пошатнуть мое и без того слабое равновесие.
— Такую… Как я?
Да, на более умные и осознанные вопросы я сейчас не способна. Мое и без того бедное сердце, стучащее от ужаса перед возможностью свалиться вниз, теперь и вовсе сводит безумной тревогой и волнением. К горлу подкатывает тошнота.
Мне кажется — еще немного, и от переживаний я могу потерять сознание.
— Ты поймешь, — выдыхает Андрас и я успеваю увидеть только лишь его руку, что он резко выставляет вперед.
И слишком запоздало понимаю, что он сделал.
Только в ту секунду, как беспомощно взмахиваю своими в воздухе, теряя опору под ногами.
Все, что я могу сделать — это зажмурить глаза и кричать. Кричать от неописуемого ужаса приближающейся гибели.
Так все и закончится.
Боже, сколько мне еще раз вот так переживать мгновения своей смерти?
При том, что я совсем, совсем, совсем не хочу умирать?
Ужас и страх внутри меня плавятся в какую-то совершенно новую форму эмоций, переходя через все стадии злости, гнева, ярости, отрицания и понимания.
Принятия.
Огонь, что жжет изнутри и разум, и тело, вдруг утихает и ему на смену приходит безумная эйфория.
Наверное, это и есть смерть.
Поток ветра, который все это время бьет в спину, вдруг исчезает, и я словно бы зависаю в воздухе. Что за…
Цепляюсь за сознание изо всех сил, пытаясь не потерять его, заставляю себя открыть глаза.
Я и впрямь парю в воздухе.
Ужас снова пронзает мое сердце, отчего я снова начинаю падать. Беспомощно машу руками в воздухе, кричу, как ненормальная, снова зависаю, пугаюсь, снова падаю. Краем глаза замечаю крылья. С обеих сторон.
Мои крылья.
Снова зажмуриваюсь, молясь только лишь о том, чтобы без эксцессов опуститься на твердую поверхность. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Как бы там я это ни делала… Ариана, прошу, опусти себя на землю целой и невредимой. И плевать, что летать ты не училась. Плавать люди учатся, тоже не умея…
Я уничтожу этого ублюдка.
Злость помогает — по крайней мере, достаточно очищает мысли, чтобы я могла наконец почувствовать мыщцы над лопатками, которые, судя по всему, управляют моим полетом. Они безумно ноют и болят, и это спустя секунд тридцать невероятно неуклюжего полета, у меня даже, кажется, пот по лбу стекает, но я не могу дать себе поблажки и передышки. Это мой шанс выжить. И я им воспользуюсь.
Ощутив ступнями шершавую поверхность камня, я тут же падаю на колени и принимаюсь рыдать. Навзрыд. Горячо и громко, позволяя себе выпустить наружу весь тот ужас, что я только что испытала. Накрыв голову руками и сжавшись в комок. Покрывало из перьев укрывает меня, даря дополнительную защиту. Из перьев… Чертовых перьев… Как он мог…
Даже если не было другого способа дать мне “переродиться”, или как еще назвать всю произошедшую со мной чертовщину в виде внезапно отросших крыльев — я все равно ему никогда этого не прощу. Андрас не имел никакого права. Он не мог…
Когда я наконец успокаиваюсь, я утираю щеки ладонями и заставляю себя открыть глаза. И тут же замираю, глядя в упор на перьевые полотна, распластанные по земле по обеим сторонам от меня.
Абсолютно белые.
Белые.
— Мать твою… — только и могу выдохнуть я, замирая не то в благоговейном, не то в праведном ужасе.
Нет. Нет, нет и нет.
Этого еще и не хватало.
20. Верный друг
Каэль
“Обожаемый” мною песик Мэг хорошенько меня потрепал. Жить, конечно, буду, но энергетических дырок он во мне наделал знатно. И с чего он так взбесился… Неужели я похож на того, кто станет устраивать подобное? Да я же мухи не обижу… Не говоря уже о том, что мне силенок не хватит на такие удары.
Может, мой папаша и был бы рад подобной инициативе сына — начать новую войну, но, увы, даже тут я стану его разочарованием. Слабый, упрямый, беспринципный Каэль. Позор “его величества” всея академии.
Пытаюсь пошевелиться, потому что мне кажется, что я уже целую вечность лежу…где, кстати? Судя по приглушенному свету вокруг, неудобному матрасу и вони… Ах, да. Где ж еще могла быть Фанни, ориентируясь на ауру которой, я открывал портал. Только в “Эдеме”.
— Если ты вздумал прийти в себя — то зря, — вероятно, заметив мое пробуждение, ворчит моя подруга откуда-то слева.
— Думаешь? — собираю себя в кучу, приподнимаясь и садясь, и не удерживаюсь от того, чтобы слегка толкнуть стриженую в бок, спихивая с моей лежанки, на которой она так прекрасно устроилась.
— Что-то мне подсказывает, что в ближайшие дни мир превратится в дерьмо, — крепко ругается Фанни, нисколько не смущаясь моего жеста и так же сильно пихая меня в ответ.
Хотя, нет. Куда сильнее.
— Тогда, быть может, предпримем попытку его спасти? — я всегда произношу все, что первым мне приходит в голову, совершенно не раздумывая над ответом, и сейчас — не исключение.
Фанни смеется, искренне захлебываясь смехом.
— Я серьезно, — неожиданно для самого себя добавляю я. — Происходит что-то непонятное.
— Да. И все началось с появления твоей девицы.
— Моей? Да что ты… Нет.
Не то чтобы меня смущают мысли окружающих по поводу Арианы и меня — пожалуй, только слепой, да и она сама еще не знают, что я пометил ее, — но все же это сильно преждевременно. Особенно, учитывая тот факт, что сама Ари не раз давала мне отставку.
— Конечно, отнекивайся, — Фанни наконец поднимается на ноги, подавая мне руку.
Я охотно ее принимаю, потому что силенок у этой демоницы хватит даже на то, чтобы протащить меня на своем плече хоть через весь Шеол.
— Никто не должен знать того, что я тебе сейчас скажу, — я говорю для самого себя на удивление серьезно.
Особенно раздумывать над тем, чтобы начать выдавать налево и направо свои секреты, времени все равно нет.
— Удиви меня, — вижу по лицу Фанни, что ей явно не нравится моя затравка на разговор.
— Я подозреваю Андраса. Я думаю, что он…
— Заткнись, — резко перебивает меня стриженая, и по ее взгляду ясно видно, что мне и впрямь лучше не продолжать.
— …Он стоит за всем, что происходит.
— Это измена! — шипит Фанни, больно ударяя меня кулаком в плечо.
Мне приходится прикрыть глаза, потому что организм все еще приходит в себя после драки с Дэмианом.
