Прежде чем зажмуриться, — всё же, с непривычки видеть этот мир на подобном плане реальности было сложно — я посмотрела на Лаэрна, а затем и на короля.
Арканума окружали подвижные пульсирующие росчерки зеленовато-белого и голубого цвета. Они пронзали клубы черно-сизого тумана, словно вместо доспехов Лаэрн носил на себе вечные гром и молнии.
Замфир же казался замотанным в клубок ниток всех оттенков алого. Большая часть нитей пульсировала и рокотала, словно полноводные реки, но часть казалась «пустыми», как русло пересохшего ручья. И всё же, даже в таком наполовину опустошенном состоянии Замфир пугал своей силой.
Король встал с земли, поднимая меня следом. Я машинально перевела взгляд вниз и вздрогнула. Его ноги словно проваливались в каменистый грунт по самую щиколотку, а за спиной бетонной плитой выступало что-то такое же смердящее и мерзкое, как и петля Эфаира.
Тут же откуда-то изнутри пришло знание, что магическая удавка на шее Аспида была результатом его клятвы не той женщине, в отличии от природы королевской ноши. Став Безымянным, Замфир лишился чего-то очень важного, составляющего большую часть его магической сути. Результат подобной утраты я и имела возможность сейчас лицезреть.
Считайте меня наивной дурочкой, сующей своей нос, а точнее, окровавленные руки куда не следует, но я не придумала ничего лучше, как ухватиться за это зловонное облако и мысленно приказать: «Исчезни!».
Замфира скрутило почище, чем несколько мгновений назад Эфаира. Правда в этот раз обошлось без спецэффектов. Видимо, боясь ненароком меня зашибить, король отступил подальше и тут же провалился под землю. Буквально. Гладкое каменное покрытие Арены разверзлось и поглотило правителя.
Встревоженная, я ринулась к этому месту, но Лаэрн перехватил меня, призывая не беспокоиться.
— Я к подобному никогда не привыкну, — сказала, устало вздохнув.
— Привыкнешь. Дай себе время. Это лишь малая часть тех чудес, которыми богат Инмир.
— Чудес? — возмутилась я. — Как по мне, скорее уж аттракциона ужасов.
— Разве это не чудо? — не согласился Лаэрн, обхватывая меня за запястье и поднимая руку так, чтобы я лучше разглядела произошедшее с ней.
Там, где лезвие Багрового Крушителя оставило глубокий порез, который по всем приметам ну никак не мог затянуться сам, образовался тонкий и уже изрядно подзаживший шрам. А причиной тому являлись длинные, прочные шипы моего магического стража, которые, на манер скоб медицинского степплера, надежно стягивали края раны.
Не сдержав возгласа восхищения, я с благодарностью заворковала над бархатистыми листочками маленького спасителя.
Немного погодя, отвлеченные от разглядывания мерцела, мы слаженно обернулись на шум торопливых шагов. От края Арены к нам быстро приближались гвардейцы с носилками.
— Когда ты только всё успеваешь? — догадавшись, что это Арканум каким-то образом умудрился отдать распоряжения, удивилась я.
На что Лаэрн лишь по-мальчишески задорно улыбнулся и пожал плечами.
***
— Это называется литаргос — сон бессмертного. Через пару дней предводитель Тёмных очнется совершенно здоровый, еще сильнее, чем был прежде, и… — кобольд-секретарь сделал паузу, словно хотел, чтобы я прониклась важностью последнего обстоятельства. — Свободный…
Приходя в себя после всего пережитого, я лениво отмокала в пенной ванне, болтая с Даном, который любезно вызвался разъяснить некоторые важные детали.
Мои новообретенные способности вели себя нестабильно, то и дело переключая зрение с обычного на магическое. Это утомляло и совершенно сбивало с толку. Привычка считать себя простой среднестатистической девушкой из русского пригорода, безо всяких там мистических фокусов в рукаве, упорно сопротивлялась изменившейся реальности. Но я не роптала, а лишь пыталась как можно скорее научиться этим управлять. В голове почти дозрел план по освобождению Хэма и Крайта, оставалось лишь собрать недостающую информацию.
— Сво-бод-ный, — самой себе не веря, протянула, смакуя каждый слог этого пьянительно прекрасного слова. — Неужели у меня получилось?
— Получилось, Госпожа. Истинно получилось! — доносился через распахнутую дверь ванной воодушевленный голос секретаря.
Сердце наполняла радость, невесомая, как пыльца на крыльях райской бабочки. Ненадолго я позволила себе насладиться этим светлым чувством, прежде чем вернуться к реальности, в которой всё самое страшное было ещё впереди.
— Шкатулка, где она?
— Я убрал её в тайник для писем, тот, что в спальне, — тут же с готовностью пояснил кобольд.
Ни о каком тайнике я, конечно же, и понятия не имела и очень удивилась, откуда о нём известно Дану, учитывая, что это закрытая территория самого правителя. О чём я и спросила кобольда, стараясь отогнать мысли о том, что часть тела Хэма будет храниться где-то вблизи моей кровати.
— Я никому кроме братьев об этом не рассказывал, — немного помолчав, сказал Дан, — но Чары одарили меня умением легко находить и открывать всевозможные тайники. Найти скрытую нишу для писем было совсем просто. Только прошу, госпожа, не выдавай мой секрет.
— Будь спокоен, Дан, не выдам, — заверила фейца, про себя поражаясь, каких разносторонне развитых подопечных мне подкинула судьба в напарники.
— А что же содержимое шкатулки? Не правильнее было бы положить его туда, где холодно? Разве оно не испортится?
— Что ты? Нет. Пока Высший жив, никакой его части, пусть даже отделенной и увезенной далеко-далеко не коснется разрушение тлена. В случае с ухом, этого не случится до тех пор, пока у Темного не отрастет новое.
— А оно отрастет?! — поразилась я, до этого безмерно огорченная тем, что совершенный, по животному притягательный Хэм будет вынужден жить с подобным увечьем.
— Конечно! Правда не быстро. Вот если бы он лишился руки или ноги, тогда вряд ли. Если только не попробовать прирастить её Чарами. Но это нужно делать в первые часы после ранения. А ещё, где-то в Безымянном море есть остров Прядильщиц, так вот там обитают создания, способные пришить к живой плоти всё, что угодно. Даже что-то мертвое. Сказывают, что в таком случае оно наполняется подобием жизни.
Моё бурное воображение тут же стало вырисовывать жуткие картины с монстрами наподобие Франкенштейна.
— Бр-р-р, — я затрясла головой. — Дальше можно без подробностей. Лучше расскажи, как продвигаются наши поиски?
— Госпожа говорит о сказках?
Я кивнула, а когда сообразила, что кобольд меня может лишь слышать, ответила:
— Да.
— Кажется, я кое-что нашел.
Новость приснопамятным шилом ввинтилась в моё мягкое место. Я с шумом и плеском выскочила из ванны, по пути напяливая бархатный халат.
— Где?! — влетев в спальню, пристала к кобольду, который с деловитым видом как раз выкладывал на прикроватный столик стопку ветхих даже на вид книг.
— Вот здесь, — Дан постучал коротким заостренным ногтем по обложке одной из них.
— А случаем, истинного названия нужного мне обряда там нет?
— Я могу ошибаться, Госпожа, поэтому лучше всего прочитай сама. В нужных местах стоят закладки.
Схватив томик в синем переплете, забралась на кровать и, устроившись поудобней, погрузилась в чтение. Сначала продираться через текст было невероятно трудно, но постепенно я втянулась и процесс пошел значительно легче.
После трех часов самого тщательного штудирования где-то раздобытых Даном дефицитных книг я отложила в сторону последнюю и разочарованно вздохнула. Не то чтобы в подборке не содержался нужный мне ответ. Учитывая тот текст, который я смогла разобрать, были все основания считать, что загадочное сочетание двух написанных неизвестными рунами слов и есть искомое. Вот только ни прочитать, ни перевести я их не могла. Не мог и Дан, который лишь подтвердил, что перед нами действительно ортанг. Вот только знаний кобольда не хватало, дабы опознать хотя бы один из символов.
В досаде я чуть не прокусила себе губу. Стало очевидным, что без посторонней помощи не обойтись. Просить Ирмину смысла не имело, она в принципе не слишком-то любила читать, так что расчитывать на её свободное владение древним языком расчитывать не приходилось. От Замфира с момента его эффектного исчезновения новостей пока не было, да и уверена, помогать, предварительно не разузнав, зачем мне это нужно, он бы не стал. А выяснив причину, первым делом приказал бы сжечь мой единственный источник жизненно важной информации.
