— Плохо дело, — Ирмина также перешла на шёпот. — Теперь нет никаких сомнений — Всезнающая Ночь проведала о тебе и объявила охоту. Ты в ужасной опасности. У королевы много союзников и ещё больше рабов, готовых на всё, дабы заслужить монаршее расположение.
Тонкая ладошка обвила моё запястье и сжала, точно пытаясь разделить тяжесть дурного известия на двоих.
— Но только не я.
— И не я, — подхватил совсем притихший кобольд, повторив обещание вслед за сидой.
Руки сами собой прижали проклятую шкатулку к груди, словно хотя бы так пытаясь оградить Хэма от выпавших на его долю боли и страданий.
Горн взревел так пронзительно и грозно, что вздрогнули, казалось, все. Я в недоумении перевела взгляд на линзу, показавшую, как из смотровой ложи Тёмных вниз по головокружительно крутой лестнице легким решительным шагом спускается Эфаир.
— Великие Созидатели, не может быть! — Воскликнула Ирмина.
— Что он делает?! — почти вскричала я.
Неожиданно ответ пришел от кого-то из гвардейцев. Они подошли так близко, что при желании, откинься я на спинку кресла, легко можно было упереться затылком в обтянутый кожаным доспехом пресс одного из них.
— Что и полагается. Собирается принять бой, как представитель Темного Двора.
— Но он же должен был исполнить роль Высокого Свидетеля? — Я цеплялась за остатки ускользающей надежды.
— В качестве свидетеля может выступить сама правительница, ведь ей прекрасно видно всё происходящее. Личное присутствие Высоких — всего лишь дань традиции.
— Но этот Аспид управляет целой армией! — заметила Ирмина.
Видимо, она так же, как и я, не понимала готовности Умбрии пожертвовать столь ценным ресурсом.
Однако, данное наблюдение фейки гвардеец оставил без комментариев. И в самом деле, откуда ему было знать, чем руководствуется кровожадная королева Тёмных, отдавая те или иные приказы.
— Их возможно как-то остановить? — обратилась я к сиде, а затем обернулась, кидая вопрошающий взгляд на гвардейцев.
— Нет. Всё уже решено и обратного хода не имеет.
Я закрыла лицо руками. Хотелось выть от бессилия. Циничный рок будто предлагал сделать мне выбор: кого из мужчин я буду рада видеть живым больше?
* Созидатели — имеются ввиду Боги, создавшие Миры-Близнецы, т. е. Землю и Инмир.
** Спящие — полубожественные создания Манадос. По легендам фейри, Манадос являются хранителями Основ — Изначальных Законов Инмира. Они прибывают в особом магическом сне кторый прерывается, как только кто либо из фейцев совершает преступление попирающее сами Основы. В виду высокого статуса Манадос, их часто призывают в заочные свидетели тех или иных клятв или заявлений.
XII глава: Смертная королева
Эфаир или Замфир? Потерять любого из них — утрата, несовместимая с жизнью. Быть может, таково было влияние этой мятежной колдовской земли, но я давно заметила, что мои чувства здесь стали значительно острее, а быстро возникающие привязанности и вовсе не поддаются контролю, сметая всё на своем пути, словно тропический ураган — безумный, свободный и фатальный.
К каждому своему мужчине я как будто прирастала кожей, хотя никак не могла понять, как это могло произойти столь стремительно.
Старый мир отринул меня, новый оказался так жесток, что я сама отвергала его, не желая быть частью вершащегося вокруг кровавого пира.
Существует ли вообще в Инмире место, где бал правит не смерть, а власть утверждает не страх? Где новый день дарит не тревогу за жизнь любимых, а надежду на долгие годы вместе?
Эфаир преодолел последнюю ступеньку и шагнул на гладкое темное покрытие Арены. Ему навстречу, чуть припадая на правую ногу, вышел Замфир, раненый, но всё также смертельно опасный.
Каждый материализовал оружие, выбранное для поединка. Все ожидали, что прославленный Рыцарь Рока призовет бьющее без промаха Копье Истины. Пускай и времена истинного могущества для него и его легендарного боевого артефакта и остались в прошлом.
Но вместо него в руках Эфаира появился не уступающий Багряному Крушителю в размерах облитый золотом меч.
— Он словно ищет смерти, — прижала пальцы к губам Ирмина.
— Что ты имеешь ввиду? — забеспокоилась я ещё сильнее, чувствуя, как неистово стучит в висках пульс.
— Почему он не взял копьё? — словно не слыша меня, пробормотала сида.
— Разве меч хуже? — ненавидя себя от собственной неосведомленности, снова спросила я.
— Конечно хуже! — в немом сожалении Ирмина покачала головой. — С копьём они были бы на равных. Обычный, пускай и очень хороший меч долго против зачарованного оружия не продержится.
— Получается, это не поединок, а обыкновенное самоубийство?
Меня сковал какой-то совершенно дикий холод, я вся точно заледенела внутри. Даже дышать было больно.
— Зачем? — выдохнула я, обращая свой то ли вопрос, то ли мольбу ко вступившему в бой Аспиду.
— Длань Всезнающей Ночи тяжела-а, — вдруг протянул стоящий долгие часы подле меня Дан. — Возможно, Темный просто устал.
Потрясенная, я посмотрела на верного кобольда. Он безотрывно следил за битвой и выражение его лица говорило о том, что маленький феец не понаслышке знает, как тяжела подобная ноша.
Хотела бы я сказать, что бой длился долго, но, как и предрекала Ирмина, простой меч не выдержал натиска Крушителя и в какой-то момент просто раскололся на длинные острые фрагменты. Распадаясь, один из осколков вонзился Эфаиру в скулу, заливая прекрасное суровое лицо водопадом ненавистного алого.
Вытащив припрятанные за голенищами сапог парные кинжалы, Аспид контратаковал, теряя кровь, но будто бы этого совсем не замечая. Совершив обманный маневр, он ловко и незаметно метнул кинжал, с виртуозной точностью рассекая щеку Замфира в зеркальном собственному ранению отображении.
Высокородная фейская публика на трибунах одобрительно загудела.
Даже практически безоружный, Эфаир — лучший мечник Темного Двора — не уступал Железному Королю в мастерстве.
Колдовской клинок Замфира пронзил грудь Эфаира шокирующе неожиданно.
Эф упал, в падении успев повернуть голову в ту сторону, где с застрявшим в горле горестным криком сидела сокрушенная я.
Взревели в радостном ликовании ложи. Король одержал победу, да здравствует король!
Замфир опустил меч, воткнув его в землю рядом с поверженным противником.
— Нет, — прошептала я, отказываясь верить в происходящее.
Помня, что случается с оставшимися на Арене телами, я вдруг вскочила с кресла и, не обращая внимания на попытавшихся меня остановить гвардейцев, с невиданной скоростью ринулась вниз по лестнице.
Ужас лишиться возможности обнять Эфаира в последний раз разрывал сознание. Я бежала, проклиная мешающий шлейф и растрепавшиеся, лезущие в глаза волосы.
— Держись, миленький, — не замечая собственных слез, как молитву шептала я, с трудом удерживая на бегу равновесие и едва не срываясь в пропасть отчаянья.
Этот обреченный бесконечный ужасный бег я запомню навсегда.
Уже значительно позже, когда счастье и относительный покой наконец-то войдут в мою жизнь, ещё не раз и не два я буду видеть во снах этот сумасшедший спуск наперегонки со смертью. Он надолго поселит в моей душе иррациональную тревогу и ложное предчувствие внезапного краха.
А пока я неслась на всех парах к угасающему Аспиду и чувствовала, что не успеваю.
Сильный порыв ветра за спиной почти сбил с ног, и я непременно бы упала, если бы сильные руки не подхватили меня, прижав к твердой, словно выточенной из камня груди.
Пара секунд полёта и Лаэрн опустил меня на Арену прямо возле истекающего кровью Эфаира.
Я рухнула на колени, обхватив его бледное лицо ладонями.
— Эф… — позвала, задыхаясь от подавляемых рыданий.
Аспид ничего не ответил, лишь дрогнули его сомкнутые веки.
— Он жив! — закричала я, пытаясь содрать совершенно монолитный на вид доспех.
