Рива сидела на стуле у огня, и волосы её шелковистым водопадом ниспадали до самого пола.
Я любила, когда мать расплетала косы. Мягкие завитки волос добавляли мягкости её строгому облику. В остальное время она казалась высеченной из камня. Всегда готовой к бою с целым миром. С её уст редко слетали похвала и нежные слова, что дарили другие матери своим детям. Но я знала, что она любила меня и заботилась по-своему. Не могло быть иначе.
Рива протягивает мне гребень, и я забираю его, чтобы убрать в красивую расписную шкатулку. Зачем-то задаю вопрос:
- Почему ты назвала меня Эльрис?
- В честь цветка.
- Правда? – я радуюсь, что у моего имени есть особый смысл. Настолько, что забываю спросить, какой именно цветок имеет в виду мать.
Рива смотрит на меня с улыбкой. Но сейчас, во сне, мне видится то, чего я не замечала тогда, четырнадцать лет назад. Мстительный блеск предвкушения в её глазах.
Смутное чувство тревоги охватывает меня, но лихорадка вновь накрывает с головой, и я проваливаюсь в беспамятство.
Иногда мне кажется, будто я лежу в каюте на корабле, а за деревянными, просмоленными стенами, бушует ураган. Меня качает из стороны в стороны, тошнота подступает к горлу, и голова звенит с такой силой, что кажется сейчас взорвётся. Пальцы сжимают простынь, но я не могу проснуться и спастись от этой качки.
Она терзает меня, пока я не погружаюсь в новый сон.
Листва высоких деревьев над головой. Ветер шумит в кроне, а пальцы моих ног, что сейчас больше похожи на когти птицы, сжимают ветвь дерева. Запахи, каких раньше я не ведала, наполняют ноздри, звуки леса, словно музыка, для моих ушей.
Но слово, что повторяет из раза в раз эльф, стоящий под деревом, не даёт мне насладиться всеми красками леса.
- Эльрис.
- Эльрис.
- Эльрис.
Ах, почему он не замолчит?
Я открываю глаза и хочу перехватить руку, что вытирает моё лицо, но с трудом могу пошевелить единым пальцем. Предрассветный воздух холодит обнажённую кожу. Но меня не смущает нагота, пусть рядом со мной на постели и сидит сам Альвэйр.
Мне хочется заплакать от радости.
Я жива.
- Вы живы, - вторит моим мыслям негромкий голос. Мне чудится сочувствие в непроницаемых чёрных глазах. Но разум слишком затуманен жаром и болью, чтобы можно было сказать наверняка.
Чужие пальцы исчезают. Невесомая простынь накрывает моё тело, и сильные руки подтягивают его выше на подушку.
- Выпейте, - бледные пальцы, которые мне так редко удаётся увидеть без перчаток, сжимают глиняную чашу. Осторожно Альвэйр подносит её край к моим губам и даёт мне сделать несколько глотков.
После этого он уходит, а я почти сразу проваливаюсь в темноту.
***
В следующий раз я просыпаюсь в одиночестве. Хотя смутно припоминаю, что сквозь сон слышала разговор Альвэйра и Кэлеана.
Они стояли возле кровати, и их негромкие голоса вторгались в тёмную пустоту. Я не сумела проснуться, чтобы уловить разговор полностью, но кусочек остался в памяти.
- … как ты узнал?
- Ты забыл, что я жрец? Я соединил нити ваших жизней вместе. И раз уж вы оба мне не безразличны, то решил пока приглядеть за ними. Я сразу узнаю, если что-то с вами будет не в порядке.
Альвэйр усмехнулся.
Бодрствую и в этот раз не долго, хотя жар спал, но слабость всё ещё столь велика, что я быстро засыпаю вновь.
***
Новое пробуждение случается уже ночью. Сквозь узкие бойницы окон я вижу кусочек звёздного неба и темнеющую громаду горного массива. Почему-то приходит ощущение, что мы высоко над землёй, в одном из диковинных замков.
Неужели Кэлеан забрал меня к себе? Но будь так, Альвэйр не стал бы ухаживать за мной лично.
Даже в глубоком беспамятстве мне чудилось его присутствие. Чуткие руки, укрывающие меня одеялом, тихий голос и нечаянное прикосновение шелковистых прядей волос к коже.
Глубокая беспросветная тьма, затаившаяся рядом.
Но во тьме этой больше не было пустоты, поглощающей все краски жизни. Она наполнилась чем-то, как ночь наполняется звуками одной ей ведомой жизни, запахом зверя и трав, предчувствием грозы и дуновением ветра. Опасная, но больше не мёртвая мгла.
Откуда пришло это чувство-знание, я не знала. Магия моя молчала – во мне было едва сил, чтобы держаться в живых, о колдовстве не могло быть и речи. Шевеление дикой магии я едва чувствовала, а ментальная магия и вовсе пропала.
Тихий скрип двери прервал мои размышления. Сквозь полупрозрачной полог кровати я заметила знакомый силуэт.
Рука приподняла тонкую ткань, укрывающую меня от чужих глаз. На миг мы замерли, глядя друг на друга. Это томительное мгновение необъяснимо, но показалось мне очень важным. Будто я могла прочитать нечто сокровенное во взгляде непроницаемых прежде глаз. Пульс участился, отзываясь биением в висках, я едва слышно вздохнула.
- Вижу, вам лучше.
- Да.
Отчего-то я устыдилась своего каркающего, сиплого после болезни голоса. Гораздо сильнее, чем своей слабости и того, что эльф видел меня обнажённой. Будто уродливое звучание моей речи могло запятнать своды святая святых Альвэйра. Его замка, куда он никого не пускал.
Теперь я не сомневалась, что это именно он. Вместо привычных чёрно-лиловых одеяний, на Альвэйре была простая домашняя одежда, состоящая из брюк и белой рубашки. Волосы мужчины, чуть встрёпанные ото сна, были распущены и ниспадали до бёдер. Совсем не к месту я поразилась тому, как эльф умудряется спать, не заплетя волосы на ночь. Должно быть дико неудобно.
- Сколько я проспала? – отогнав непрошенные мысли, я задала мучавший ещё с первого пробуждения вопрос. Сейчас, когда на мне не было ментального щита, а дикая магия спала, хотелось вооружиться хотя бы знанием. Я предчувствовала, что так просто это покушение для меня не окончится.
Альвэйр, казалось, проигнорировал вопрос. Обошёл кровать и присел на стул, что стоял неподалёку, и только после этого ответил.
- Прошло пять дней с тех пор, как Кэлеан спас нас.
- Нас? – голос мой дрогнул, и эльф протянул мне чашу с водой.
- Я очнулся три дня назад, - Альвэйр разговаривал в присущей ему манере. Слова приходилось тянуть клещами. И, видят боги, я готова была играть в эту игру в другое время, но сегодня слишком устала.
- Мой лорд, я понимаю, что вам
