– а вдруг майор догадается, что это нарисовано до их договоренности о позировании?
– Это я? – Велько расплылся в улыбке. – И кран. И кот на нем сидит! Как здорово! Ты для этого меня фотографировала?
Олеся ответила уклончиво и продемонстрировала майору неудачный рисунок мостков двухлетней давности, соврав, что делает эскизы к большой картине. Принимая лист из рук Велько, она вдруг почувствовала – что-то изменилось. Сейчас, когда их тела случайно соприкоснулись – Велько стоял сзади, дыша ей в макушку – Олеся ощутила, что волк пышет жаром. Словно до нее докатилась волна просыпающегося желания. Заинтересованность – пока еще не окрепшая, как росток, пробившийся через сухую землю.
Она позволила себе вольность. Сильнее подалась назад, прижалась, запоминая новое ощущение. И отодвинулась, услышав грохот на кухне.
Нежданчик решил опробовать фломастеры, влез на табуретку, нарисовал подсолнух на морозилке холодильника, а, меняя цвет, случайно смахнул со стола пластмассовую миску.
Велько, увидев подсолнух, тихо выругался, и спросил Олесю, чем надо оттирать – средством для мытья посуды, лосьоном после бритья или ацетоном?
– Ничем, – твердо сказала Олеся. – Мы его разрисуем весь, или хотя бы половину, а потом сверху запылим лаком из баллончика. Мне давно хотелось что-нибудь оригинальное, но когда я заикнулась о том, чтобы купить черный или красный холодильник, Пахом закатил мне самую натуральную истерику. «Что шакалы скажут?» и «Перед соседями будет стыдно». Покупать цветной холодильник – вспоминать его слова. А разрисовать – милое дело. Я просто не догадалась, что так можно сделать.
Олеся сказала это, не кривя душой, и, кажется, убедила насторожившегося Велько, что инцидент не несет в себе элемента долга или необходимости оказывать услугу.
Нежданчик приободрился, отлип от занавески и согласился, что рядом с подсолнухом нужно нарисовать немного васильков. И траву. А дальше видно будет. После этого волк и лисенок сбежали, прихватив фломастеры – Олеся видела, что, несмотря на планы и ободряющие речи, оба чувствуют себя неловко.
Дождливая погода затянулась. У майора Грачанина уже заканчивался отпуск, Олеся, пользуясь прохладой, переделала основные дела, а второстепенные распределила между подчиненными. В один из дней ей пришлось оплатить солидный счет: на пустырь доставили железобетонные плиты, и трудолюбивая машинка – помесь экскаватора с краном – водрузила их на место, указанное майором Грачаниным. Олеся посмотрела на пейзаж и поняла, что осталась без норы: холм пронизывали катакомбы, потому что Велько в последний момент решил, что два запасных выхода лучше одного.
На холодильнике расцвели гибискусы и розы, боковая стенка украсилась плодами – Нежданчик долго и увлеченно рисовал шелковицу и арбуз. Велько приходилось оставлять лисенка то на Олесю, то на тетю Станиславу – ускоренное оформление документов требовало разъездов с бумагами, справок и печатей на заполненных бланках. Разговор об опекунстве случился, когда Велько явился забирать Нежданчика, помахивая папкой. Олеся спросила о продвижении дел, получила ответ, что одобрение – или не одобрение запроса – случится завтра утром, и тогда нужно будет предоставить соцзащите кандидатуры опекунш.
– Дарина настаивает, чтобы я поговорил с тобой. Тетя Станислава уже согласна, а с женой Душана я еще вопрос не обсуждал. Дарина говорит, что у меня нет времени знакомить Нежданчика с волчьим семейством, он может с ними не сойтись, а с тобой у него нормальный контакт.
– Я согласна, – ответила Олеся – стараясь удержать спокойное лицо, но обмирая от волнения. – Мы с ним отлично рисуем вместе, нам нравится готовая икра из пяти овощей, и я уже почти привыкла к звуку клаксона квадроцикла.
– Видишь ли… – Велько замялся. – Существует вероятность, что я погибну при исполнении служебных обязанностей. Риск повыше, чем у офисного работника. Тетя Стася сказала, что будет рада еще одному внуку – её дети и внуки живут где-то далеко, редко приезжают, а Нежданчик будет рядом с ней. Она понимает. А тебе оно надо?
– А жене Душана? – спросила Олеся. – Жене твоего сослуживца это надо? Я уже привыкла к вам, двум альфам, рыжему и серому. Не хочу говорить о самом плохом варианте, но, если это случится, легче будет заглушить боль заботой о лисенке. Ты знаешь, что я одинока. И видишь, что мы с Нежданчиком подружились.
Она хотела сказать: «И с тобой», но скомкала фразу, опасаясь разорвать тонкую нить надежды – «а вдруг не только подружились, вдруг Велько снова проявит заинтересованность?»
Некоторое время в комнате царила тишина. А потом Велько швырнул папку на стол и сгреб Олесю в объятия. Поворошил носом волосы на макушке, наклонился, шепнул: «Спасибо». Это длилось недолго – под окном заорал кот, тут же раздался недовольный голос дяди Серафима, и очарование момента было нарушено.
– Завтра поеду сдавать все документы, – отстраняясь, проговорил Велько. – Мелкого могу взять с собой, могу подкинуть тете Стасе. Отдохнешь от него, сколько можно цветы на холодильнике рисовать.
– Нет, – покачала головой Олеся. – Никаких «с собой» и «у тети Стаси». Мы с Нежданчиком уже запланировали поездку. У нас есть неотложные дела.
– Какие у вас дела? – удивился Велько.
– Мы едем по магазинам. Моя шакалица собирается заказать себе кое-какую одежду. Я предложила Нежданчику что-нибудь выбрать – вдруг он хочет шапку с помпоном, осеннее пальто или ботиночки, но он категорически отказался.
– Зачем ему шапка? – еще сильнее удивился Велько. – Он же не лысый!
– Вот и он говорит – не нужна. Он хочет каску. Не военную, а строительную, оранжевую. У фонарщиков, которые вас катали на мехруке, были каски. И теперь Нежданчик хочет такую, чтобы кататься в ней на квадроцикле.
– Каска – дело хорошее, – одобрил Велько. – Я ему собирался шлем купить, вообще-то шлем с самого начала был нужен. Но теперь это можно и отложить, пусть пока в каске покатается.
Сказано – сделано. На следующий день майор Грачанин отбыл в соцзащиту с папкой документов, а Олеся с Нежданчиком поехали по магазинам. Первым делом они купили толстого пингвина, который должен был составить компанию утенку и цыпленку. Нежданчик планировал вывезти игрушки на прогулку, и Олеся решила, что птичьему царству не помешает пополнение и разнообразие.
Из отдела мягких игрушек они направились в товары для развития. После поисков и консультации с продавцом Нежданчик стал обладателем набора «Юный строитель – папин помощник», в который входили две большие оранжевые каски, одна маленькая, и куча пластмассовых инструментов: топор, плоскогубцы, пила-ножовка, отвертки, уголок, разводной ключ, и – самое главное – шуруповерт на батарейках, издававший отвратительно жужжащий звук, достойную пару клаксону. Нежданчик смотрел на шуруповерт умильными круглыми глазами, и Олеся малодушно решила, что запретит приносить набор к себе в квартиру – пусть юный строитель играет подарком в сарае и в своем подъезде, на радость тете Станиславе.
После этого они поехали в мастерскую вязаных изделий, где заказали шакалице три пелерины.
