ее
