На последнем слове я окончательно отказываюсь понимать суть разговора.
- Да это ведь уже стало именем нарицательным, я частенько его использую, вот и пришлось объяснить.
- А мне можно, чтобы я тоже в курсе был, - прошу я.
- Бесконечная история одного семейства с кучей перипетий и неожиданных поворотов, - поясняет Рената. – Иногда таких, в которые трудно поверить.
- Да, в нашу историю тоже очень трудно поверить, - согласно киваю. – Мы и сами в шоке от такого поворота.
- Только, пожалуйста, не говорите об этом никому, - Диана складывает ладони в молитвенном жесте её мира.
- Конечно, только зря вы при детях всё рассказали, - сокрушается Рената.
- Они ничего не поняли, – мои слова вызывают удивление у всех, кроме Харальда.
- Я почувствовал, как ты используешь силу, - кивнул он мне. – Не во вред.
- Драконы и не могут…, - Диана осекается, вспомнив, что информация о наших видовых свойствах закрытая.
- Причинить вреда детям, - заканчиваю за неё я.
И не соврал и от правды увильнул, ведь волки ложь чувствуют не меньше драконов. А к детям у нас действительно особый пиетет, и преступление брата против беременной Айры – вопиющее нарушение не только законов, но и менталитета. Никогда бы не подумал, что его душа прогнила настолько, что он пошёл на это!
- У нас так же, только туда же беременные и матери, - отзывается Харальд.
- Да-да, то же самое, - я тяжело сглатываю и смотрю на Диану.
Она без слов понимает меня, кладёт свою маленькую, но такую горячую ручку на мою руку, сжимает пальцы.
- Слушай! – прерывает молчание Рената. – У меня остались краски и прочие причиндалы для рисования от Жоланы – моей подруги из бродячих артистов. Она увлеклась рисованием и когда приплывает со своей семьёй сюда в гости, всегда что-нибудь да напишет.
- Правда?! – лицо Дианы озаряется восторгом. – О, можно я воспользуюсь ими? Мне очень хочется написать вас, вы просто не представляете, какое чудесно выглядите со стороны, особенно это сияние.
- Какое сияние, дорогая, - кажется, у Дианы не только ночное зрение прорезалось.
- Золотистое, - она очерчивает рукой широкий круг, - оно окутывает их.
- Поздравляю, ты начинаешь видеть эфирные тела!
- Обалде-еть, - Рената умильно прикладывает ладони к щекам и качает головой. – Как всё это романтично!
Хочется закатить глаза, но вдруг ловлю себя на том, что они… видят как-то размыто. Моргаю, проясняю зрение, чувствую, как по щекам катятся… слёзы? Проверяю рукой, в непонимании смотрю на влагу. Дожил! Точно, старость подкралась незаметно.
[1] Я взяла в романе «Истинная для волка» идею передачи «Орёл и решка», ибо именно в процессе съемок Рената попадает в этот дивный мир. Переименовала, дабы не вызвать ничей гнев за использование бренда, но суть одна – это тревел-шоу с двумя ведущими, один из которых проводит уик-энд на сто долларов, а второй с безлимитной картой. Ну а человек, которым я вдохновлялась при описании героини Ренаты – Регина Тодоренко.
Глава четырнадцатая, в которой Диана рисует Амана, и что из этого выходит
Диана
Вечер проходит потрясающе! Мы много говорим, потом Аман выходит на улицу и показывает ребятишкам, что такое дракон. Они ничуть не боятся, только взвизгивают от восторга, когда видят истинное обличье. Еле дожидаются – все извертелись от нетерпения – когда он наденет ремни, которые заботливо принесли побратимы Харальда, дабы те не намокли. Карабкаются ему на спину.
- Ура! – верещит Сванте, когда Аман взлетает.
- И-и! – визжит Эльза, держась за брата.
Они прекрасны, меня охватывает бесконечная нежность и… боль. Небольшая, давняя, но ощутимая. Ведь когда-то я так ждала…
Стоп! То было в прошлой жизни и давно завершилось! Всё будет хо-ро-шо!
Самовнушение подействовало, но осадочек остался. Чёрт, надо сбросить стресс.
- А где те мольберты с красками? – спрашиваю у Ренаты.
- Прибраны в сундуке, - бывшая телеведущая оборачивается ко мне. – Ты что, собралась рисовать? Уже темно, а у нас тут свечное освещение, электричества нема.
- Да? – удивляюсь, потому что совершенно не замечаю разницы.
- А, ты же больше теперь видишь! – хлопает себя по лбу повелительница Архельдора.
Невероятно! В который раз ловлю себя на мысли, что всё просто нереально – стоять около самой Ренаты Пономаренко, общаться с ней и быть при этом в другом мире, где есть оборотни, драконы, магия и прочее. Более того, чувствовать, как в тебе самой эта магия просыпается, сначала со зрением, а что будет потом?..
Возвращаемся в дом, Рената с трудом находит нужный сундук – так далеко он прибран. Харальд помогает вытащить его на свет божий, открывает, а там… Там такие богатства, что моя душа ликует! Холсты, краски, причём натуральные, иных здесь и быть не может, кисти мягкие, самого высокого качества, даже есть готовый натянутый холст на подрамник. Вот только…
- А мольберта у вас нет? – на что мне холст устанавливать?
- Где-то был, - Рената морщится, силясь вспомнить, куда его могли засунуть.
- Я знаю! – служанка, зорко следящая, чтобы Рената не дай Бог не перетрудилась, кинулась в какой-то закуток. – Вот!
С трудом, но она выволакивает оттуда самый настоящий мольберт! Крепкий, надёжный. Похоже, у этой Жоланы денег куры не клюют.
- А твоя подруга не будет против того, что я использую её материал?
- Да она и не узнает, - легкомысленно отмахивается Рената. – Всё равно я краски и прочее заказываю, ей неудобно с двумя детьми и прочим кагалом сюда ещё и это тащить.
- С тех пор как ты поселилась в Архельдоре, у нас стало очень людно, - Харальд нежно обнимает Ренату за плечи. – Даже то, что мы – оборотни, не отпугивает народ.
- Вообще-то, это мои друзья! – возмущается Рената. – Благодаря им я выжила в этом мире!
Она пыхтит, словно обиженный ёжик, на что её супруг только улыбается. И такое тепло идёт из его глаз, что даже мне видно – она не устоит.
- А в целом да, все хотят предсказаний, - успокаивается предсказательница, - но я же не машина.
- Нечего даже думать об этом, - похоже, далеко не первый раз говорит Харальд. – У большинства из них одни и те же вопросы: деньги, власть, отношения.
- Да, редко кто действительно по важному делу приплывает, особенно богатеев этих терпеть не могу.
- А это Тшесси их ещё прореживает регулярно – половину кораблей заворачивает.
- Кстати, мы с ним познакомились, - вставляю свои пять копеек. – Прикольный такой, на Лох-Несское чудовище похож.
- Да, я думаю, они с ним одного вида, - кивает Рената. – А вообще он милаш, хоть и вредничает иногда.
Я чуть не хрюкнула от удивления. Милаш! Вот никогда бы его так не додумалась назвать.
- Слушай, ты что, действительно прямо сейчас собралась рисовать? – Харальд недоумённо смотрит, с каким энтузиазмом я оглаживаю холст на подрамнике.
Буквально прижимаю к груди и алчно смотрю на открытый сундук.
- Я бы не отказалась, - пожимаю плечами, мол, всякое случается с творческими личностями.
- Давай я тогда всё перенесу в вашу комнату, - его слова не расходятся с делом, и уже через пару минут я стою в небольшой, но уютной комнате, смотрю на девственно чистый холст и понимаю, что сейчас хочу писать вовсе не Харальда с Ренатой, как планировала до этого.
- Ладно, мы тебя оставим, - Рената поняла моё состояние без лишних слов. – Я передам Аману, где ты.
- Угу, - отвечаю на автопилоте, потому что внимание полностью сосредоточено на внутренних ощущениях. – Спасибо.
А дальше… дальше я уже себе не принадлежу. Кисти – продолжение моих рук, краски – моя кровь, а рисунок, который я творю – выражение моих надежд, чаяний и бесконечной любви.
Мне не нужен свет, я даже практически не смотрю, куда обмакиваю кисть, словно моё шестое чувство (а может даже седьмое, кто тут разберётся в точном подсчёте) прекрасно знает что, куда и как. Я полностью ему доверяюсь, сама словно со стороны смотрю и в то же время все мои знания и умения со мной. Они служат мне верной службой: просчитывают ракурс, пропорции и прочие технические нюансы.
