отпустил и сделал шаг назад.
— Все это очень странно... — тихо произнесла она, дважды обернула серый шарф вокруг тонкой шеи и медленно зашагала в сторону юго-восточной части города. Оказалось, нам по пути.
— А какое твое самое яркое воспоминание, связанное со мной? — решил сменить я тему.
— Ни за что, — покачала она головой. — Даже не надейся!
— Что? Я хочу знать! Расскажи мне!
— Нет.
— Да ладно, — попросил я, — ты должна сжалиться над моей пострадавшей памятью.
Она прищурилась, словно размышляя, стоит ли поддаться на уговоры.
— Не самое приятное, я полагаю? — предположил я, хотя прекрасно знал, что случилось, но хотел услышать ее версию событий.
Виола секунду помолчала.
— Я его переписала, — остановившись, произнесла девушка, и я тоже замер.
— В каком смысле?
— Ты будешь смеяться.
— Не буду, обещаю, — приложил я к сердцу кулак.
— Ладно. Но ты обещал! — нахмурилась девушка, указывая мне в грудь пальцем. — Я его не совсем переписала, скорее, сочинила на его основе рассказ.
Я опешил.
— Так вот, — она принялась нервно гнуть пальцы, — эта история оказалась в нашей академии настолько популярной, что даже девчонки курсом старше передавали ее друг другу, пока страницы не истрепались до такой степени, что читать стало невозможно. Когда книжка дошла до директора, она вызвала меня в кабинет, отчитала, но потом, улыбнувшись, добавила, что мне стоит попробовать поступить в Оксфорд на литературный.
— И ты поступила?
— Нет, отец оплатил стипендию на экономическом в Брюнэле, — грустно ухмыльнулась Виола и отвела взгляд куда-то вдаль.
Очевидно, учеба не приносила ей особого удовольствия.
— Напомни, как назывался тот журнал?
— «NewPort Evening», там одно время издавали небольшие рассказы в разделе «Романтика». Вряд ли ты его уже найдешь. Это же было пять лет назад.
Я мысленно сделал в голове пометки. 2011 год, рассказ про Эдмундс, Нью Порт…
— Постой, это, конечно, здорово, но романтика? В Эдмундсе?
— Пришлось немного приукрасить, — пожав плечами, ответила Виола. — Не писать же, как было на самом деле, Ник. Уж ты-то мог промолчать.
Что? Вот такого я точно не ожидал!
— Ты переписала наш поцелуй? — Ее глаза в ужасе округлились, подтвердив мои предположения. — Я угадал?
Самый милый оттенок красного залил девичьи щеки.
— Теперь я вижу, что точно попал в десятку!
— Давай, давай, смейся, — толкнула она меня в бок, и я перехватил ее руку, но тут же отпустил, чтоб еще сильней не смущать.
— Сама серьезность, ты видишь? — я сжал губы так сильно, стараясь сдержать улыбку, что аж металл о зубы скрипнул. — Теперь ты просто обязана дать мне почитать эту историю, — все еще сражаясь с подступающим смехом, подытожил я.
— Не дождешься!
— Я имею полное право, учитывая, что являюсь главным героем.
— От тебя там осталось лишь имя и дрянной характер. Все остальное я придумала.
— Значит, вот почему девушки так обожают эти любовные истории, потому что в них нет ничего настоящего? Сплошные розовые сопли и поцелуи под дождем. Кстати, мы целовались случайно не под дождем?
Виола покраснела еще сильнее, отвернувшись в другую сторону.
— Что, серьезно? Почему вы, девчонки, так это любите?
Пожав плечами, она произнесла:
— Наверное, так больше драмы.
Мы остановились возле здания лаборатории и Виола достала из кармана чип-ключ. На самом деле, я не был удивлён. Отец наверняка поселил ее наверху в одной из комнат для персонала, работающего здесь.
Виола поднялась на ступеньку, терзая пальцами край шарфа, и наши глаза оказались на одном уровне.
— Оставь мне свой номер, — попросил я, и ее рот раскрылся самым очаровательным образом.
Она протянула мне смартфон, я набрал сам себе, чтобы цифры высветились на экране, а затем сохранил свой в ее контактах.
— Держи, — протянул я телефон обратно.
— «Любимый? Тот, что под дождем»? — рассмеялась девушка, глядя на экран, но тут же собралась и с серьезным выражением лица добавила: — На самом деле не смешно. Как только вернусь в комнату, переименую тебя в «Занозу в заднице».
— Брось, Ви. Это забавно.
— Нет.
Ее щеки покраснели, и Виола заправила прядь волос за ухо, и от этого тихого жеста меня внезапно прошибло то ли мурашками, то ли холодным потом. Я знал, что ходил по тонкому льду, но это было так заманчиво. Не осталось никаких сомнений, что я окончательно растерял разум.
Эта девушка словно жила в собственном придуманном мире, в безопасности, и должна была оставаться там. Нельзя было втягивать ее в нашу жизнь. Я сделал шаг назад, поняв, что пора идти.
— Кстати, мы соседи, — указал я на небольшое двухэтажное здание напротив, где располагались казармы. — Так что тебе придется встречать меня периодически, хочешь ты этого или нет.
***
Вернувшись в свою комнату, я тут же кинулся к столу, выдёргивая ящики и выгребая на себя содержимое. «Они должны быть где-то здесь. Ну же…» — откидывал я одну за другой бесполезные бумажки, но письма Виолы словно в воздухе растворились.
— Где они? — выругался я, снял куртку и плюхнулся на кровать. Соскользнув с покрывала, с глухим стуком что-то ударилось об пол. На паркете лежал том Джека Лондона. Наклонившись, я поднял потрепанную книгу, закладкой к которому служил конверт, вытащил исписанный аккуратным почерком листок и прочитал вслух: «Письмо номер восемь».
Взгляд упал на последние строки:
Теперь ты понимаешь, Тай, почему я не хочу возвращаться? После того лета я ни разу не приезжала на каникулы к отцу. А нужно ли? Я до сих пор не уверена, что простила его за тот случай.
Я пыталась. Честно пыталась. Пару месяцев назад я позвонила ему. Сама. Хотела поделиться новостью, что мой рассказ опубликовали. Но отец сказал, что пора заканчивать заниматься ерундой. Когда я уже собиралась бросить трубку, с той стороны раздался звук открываемой двери (я до сих пор помню, как громко она бьется о стену). Забавно,
