кипяток? Магия, самая настоящая магия! Подобные штуки, — она щёлкает ногтем по толстой стенке кастрюли, — уже как год продвигает контора “Удобное небо”.
— Дай угадаю, тоже входит в структуры Альянса?
— Разумеется.
С Альянстом, кстати, тоже что-то не то. Возник из ниоткуда. Причины его расцвета я понимаю. Пользу, которую Альянс принёс, невозможно отрицать. Полёты действительно стали безопасными и даже крушения порой обходятся без жертв, вот как сейчас у нас. Без артефактного обвеса Джен бы “Рика” не посадила.
Но прояснить надо. Уж не от Альянса ли Джен узнала про горы? Очень похоже. Тогда возникает закономерный вопрос — что именно мутит Альянс, какую цель преследует?
До поры до времени подозрения я оставлю при себе. Сейчас важнее попытаться найти Рена, но расследование я обязательно начну и до истины доберусь.
— Джен, а ты не могла бы мне помочь? — каша булькает в саморазогревающейся кастрюле и всё больше напоминает невнятную жижу, чем съедобное блюдо.
— Нет, — отрезает супруга. — Кашу всегда варил дядя Тар. Он пытался меня научить. Забавный! Говорил, что мужчина должен уметь готовить на случай, если жена попадётся безрукая. Он же не знал, что я и есть такая жена.
Что-то мне подсказывает, что при желании Джен справится и с кастрюлей, и с плитой. Но желания у драгоценной супружницы нет, зато есть я, поэтому завтракать будем бурой жижей.
Джен высыпает в кашу сухофрукты, щедро выливает варенье и первой снимает пробу:
— Съедобно. Милан, ты прекрасный повар!
— Издеваешься.
В ответ Джен лишь безмятежно улыбается.
После завтрака, отставив грязную посуду, Джен ложится на парус, уголком накрывается, а меня просит разбудить, когда за нами приедут.
Железные нервы.
Только вот, увы, отдохнуть после бессонной ночи я ей не дам.
— Знаешь, что меня беспокоит? — меняю я тему.
— М-м? — Джен корчит смешную рожицу, открывает правый глаз, а левый оставляет закрытым.
— Я вызвал помощь, причём связался не только с диспетчером от Альянса, но и через него говорил со своим родным дядей. За нами придут, однако я не могу быть уверен, что координаты не перехватили культисты, как это было сейчас и раньше в порту.
— Поблизости чужих кораблей не было. Даже если культисты рванули к нам, у нас есть время подготовить радушную встречу, — Джен с ленцой тянется, напоминая большую кошку.
Сказать, что Джен слишком легкомысленна язык не поворачивается. Я достаточно её узнал, чтобы понять, что легкомысленность её наигранная.
Поразительно, как я мог принять её за мальчика… Фигура вполне оформившаяся. Но сейчас не до изгибов.
Джен поднимается и в задумчивости останавливается перед обломками “Рика”. Не знаю, что она хочет. По-хорошему нам как можно скорее следует уйти с открытого места, однако высоких деревьев поблизости нет, а кусты жиденькие, нас с Джен сверху будет видно.
Пока я прикидываю план действий, Джен ныряет в груду обломков. Что именно она ищет, она не объясняет, но вскоре выбирается с какими-то досками и зачем-то прибивает к ним обломок мачты от шалаша, натягивает парус.
Сначала в кошевара превратила, потом в плотника. Прибивать парусину к доскам мне ещё не доводилась.
— Что ты делаешь? — не выдерживаю я.
— У тебя с равновесием как? Встань на доску и держись за мачту.
— Что?
— Благословение Близнецов-Ветров кое-где ещё держится. Как командир рейса, сообщаю, что стоянка окончена, отправляемся дальше.
Она собирается поднять в воздух обломки?!
Пока я медлю, Джен вспрыгивает на доску и с недоумением оборачивается. В глазах явно читается непонимание, чего я тяну. И я почти неосознанно делаю шаг вперёд, почему-то я не готов в её глазах показаться трусом, хотя глупо думать о подобном.
Места на доске мало, и я оказываюсь вплотную к Джен. От её волос приятно пахнет мятой, но это не парфюмом, а что-то совсем лёгким, едва уловимым.
Доска издаёт надсадный скрип.
Всё же Джен недооценивает благословение. Оно даётся паруснику, а не отдельным деревяшкам. То, что благословение не выветривается сразу, не значит, что доска поднимется в воздух!
Однако Джен не сдаётся. За верёвку чуть меняет наклон парусника и доска… соскальзывает по траве вперёд, не проходит и половины шага. Кажется, что она вот-вот зароется острым концом в землю и застярнет, но Джен снова меняет наклон паруса, и доска выравнивается, набирает скорость. Джен, как оказалось, не пыталась взлететь, доска скользит по траве, и с каждой секундой скорость возрастает. Я крепче сжимаю мачту и подхватываю Джен под локоть, чтобы не упала. Она, по-моему, настолько поглощена управлением парусом, что даже не замечает.
И рулит она с помощью паруса… к крутому склону холма, в то время как дорога идёт по пологому.
— Джен?
— Держись!
Мы срываемся во что-то очень похожее на управляемое падение. У меня перехватывает дыхание. Зелень сливается в сплошную полосу, ветер бьёт в лицо. С разгону мы заходим на склон холма впереди, вылетаем на дорогу и чуть замедляемся.
Впереди появляются первые городские строения.
— Сворачивай налево, — предлагаю я.
Джен, не переспрашивая, послушно меняет направление.
Я ожидаю вопросов, но Джен их не задаёт. Точнее, задаёт, но совершенно другой:
— Дальше по дороге?
— Да.
Столицу окружает так называемый пояс — поместья, содержать которые могут себе позволить только очень состоятельные рода. Размер налога, который мы платим ежегодно, страшно вспоминать.
В скорости доска не только не уступает самым быстроногим коням, она их превосходим.
Навстречу появляется экипаж в сопровождении всадников. Я узнаю герб Авей.
Всадники нас явно заметили, и экипаж останавливается. Наружу, судя по очертаниям силуэта, выбирается мой дядя. Джен забирает на обочину, а потом вдруг резко задирает доску, и мы таки поднимаемся в воздух, перелетаем экипаж.
— Ю-ху! — Джен ещё и вопит от восторга
— Это свои, — пытаюсь я её остановить.
— Поздно!
Я только вздыхаю.
У меня закрадывается очень нехорошее подозрение, и оно оправдывается. Ворота Джен не останавливают, она не ждёт, когда нам откроют створки. Она выдаёт очередной воздушный пируэт, и мы тормозим даже не на подъездной дорожке, а, практически, под нижней ступенькой. Лихо тормозим, с разлётом щебня и треском переламывающейся мачты. Я пытаюсь удержать обломок, чтобы он не ударил Джен, и естественно меня накрывает парусом. Джен же успевает выскользнуть из-под тяжёлой ткани.
— Юная госпожа? — слышу я голос дворецкого.
Даже по голосу понятно, что он растерян. А ведь всегда гордился своей выдержкой потомственного дворецкого.
Да уж, впечатление Джен
