Ты особенная и идеально мне подходишь, — томно проворковал гайрон мне на ушко.
— Это всё, конечно, прекрасно, но о каком доверии может идти речь, если ты начинаешь с того, что прячешь лицо? — резонно спросила я почему-то тоже шёпотом.
В руке я всё ещё держала данный им кинжал и совершенно не знала, куда его деть. Положить? Ага, а потом кто-то порежется, и, учитывая моё везение на травмы и позицию в постели, это будет точно не лазтан.
— Ты права, — вздохнул он. — Но я хочу, чтобы ты хотя бы немного узнала меня до того, как увидишь. Это для меня очень важно, моя лазтана.
Гайрон забрал из моей руки кинжал, а затем после короткого шороха вложил в неё косу.
Подавив подспудное желание его этой самой косой отхлестать прямо по тому лицу, что он прячет, ведь хуже там, кажется, всё равно не сделаешь, я глубоко вздохнула и пошла на первую из миллиона предстоящих мне уступок на пути налаживания с ним отношений:
— Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.
Лазтан обрадовался. Я почувствовала это всей сущностью, через нашу связь и реакцию гайроны. Каскарр, если меня будет так прикладывать каждый раз, когда он радуется, боюсь, что мне захочется радовать его постоянно. Плохо дело. Так конфеты на фрукты поменять будет куда тяжелее, чем я думала.
Он притянул меня к себе и принялся плавно гладить.
— Мне невероятно повезло. У тебя такое запоминающееся лицо. Красивое, да, но не в красоте дело. Оно живое, волевое и умное. Хочется на него смотреть.
И откуда он успел так хорошо рассмотреть моё лицо? Был на свадьбе? Вероятнее всего. Я попыталась вспомнить мужчин, стоявших рядом с алтарём, но не смогла. Кажется, был там один высокий и плечистый… Но разве у того что-то не так было с лицом? Нет, не помню…
А ещё назревала другая проблема. Пока лазтан расточал комплименты, я никак не могла вспомнить его имя. И чем дольше мы разговаривали, тем неудобнее становилось спрашивать. И почему я сразу не спросила, когда проснулась? Было бы не так неловко! Что мне теперь делать? Вряд ли он на «эй, ты!» откликаться станет.
Видимо, постелью с незнакомыми мужчинами жизнь меня наказала за отказы знакомым. Сурово, ничего не скажешь.
Как же его зовут? И почему на ум упорно приходят какие-то двери?!
— У тебя большая семья? — спросила я, расслабленно откидываясь в его объятия.
Хочет гладить и говорить комплименты? Пусть. Кто я такая, чтобы мешать?
— Не очень. Мама, три брата. Племянник вот на днях родился.
— А отец?
— Отец… — тяжело вздохнул лазтан. — Пишет книги.
— Он писатель? — заинтересовалась я.
— Не каждый, кто пишет книги, — писатель. Отец… можно сказать, что он увлекается теологией. Механизмами возникновения религий. Культами. И особенно их появлением и созданием.
Мелькнула в тихом голосе лазтана какая-то тоска.
— Вы не очень близки?
— Нет. С родителями у меня всегда были довольно прохладные отношения. Но я очень люблю братьев, особенно самого младшего.
— А сколько тебе лет?
— Я почти в два раза старше тебя, — ответил он после паузы.
Не так плохо. Взрослый. Даже зрелый… Но не старый. Да и гайроны живут долго, особенно сильные. А этот силён, раз победил в таком массовом поединке за мою руку.
— Странно, что ты до сих пор не встретил пару, — я всё ещё держала в руках его косу и касалась пальцами скрепляющих её колец.
— На самом деле не очень-то и странно. У всех это по-разному происходит. Хотя танцев гайрон я видел очень много. Сотни, наверное. И они никогда отклика не вызывали. А увидел твой — и просто перестал соображать. Ты словно вне этого мира танцевала. И кожа словно светилась изнутри, казалась жемчужной. Знаешь, я же был готов абсолютно на всё, чтобы ты стала моей. Полное сумасшествие.
— Ты сказал, что хотел, чтобы я стала твоей лазтаной. Тебе просто хотелось иметь пару?
— И это тоже. Хотелось понять, чем это так прекрасно. Обычные отношения у меня, разумеется, были. Но в них всегда чего-то не хватало. Но своей парой хотел тебя видеть из-за характера. Ты меня поразила.
— А ты не боишься, что мы друг другу не подойдём? — тихо спросила я. — Что мы слишком разные и просто не сможем быть счастливы рядом друг с другом?
— Нет, я не боюсь, что мы слишком разные. Скорее уж боюсь, что мы слишком одинаковые. У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.
Он водил руками по моей спине, отвлекая от разговора и заставляя трепетать от предвкушения продолжения. Я коснулась пальцами его лица, провела по гладкой коже на резко очерченных скулах, по высокому лбу, по ярко выраженным надбровным дугам. Почему он скрывал лицо? Ни шрамов, ни заметной асимметрии я не почувствовала.
— Хочешь искупаться? Тут есть подземное озеро, очень тёплое. Вполне хватит места порезвиться двум гайронам.
— Что? — удивлённо оглянулась я, но в чернильной тьме пещеры ничего не разглядела.
А вода не издавала ни звука, ни плеска. И даже влажности особой не было — я бы никогда не догадалась, что тут есть целое озеро.
— Ты предлагаешь плавать в темноте?
— Нет. Пойдём.
Видимо, лазтан хорошо ориентировался в своей пещере, потому что он уверенно повёл меня прочь от постели. Под стопами был прохладный гладкий камень, и в какой-то момент я ощутила ласковое касание шелковистой поверхности воды.
Повинуясь гайрону, вокруг вдруг вспыхнул свет, а сам он начал оборот. Ослеплённая, я проморгалась, только когда он уже закончил, и передо мной во всей красе предстал его ящер.
Второформа у него была впечатляющая и по размеру, и по виду. Такая же громадная и красивая, как и пещера. Я коснулась хищных шипов на его морде и посмотрела в ярко-синие звериные глаза. Гайрона внутри буянила от восторга. Ну да, урвала себе выдающегося самца. Я робко улыбнулась своему лазтану и вдруг увидела за его спиной нечто потрясающее.
Целый здоровенный заставленный едой стол.
Гайрона, не будь дурой, тут же согласилась: лазтан от нас никуда не денется, а есть хочется до колик. Даже не есть, а жрать! В общем, я убрала руку от прибалдевшего от моих прикосновений гайрона и пошла туда, куда меня звала природа.
И отвела душу. Начала с пирога, затем переключилась на жареное мясо, закусила рулетиками из омлета с овощной начинкой. А потом ещё и полторта умяла на десерт. Надеюсь, у лазтана не только пещера имеется, потому что пара ему досталась прожорливая.
Сам он погрузил массивный хвост в воду и полулежал на
