я сама его боялась. А сейчас, наблюдая за своим джинном со стороны, не могла разобрать, что чувствую. Редьярд был весь точно натянутая струна, словно сама смерть, удерживаемая кончиками пальцев стрелка. Часто я думала, что будет, если отпустить тетиву. В смысле – дать джинну свободу. Станет ли он убивать направо и налево, мстить за свой народ? Яр выглядел опасным, и в то же время притягательным, как красивый и смертоносный кинжал.
Посетители в ответ на грозное повеление тушевались, запинались, бледнели и тряслись.
– Ну вот, этот паскуда снова все деньги до последнего гроша с друзьями пропил, – жаловалась бледная и худая женщина, совсем еще молодая, но совершенно замученная. – Детей кормить нечем. Я-то ладно, я где водички попила, где яблочко сорвала, а малым-то не объяснишь…
– Подойди!
Бедняжка приблизилась на негнущихся ногах.
– Понимаешь ли ты, что волшебство не имеет обратной силы?
Она затрясла головой вверх-вниз: «Да, да!»
– Мне нужно несколько твоих волос.
Яр протянул руку, женщина торопливо дернула себя за прядь и вырвала целый клок.
Пока Редьярд скручивал прядь в кольцо, не пели птички, не летали светлячки и не поднимались под потолком радуги. Волосяное колечко вспыхнуло огнем и превратилось в мужской перстень с черным агатом.
– Мужу достаточно надеть перстень на палец один раз. А как наденет – предупреди его, что он не сможет выпить больше ни рюмки без твоего разрешения.
Голос Яра звучал бесстрастно и ровно.
– А если выпьет? – прошептала ошарашенная женщина.
– Будет гореть, точно в огне. Первый раз – мгновение. Второй раз – дольше. Третий… Третьего не будет.
Несчастная вылетела за дверь, не поблагодарив.
– Это слишком, – не выдержала я. – Она не отдаст ему перстень!
– Отдаст, – бесстрастно ответил джинн.
– Нельзя быть таким жестоким! – вспылила я. – Почему нельзя помочь иначе? Мягче? Сказать какие-то ободряющие слова. Вот Хафиз!..
– Я не Хафиз!
– Кто тут меня вспоминает? – откликнулся пожилой джинн, воплощаясь из воздуха прямо посреди комнаты.
Хафиз с утра ушел сеять слухи: сегодня была его очередь. Вернулся только теперь. В руках джинн держал корзину со снедью: он приносил еду специально для меня, ведь они с Яром могли обходиться без пищи.
– Понятно, – усмехнулся он, приглядевшись к нашим сумрачным лицам. – Снова разногласия. Эх, молодость-молодость! Возьми нашу хозяюшку, Ар… Яр! И прогуляйтесь. Засиделась она дома, давно на свежем воздухе не была, вот и злится.
– Я не злюсь! – крикнула я. – Само спокойствие! Не видно?
– Видно-видно, – закивал пожилой джинн. – А прогуляешься – еще спокойнее станешь!
Редьярд неторопливо поднялся с кресла, повел плечами, разминаясь. Он снова был одет в привычный костюм телохранителя.
– Идешь? – безразлично спросил он, глядя мимо меня.
– Иду, – так же равнодушно ответила я.
Я осталась в обличье черноволосой смуглянки. Так даже лучше – никто не подумает выискивать в образе брюнетки черты исчезнувшей графини Арчер.
Мы вышли за ворота и побрели по улице мимо лавок, домов, постоялых дворов. С каждым глотком свежего воздуха гнев постепенно выветривался. Чего я разнервничалась? Яр помог? Помог. Бедняжка взяла перстень? Взяла. Теперь пусть сама решает, отдавать его мужу или нет.
Чтобы отвлечься и успокоиться, я перебирала украшения на моих запястьях – творение Редьярда. Играющие щенки и котята, жуки с большими глазами, бабочки и цветы создавали впечатление, будто браслеты принадлежали то ли ребенку, то ли юной девушке. Интересно, где Яр их видел?
– Очень красивые браслеты, – зашла я издалека: гулять в тягостном молчании не хотелось. – Спасибо.
Фух, я снова произнесла запрещенное слово! Теперь Яр на меня еще больше выкрысится. Он кинул быстрый взгляд и отвернулся. Помолчал и сказал:
– Рад, что тебе понравилось.
Я не ослышалась? Не огрызнулся в ответ?
– Здесь тоже бабочки, – сказала я и осторожно спросила: – Бабочка – какой-то особый символ? Он что-то значит?
Незаданный вопрос о том, почему на браслете и кувшине вытеснены бабочки, повис в воздухе. Конечно, Яр понял, к чему я веду.
– Бабочка – символ души, – ответил он, но больше ничего не стал объяснять.
Мы шли и шли. Грязные кривые улочки постепенно расширялись, делались чище. Исчезли питейные заведения и кособокие лачуги.
– Куда мы идем? – подозрительно спросила я.
– Посмотрим на дом герцога Алдона. С завтрашнего дня я приступлю ко второй части нашего плана.
– Начнешь его запугивать? – поморщилась я. – Как-то это…
– Переживет! – отрезал Редьярд.
Мы подошли к дому герцога в сгущающихся сумерках. Особняк стоял за железной оградой, скрытый садом, у ворот застыли стражники – так просто и не проберешься.
– Теперь обратно? – вздохнула я.
Воздухом я надышалась на неделю вперед, а ноги, пусть сейчас на мне были надеты мягкие сапожки из войлока, гудели от долгой прогулки.
– Я перенесу, – улыбнулся Яр: его рассмешило мое напряженное лицо. – Завтра вернусь сюда один и примусь за дело. Может быть, повстречаюсь с узницей перстня.
Почему при этих словах меня кольнуло неприятное чувство? Я не смогла его угадать. Неужели я злюсь из-за того, что Редьярд печется о незнакомой девушке? Но она на самом деле нужна нам, чтобы повернуть время вспять.
– Отлично, – пробормотала я. – Пойдем домой, я ус…
Слова застряли в горле. Я всхлипнула и вцепилась в руку Яра, не в силах отвести взгляда от человека, подходившего сейчас к воротам.
В светлом костюме, легкий и все такой же красивый, вдоль ограды особняка шагал Адриан. На безмятежном лице ни мук совести, ни печали. Меня затрясло от ненависти.
– За ним! – выдохнула я. – Сделай нас невидимыми. Или еще что-то придумай! Мне надо попасть в особняк!
– Ви, не нужно, – сказал Яр непривычно мягко и несильно сжал в ответ мою дрожащую ладонь. – Если хочешь, я схожу сам. Дай мне минуту – я только верну тебя домой и…
– Я желаю! – оборвала я джинна, не дав договорить. – Я желаю, чтобы мы пошли за Адрианом. Сейчас!
Редьярд распрямился, стиснул кулаки, в один миг превратившись из живого и в общем-то нормального парня в каменного истукана. Что я сделала! Снова принудила его… Напомнила Яру, что он раб, моя собственность. Я пожелала – он не смеет ослушаться.
– Да будет так! – выплюнул он.
Яр не оглядываясь, пошел вперед – я едва успевала следом. Невидимыми мы прокрались мимо стражей у ворот, вошли в дом.
Лакей, проводивший Адриана к хозяину имения, как раз вернулся в холл. Устроился на своем месте у двери и задремал. Герцог сразу принял наследника графа Дейтона – значит, ждал его визита. Скорее всего, они расположились в малой гостиной или в библиотеке. Или в зале, где хранилась знаменитая коллекция герцога
