Наина, узнав, что глава региона наконец на дороге к выздоровлению, уехала домой. Вокруг больницы остались лишь те ассистенты, что считались за телохранителей.
Адель вскоре оправилась физически. А вот душевное ее состояние сильно ухудшилось. Даже Влад с прискорбием отметил, что это уже не тот лидер.
Что сотворил с ней этот потусторонний мужик, бог, как она клялась? С той самой ночи с ним Адель стала иной, в ней было еще больше энергии, странная власть исходила от ее кожи, прикосновения ее дурили голову, как нектар фантастических растений. До момента, когда она оказалась в больнице.
Отныне ее более ничего не интересовало, кроме как идея божества во плоти и возможность выхода с ним на контакт… С парнем, личность которого никто не мог раскрыть. Как легко они подтвердили в ту ночь, кто он, так же теперь не могли найти ни одного документа и ни одного свидетеля, который бы знал, где он и как его звали на самом деле…
У Влада наконец начала съезжать крыша от этой вакханалии. Вдобавок Адель после выписки вдруг охладела к нему, забыв все свои обещания. Комитетом теперь по факту заправляла Наина.
Влад старался получить причитающиеся блага от нее, однако вскоре Наина начала заводить собственных ассистентов — блондинов, как ей всегда хотелось.
Тогда Влад осознал, что нужно попытаться возвратить свою начальницу, иначе дело — труба. Он снова пошел в лабораторию, где она сидела, заваленная планшетами, среди десятков экранов на стене. За три месяца, проведенных взаперти, кожа ее побелела, иногда она болезненно усмехалась, глаза ее блестели совсем по-другому.
— Ну?.. — произнес Влад вместо приветствия. Он хотел было обнять ее и снова увлечь собой, но тут в комнату вошел мужчина, которого он раньше никогда не встречал.
— Я установила контакты. Мы будем их развивать, — с таинственным удовлетворением проговорила Адель.
— Именно, — сказал вновь прибывший. Влад подумал было, что это новый исследователь, хотя в нем было что-то ужасно необычное. Но тут мужчина взял Адель за плечи, бесстрастно поцеловал ее, и она, прикрыв глаза, откинулась в его руки с расслабленной покорностью, словно приплыла в гавань, которую искала всю жизнь.
— Эм… Кто Вы?.. — поинтересовался Влад с видимым отвращением.
— Скорее, ты кто, щенок?..
Влад не смог бы забыть ни этот уничтоживший его взгляд, ни попустительство Адель, ни то, как его с легкостью выставили за дверь. Председательница вернулась к исполнению своих обязанностей через несколько дней и, выполняя веление ведущей ее руки, первым делом уволила всех ассистентов.
Глава 19
Артём изучил судебную практику. Медицинских дел, вызвавших подобный резонанс, за последние тридцать лет не встречалось. Менее известные обвинения в незаконном лечении заканчивались суровыми приговорами. Стоило ли на что-то надеяться?.. Адвокат собирался ссылаться на то, что он действовал в общественных интересах. Поверят ли этому двенадцать человек — шесть мужчин и шесть женщин разных возрастов?..
Артём витал в своих философских, полуфилософских и правовых измышлениях, и долгий уголовный процесс шел как будто мимо него и сам по себе.
Он увидел, как в зале суда появилась Лялька с мужем. Прибить бы этого Бьорна за то, что позволил ей прийти… Лялька столько ждала этого ребенка и теперь подвергала себя опасности. А вдруг у нее снова случится обострение?.. Тупой, глупый викинг… Звездануть бы ему по лбу.
Внезапно мир поплыл и утратил реальность. Артём подумал, что сейчас двинется умом. Как к месту: тогда его запрут в психушке и не смогут осудить… Только он этого уже не поймет.
— Подсудимый, Вы готовы давать показания? — голос судьи не сразу привел его в себя. Артёму пришлось занять место для допроса и принести присягу перед Богом и людьми.
И тут он понял, что мозг его здоров и светел. Он увидел пронзительный взгляд своего адвоката и выпрямился.
— В их глазах ты — полный лузер, — защитник готовил Артёма к допросу. — Тебе за тридцать, ты не женат, у тебя нет детей, тебя выгнали из исследовательской группы, ты не смог получить научную степень… И вот тебе дали грант, на котором ты провалился…
— А петлю ты мне не принес? — поинтересовался Артём.
— Какую петлю?..
— На шею, — мрачно улыбнулся он. — Раз все так плохо.
— Я уже говорил: твое преступление содержит признак циничности, который необходимо доказать, личность твою будут разбирать под лупой. Знаешь, кого берут в присяжные?
— Не меньше двух высших, работа на научной или управленческой должности, возрастной ценз — от 25 до 65.
— Я пытаюсь донести до тебя, что эти тенденциозные гады не будут на стороне мечтателя из маленькой лаборатории, который твердит, что бедная девушка умерла бы без него. Ты должен показать им, что ты умен и нацелен на успех. Ты знал, что делал, и послужил ее спасением всему обществу!
— Знаешь что? Не буду я притворяться ни кем!.. — внезапно вспылил Артём. — Речь шла о Ханне и только о ней! Меня достали сентенции об общественном благе!
Тон, тренирующий его перед судом, стал для него осуждающими тисками. Адвокат попытался что-то ответить, но Артём немедленно обратился к охране и велел нести документы об отказе от защитника.
В ближайшее время на свидание к нему ворвался Бьорн, который не церемонился даже в присутствии надзирающих.
— Лейла говорит, что это твое право — выбрать другого адвоката, а я скажу тебе так: лучше Алекса ты никого не найдешь! И он, фрустрировать мне эти стены, прав! Будь мужиком! Соберись и покажи им, что твоя жизнь стоит того, чтобы жить на свободе!..
— Ой, извините, господин начальник всея системы IT, что в Ваших глазах я рохля и социальный аутсайдер!
— В моих глазах ты не такой! И никогда таким не был!.. — прокричал Бьорн. — Товарищ король науки!.. — он сбавил обороты, покосившись на нахмурившихся возле стены вооруженных людей. — Речь только о присяжных.
— Хорошо рассуждать, когда спишь в своей постели с беременной женой, а не сидишь в четырех стенах с кучей отщепенцев!..
— Так выйди отсюда и спи с… кем-нибудь! Простите, — привставший Бьорн по жесту охраны сел обратно. — Ты сам знаешь, кто ты есть, и неоднократно доказывал это. Так дай же адвокату делать свою работу. Не спорю, все очень плохо, — он перешел на увещевания. — Но попытаться стоит. Если не ради себя, то ради Ляльки… Ради других, что тебя ждут.
Подсудимый оставался непреклонен. Бьорн ушел ни с чем. Но на следующее утро Артём запросил своего защитника обратно.
— Про спасение всего общества сам скажешь, — заявил он.
Они почти что с самого начала общались на «ты», так как быстро почувствовали взаимную приязнь. Но теперь Артём, казалось, ненавидел адвоката, как ненавидел бы любого, кто лез бы к нему в этот момент его жизни.
— Чем Вы руководствовались, отвергнув помощь доктора медицины и начав выпускать из потерпевшей кровь ножиком для резки бумаги? — спросил прокурор.
«Придушить бы тебя, старый урод. Ты там был, что ли?..» — подумал Артём, а вслух ответил:
— Я знал, что, если ввести ей средства для реанимации, это остановит ее сердце. Если не сразу, то в течение нескольких часов точно. Я — химик с исследовательским стажем, и я понял, что только быстрое выведение токсина из организма спасет ее. Этот яд связывается клетками человеческого организма. Как повернуть данный процесс вспять, современной медицине пока неизвестно. У Ханны врожденная гиперчувствительность к отравляющим веществам: маленький укол был воспринят ей как несколько смертельных доз. Что бы случилось, если бы они прочно засели в ее тканях, сами догадаетесь?..
— Я прошу суд обратить внимание на неуважение к государственному обвинителю! — воскликнул прокурор. — Цинизм подсудимого проявляется и в этом!
— Я попрошу подсудимого не отвечать вопросом на поставленные вопросы, — сказал судья.
Артём заметил, что Лялька в зале подавляет улыбку, и этого ему было достаточно.
