– Снежа, эй! – окликнул меня шепотом Кокс, натягивая на лицо маску с прорезями только для глаз. – Ты точно готова?
– Ага. – Я повторила его манипуляцию с нашей маскировкой, дернув плечами от нового прилива… блин, даже не знаю, как обозвать это странное ощущение. Не тревога или то самое предчувствие задницей эпичного косяка уж точно. Если бы это вообще укладывалось в обстоятельства, я бы характеризовала это как предвкушение, что ли. Ладно, мысли не по теме прочь! Собраться!
– Пошли! – еле слышно скомандовал Сашок, и мы двинулись с проселочной разбитой дороги сквозь густой подлесок к глухому забору, скорее уж загородного поместья, нежели «обычной дачи», как её любил именовать на людях владелец.
Тыльная сторона участка минимум в гектар площадью выходила прямо в заросли, сильно облегчая нам проникновение, так что спустя минуту, как только делающие обход охранники удалились достаточно, чтобы нас не засечь, мы уже короткими перебежками приближались к строению, помеченному на нашем плане как «охотничий домик». Добытые однажды Коксом отражающие костюмы для спецвойск, надежно скрывали нас от камер, простых и инфракрасных, а датчиками движения хозяин, по нашим сведениям, не озадачился, полагаясь на охрану с собаками, нюх коим запросто отбивал особый спрей. По факту, скромный «охотничий домик» – деревянный трехэтажный сруб с вычурной резьбой по ставням, конькам и в прочих положенных местах, но не само это помещение было нашей целью. По правой боковой стене находилась на первый взгляд совсем не приметная дверка, на деле являвшаяся сейфовой махиной. Дальше все уже было на давно отработанном автомате: Сашок отыскал и обесточил непосредственно сигнализацию, систему оповещения об любом открывании дверей и устройство, реагирующее тревожкой на эти отключения, а я напялила наушники, начав вскрывать дверь хранилища.
Уже почти закончила, когда Кокс подал мне знак, что охранники вышли на очередной обход территории. От главного дома до нас им было около семи с половиной минут пути, и этого времени нам должно хватить на войти-найти-выйти, так что я ускорилась.
Тридцать четыре секунды – дверь пройдена.
Впереди лестница, ведущая вниз, и перед нами открылось не просто хранилище, а целый гребаный выставочный зал с витринами на монументальных постаментах и постоянной направленной подсветкой, ей-богу, настоящий музей, размером раза в три больше строения на поверхности. Я же говорила, что коллекционеры все слегка того? Ну вот вам и подтверждение.
– Да-а-а, а хозяин-то – скромняга, но нам еще и не такие попадались, – прошипел сквозь зубы мой подельник, проходясь цепким выискивающим взглядом по рядам выставленных тут ружей, пистолетов, мушкетов и еще черт знает чего.
– Давай, ищи! – Я что-то сильно засомневалась в своей зрительной памяти при таком обилии похожих для меня объектов. Найти тут заказанные три вещи будет совсем не легко.
– Вон ряд пищалей, – указал мне Кокс на самый дальний угол зала, – иди смотри нужную. Никаких украшений, насечек и позолоты, Снеж.
– И треснувшая по всей длине рукоять, – кивнула я. – Я помню.
Лавируя между здоровенными коробами оснований для витрин, я глянула на секундомер. Минута сорок, шевелись, Снежа! Вылетев к нужному ряду, я застыла с распахнувшимся ртом, практически наткнувшись на развалившегося почти лежа в низком глубоком кресле, которое надежно скрывалось между двумя постаментами, Алево.
– Жемчужинка моя, я реально побоялся уже состариться, дожидаясь тебя, – сказал он, лениво зевнув и потянувшись одновременно расслабленно и до жути угрожающе, как лев, что неспешно прикидывает, с какой стороны тебя надкусить для начала. И, черт его побери, мой пульс тут же подскочил до заоблачного вовсе не от одного только испуга. Не-а, судя по молниеносному тянущему спазму внутренних мышц, так не кстати и до безобразия отчетливо помнивших, как он ощущался во мне.
– Сука! – ругнулась, разворачиваясь на месте, собираясь заорать Коксу и валить отсюда.
Но споткнулась, тормозя, найдя глазами друга, с искаженным от боли и злости лицом, потому как руки ему заломили за спину и зажали рот еще двое громил, как раз тех самых, что я успела увидеть, сбегая тогда из гаража. Господи, я же ни звука не услышала! А в следующее мгновение сзади в меня врезался Алево, вжав лицом в стекло витрины, не больно, но так, что понятно – не вырваться. Сразу пропихнул одну свою ручищу к низу живота, по-хозяйски обхватывая между ног, и вдавился в поясницу стояком, издав нечто похожее на довольное урчание, отчего мои колени позорно размягчились, а сладко-тянущая судорога внутри повторилась, рождая поток жара, что ударил снизу вверх, прицельно в мозг, пробуждая память о каждом чувственном впечатлении, пережитом благодаря этому блондинистому засранцу.
– Сзади мы уже пробовали, белоснежность моя, – прошептал он мне в ухо, резко сдернув с моей головы балаклаву, – но я так соскучился по тебе за эти четыре дня, что согласен для начала поиметь так снова, если ты уж так настаиваешь.
Что в такой ситуации должен диктовать инстинкт нормального человека? Правильно, драться, вырваться любой ценой и сбежать. Мой же мне настойчиво стал напевать: «Давай расслабимся». И я последовала этому совету, потому как отчетливо осознала: Алево и есть гребаный хищник, и прямое сопротивление приведет к потребности с его стороны сломить меня, и быть мне тогда действительно трахнутой им незамедлительно. А я против. Не в принципе вообще, а вот так, на глазах у двух незнакомцев, но что хуже всего – единственного друга, потому как чует моя задница, об которую демон-искуситель нагло трется стояком, мне это так понравится, что скрыть свое удовольствие не выйдет ни за что. И это все, кстати, не говоря уже о том, что в нашем направлении движется вооруженная охрана, что будет здесь через...
– Кончай зажимать меня, озабоченный! – зашипела я гневно, расслабившись при этом под напором твердого веса Алево. – Примерно через три минуты до двери дойдут охранники и нас всех заметут! Валить отсюда нужно, а между собой разборки можно и позже устроить.
– Знаешь, белоснежность моя, тебе и в самом деле нужно отвыкать пользоваться всем этим ужасным приблатненным сленгом, – нисколечки не впечатлившись, ответил хитрый гад, продолжая исцеловывать мне шею. И мои глазоньки сами собой стали прикрываться – ну не из железа же я. Ага, не из железа, а из дурости и похоти, похоже.
– Поучить меня хочешь культуре речи? – пыталась ухмыльнуться, но вышло нечто несуразное, ведь предательский стон так и просился на свободу из-за ритмичных движений ладони, накрывающей мой лобок. – Я не против, но давай сначала свалим в более подходящее для этого место.
– Для этого… – Алево толкнулся сзади с какой-то издевательской тягучестью, и мне пришлось сжать зубы, – с тобой… – еще один рывок в идеальном совпадении с нажимом ребра ладони, и я сдалась, тихонечко всхлипнув, – любое место подходящее.
Вот зараза, тут последние секунды сквозь пальцы утекают… сквозь пальцы… пальцы… на которые еще чуть – и я сама протеку.
– Пофиг на место, меня аудитория не устраивает, – огрызнулась я ломким голосом, избегая встретиться взглядом и с Коксом, и с его захватчиками. Позорище какое! Мы влипли, и, очевидно по самые не балуйся, и что я делаю? Болтаюсь в миллиметре от оргазма на публике, да еще и доведена до этого состояния за две? Три минуты?
– У нас с тобой такое совершенное совпадение. – Владелец самых ловких в мире рук отпустил меня так же внезапно, как и схватил, и как же хорошо, что в этот момент у меня оказалась опора. – Эти зрители меня тоже не слишком вдохновляют. Хоуг, Элэт, мы вас не задерживаем.
Двое красавчиков-громил одарили нас цинично-понимающими усмешками и поволокли Сашку к выходу из зала.
– Стоп, нет! – рванулась я следом. – Мы вместе!
– Больше нет, моя ты драгоценность, – придержал меня за локоть Алево.
Я развернулась, пнула его в колено, попыталась ткнуть пальцами в глаза, стремясь вырваться, но потерпела поражение. Удара он словно и не заметил, легко уклонился от выпада, так и не отпустив меня. Наоборот, притянул ближе, будто дразня и искушая и дальше проявлять агрессию, добиваясь наказания сексом. Предвкушение так откровенно читалось в его глазах, бесстыдное, горячее, добирающееся разом до всех моих центров уязвимости, что мое дыхание перехватило и я вцепилась в его рубашку, потянув к себе, вместо того чтобы оттолкнуть. Молниеносное опьянение, в дым, в хлам, до потери всякой адекватности и понятия об уместности, нависшей опасности. Некая неведомая сила одним щелчком переключила мои эмоции из ярости в похоть.
