И после того, как она два месяца правила единолично, пусть даже с помощью Сэтору, игнорировать это требование мы не имеем права. Тебе придётся привезти её в столицу.
То есть ему самому всё равно. Дело лишь в требовании Совета? Даже ментальному телу, оказывается, бывает больно.
− К тому же появились слухи, что между Линой и Сэтору существовал какой-то тайный сговор, за что она теперь заключена под стражу по нашему приказу, − продолжает он. − Хочешь ты того, или нет, брат, мы обязаны опровергнуть эти домыслы, по крайней мере, в отношении нашей супруги. Дабы не ставить под удар будущее наших наследников и императорского Дома.
− Что ты предлагаешь? – мрачно интересуется Са-оир, вальяжно раскинувшийся на одном из дайратов.
− Пусть завтра присутствует вместе с нами на заседании. И даст показания против Сэтору. Это закроет всем пасти.
Что? Как он может такое говорить?
Сизая реальность подпространства идёт рябью, и образы Повелителей подёргиваются серой дымкой. Я едва не теряю контроль, выбитая из равновесия услышанным.
− Она этого не сделает, − качает головой Са-оир.
− Сделает, если мы ей прикажем. Лина сознательно скрыла от меня сведения о покушении на Менетнаша. И должна понимать, что такой проступок заслуживает наказания.
Если бы я стояла тут во плоти, то у меня сейчас точно подкосились бы ноги. Зрение туманится ещё больше. И мне приходится приложить все силы, чтобы удержать эмоции в узде. Нужно удержаться в трансовом состоянии. Нужно дослушать… чего бы мне это ни стоило.
С каждой секундой душа всё больше леденеет, превращаясь в камень. Может, А-атон и добьётся своего, выморозив все мои чувства.
− Ты забываешь, что она изменилась за это время, − снова возражает тёмный Повелитель. − Наша супруга больше не та покорная малышка, которую мы вводили в ритуальный круг. К тому же речь идёт о Сэтору. Они связаны. Лина глубоко неравнодушна к нему. И не пойдёт против жреца добровольно. Это причинит ей боль и снова ударит по психике. Ты своей хвалёной «рассудительностью» уже довёл нашу сэ-авин до нервного срыва. Она два дня была не в себе и плакала по малейшему поводу, отказывая мне в близости, потому что ты что-то очень болезненное ей сказал, после того, как взял. Мы не можем рисковать здоровьем Лины и наших сыновей. Она ещё не готова предстать перед Советом.
Слова Са-оира становятся для меня хоть каким-то утешением. Я так хочу надеяться, что хотя бы он понимает меня, что не растопчет душу. Но осознаю, как легко мои надежды могут быть разрушены. Оба мои сэ-аран действительно сообща планируют, как уничтожить Сэтору. И спорят они сейчас лишь о том, использовать ли меня в этом деле
− Думаешь, твои действия более правильные по отношению к ней, брат? – склоняет голову набок А-атон. – Увёз, спрятал, отрезал от мира и наверняка от информации. Скажи, Са-оир, как долго ты намереваешься скрывать от нашей сэ-авин, какую участь уготовил для того, кого она считает своим и, вследствие, нашим спасителем? На что ты рассчитываешь? Что она привыкнет к его отсутствию и забудет? Так вот я тебя разочарую. Столь преданное и эмоциональное создание, как наша сэ-авин, наверняка будет помнить жреца веками. И винить во всём нас.
− А ты предлагаешь заставить её сделать так, чтобы она потом и себя винила?
− Не заставить. Убедить, что так нужно. Тебе она сейчас наверняка доверяет больше, чем мне. Расскажи, что собой представляет Сэтору. Без утаек. У тебя найдётся, что поведать из прошлого. И объясни, что всё это время он её использовал. Тогда и виноватой она себя чувствовать не будет. И снова будет только наша.
Это предложение Са-оиру точно нравится гораздо больше. Он даже подаётся к брату ближе, внимательно слушая.
− Хм. Я подумаю, как её убедить, − произносит задумчиво. – И сообщу тебе, получилось ли у меня.
Как же это цинично и расчётливо. Но я ведь знала, что все ашары такие. Почему думала, что мои иные?
− Постарайся сделать это до завтра. Более удачного случая опровергнуть все слухи и домыслы сложно представить. И да, я бы хотел увидеть Лину перед отлётом.
− Нет. Это исключено, − возражает Са-оир.
− Она и моя сэ-авин, брат.
− Да. Но я дал Лине обещание, что не позволю тебе к ней приблизиться, пока ты не одумаешься и не прекратишь изображать из себя равнодушного каменного истукана, раня её чувства. Уйми свою ревность, брат. Тогда и увидишь.
− А ты свою унял? – оскаливается А-атон.
− Я свою направляю в другое русло. Как много лет делал с яростью и жаждой крови. Учись поступать так же, потому что твой способ контроля сейчас не эффективен.
Судя по всему, их разговор уже подходит к концу, и мне пора возвращаться. Пока не заметили. Нырнув ещё глубже, я осторожно ускользаю из кабинета тем же путём, которым пришла. А дальше спешно устремляюсь к своему телу, двигаясь глубокими слоями подпространства, не обращая ни малейшего внимания на проносящиеся мимо меня смутные очертания комнат и прочих помещений. Изо всех сил стараясь не развалиться на куски снова. Некогда больше слёзы лить.
Я должна узнать, что с Сэтору. Связаться с ним. Помочь.
Не верю я, что он меня использовал. Не могу просто. Душа болит.
Но когда я добираюсь до наших с Са-оиром покоев, оказывается, что провернуть мою вылазку совсем незаметно не удалось. Над моим телом задумчиво склонился Чотжар. И он точно понял, что я в трансе, а не просто задремала.
Все эти дни я держала свои мысли закрытыми от него. И мы больше не говорили на эту тему. Но сейчас мой хранитель наверняка не станет молчать и точно спросит, где я была. А потом доложит Повелителям…
Внезапная мысль заставляет меня оцепенеть на месте. Захлебнуться горечью.
Слова А-атона. О том, что я не рассказала о покушении… Чотжар ведь знал от меня, что сделал Сэтору. Он и рассказал всё.
Как бы ни играл змей роль моего друга, наставника и даже старшего брата… прежде всего он преданный слуга Повелителей. И верен только им.
Я одна между трёх огней. Абсолютно одна.
И действовать мне теперь нужно исходя из этого понимания. Не веря никому.
Скользнув невидимой тенью мимо на-агара, возвращаюсь в своё тело. Все чувства вмиг обретают объёмность и многогранность оттенков, когда я возвращаю себе контроль над собственным организмом. Привычное состояние. Больше не ошеломляющее.
Открывать глаза не
