дорогой.
Чарльз едва не поперхнулся воздухом, явно не понимая смысла этих игр. А я развернулась и вернулась назад к Шарлотте. Оборотница в отличие от меня эмоции скрывать не умела. Если раньше была просто злость, то сейчас самая настоящая ненависть.
Как интересно.
Подруг было пять. Все эффектные, длинноногие, тощие и плоские. Имена я не запомнила, не посчитала нужным, да и в их компанию вливаться особого желания не испытывала, предпочитая держаться чуть в стороне.
Спустившись к берегу, я коснулась ногой воды, определяя температуру.
Прохладная.
Класс.
Мне как раз надо остыть после трудного дня.
Я так отвлеклась, что не заметила, как с берега налетел особо сильный порыв ветра, подхватил мою шляпу и сорвал с головы. Волосы, которые я даже не подумала завязать резинкой, тут же упали на лицо, рассыпались по плечам.
Шляпу всё-таки удалось поймать, но беспокоило сейчас другое.
За мной наблюдали.
Это чувство присутствовало давно, но сейчас стало особо острым и пронизывающим. Оно словно усилилось по щелчку или с порывом ветра. И снова загорелась шея, словно клеймом ужалило.
Резко обернувшись, я откинула волосы с лица и пристально вгляделась в стоящее напротив здание отеля, пытаясь хоть что-то разглядеть за тёмными стёклами, но нет, бесполезно.
Но это не мешало мне чувствовать и знать. Это Маркус. Это он смотрел сейчас на меня.
И это откровение неожиданно разозлило.
Я не должна его чувствовать! Не должна! Метки нет! Я свободна!
Бросив шляпу на песок, я развернулась и с разбега нырнула в холодные воды.
С моделями я пробыла недолго. Большей частью плавала, бросая осторожные взгляды в сторону здания отеля, но прежней тревоги больше не было. Потом, куда от холода и усталости стало сводить мышцы, вышла на берег, поблагодарила за приятную компанию, взяла вещи и отправилась назад.
Я уже почти дошла до нашего домика, его крыша виднелась впереди, как внезапно появившийся из-за угла, Маркус схватил меня за руку, резко потянул в сторону и затащил в стоящую рядом беседу, спрятав нас от любопытных глаз за густой растительностью.
Не успела я возмутиться и отреагировать, как требовательные мужские губы накрыли мой рот, моментально отрубая все возражения.
Маркус
Даже в мокром купальнике Лив была горячей.
Вкусная, сладкая, обжигающая. Стоило только коснуться её, провести рукой по гладкой шелковистой коже, как все благие, да и вообще любые, мысли испарились, расстаяли дымом, оставив только жгучее первобытноe желание.
Схватить, прижаться к разгоряченному женскому телу, вдавливая в себя так сильно, словно желая стать единым целым. С силой провести по спине, опускаясь к талии оттуда к упругим ягодицам, накрывая одну из них. Сжать, смять, напиться ей, иссушить до дна. Словно этот безумный, обжигающий огонёк мог согреть его заледеневшую душу вечного циника.
И Лив отвечала. Сначала замерла, словно пойманный зверёк, а после со всей страстью ответила на поцелуй, приоткрывая рот, скользя ладонями по его плечам, зарываясь пальцами в волосы.
Едва слышный стон, сорвавшийся с её губ, подстегнул на более решительные действия.
Тонкая ткань купальника обтягивала словно вторая кожа, не оставляя даже намека на фантазию. Зато воскрешала воспоминания о грешной, безумной ночи, которая невидимой нитью связала их обоих. Теперь Маркус был в этом совершенно уверен. Пусть метки не было, пусть это всего лишь сумасшествие зверя, пусть у неё есть муж. Какое это имело значение, когда они вместе? Когда его руки продолжают лихорадочно скользить по округлому телу, не переставая целовать сладкие губы?
Прорычав что-то неразборчивое, оборотень впечатал её в каменную колону, которая удерживала крышу. Рука нетерпеливо дернула лямку купальника вниз, стремясь освободить упругую грудь, да и всё тело.
Оливия дернулась в его руках, словно пыталась вырваться. Зверь внутри протестующие зарычал и это глухое ворчание разрушило тишину беседки, возвращая в реальность. Ту самую реальность, где она была замужем, а он помолвлен с другой.
Ведьма нашла другой способ оттолкнуть мужчину - просто взяла и до крови прокусила его губу.
Охнув, Маркус отскочил в сторону, прижимая пальцы к ранке. И это не разозлило, а скорее еще больше взбудоражило внутреннего хищника.
- Ты что творишь?! - прошипела Оливия, дрожащими руками поправляя лямки купальника, приглаживая влажные волосы.
Аркор ничего не ответил, просто стоял и смотрел, как ведьма подняла с деревянного пола свои вещи и шляпку.
Да и что он мог сказать в своё оправдание? Какие слова должен был подобрать, чтобы объяснить свои поступки?
После тяжелого и неприятного разговора с отцом, ноги сами принесли его сюда. Маркус знал, что это неправильно, нельзя было им встречаться и уж тем более было сумасшествием уединиться в беседке, где их в любой момент могли застать. Но доводы разума были бессильны, когда дело касалось рыжей ведьмы.
Вот и сейчас от одного только взгляда на неё, у мужчины болезненным узлом закручивалось всё внутри.
- Ты хоть понимаешь, что будет, если нас кто-то обнаружит? Если просто кто-то увидит вместе? – продолжала шипеть Лив, даже не пытаясь скрыть гнева.
Но, Луна! Как же ей это шло. Припухшие от его поцелуев губы, покрасневшие щеки, сверкающие расплавленным золотом глаза. Если уж сгореть, то с ней, от её рук.
- Это всё что тебя беспокоит? – хриплым от сдерживаемого желания, поинтересовался Маркус.
Застыла на мгновение, скользя по нему пристальным взглядом.
- Я же просила оставить меня в покое.
- Просила, - не стал отрицать оборотень. – Просто я не могу.
- Признайся сразу, ты просто не хочешь. Тебе понравилось играть мной, как кошка с мышкой.
- Нет, - твёрдо произнёс мужчина. – Я не могу. Хочу, но не могу.
Молодая женщина вздрогнула, отступая на полшага и мотнула головой.
- Я знаю, что у вас означает укус. Отец Туор рассказал мне. Но метки нет! Посмотри же! – Оливия повернулась боком, убирая волосы с шеи, демонстрируя совершенно чистую и гладкую кожу. – Смотри! Ничего нет!
- Ты дрожишь и голос срывается, - заметил Маркус, отследив её реакцию, почувствовав горьковый вкус страха и тревоги.
Ведьма чего-то боялась и тщательно старалась скрыть.
Зажмурилась на мгновение, словно собираясь с силами. И потом, взглянув на него, тихо попросила:
- Оставь меня, пожалуйста. Для тебя это игра, новые ощущения, а для меня жизнь. И ты… ты можешь лишить меня её.
Маркус тут же напрягся.
- И что это значит?
Она мотнула головой, направляясь к выходу.
- Оливия, я задал вопрос. Фергюсон тебя обидел? Он тебе угрожал?
- Мои
