и папу. Море. Мне было хорошо и спокойно, а потом…
– Все начало исчезать, – закончил за меня Винни.
– Да, как ты?..
– Именно этой мелодией ты очистила свою память, – мрачно ответил он.
– Я не знала, Винс. Клянусь. Я бы никогда. Ты же не думаешь?
– Нет. Но теперь за тобой точно нужен глаз да глаз, курочка. Как за ребёнком, – вздохнул он. – А если бы я спать ушёл?
– Но ты не ушёл. Решил заглянуть ко мне, – неловко заигрывала я, хотя у меня все клокотало от ужаса, из-за своего любопытства я чуть вновь не стерла и без того куцые воспоминания.
Винсент смотрел на меня и покусывал себе щёку изнутри, явно раздумывая над чем-то. И по его лицу было непонятно: злится он или просто встревожен? Хотелось как-то разрядить момент, но я не знала как, потому просто молчала и ждала.
– На минуту тебя нельзя оставить, – наконец выдохнул он и немного расслабился, и я быстро подбежала к нему и обняла.
– Так не оставляй. Видишь какая дурная.
Грудь у Винсента дрогнула от смешка.
– Дурная не то слово.Посижу, пока ты не уснешь. А скрипку ты теперь будешь получать только под расписку. Любопытная ты моя.
Растекалась маслицем в его объятьях и от этих слов. Особенно от “моя”. Не спорила, позволяла ему нежно распекать меня.
– Я бы никогда по доброй воле не стерла из памяти то, что между нами, Винсент. Да и в прошлый раз, думаю, я оставила себе что-то вроде засечки, на случай, если всё пойдёт не по плану.
Винсент вопросительно посмотрел на меня.
– Сейчас покажу.
Нехотя расцепила руки и отстранилась от него. Но мне было важно здесь и сейчас показать серьёзность своих чувств. Я любила его и люблю. Уверена, что я стерла память не просто так, а что бы спасти наши отношения.
Вытащила из-под кровати коробку, поставила на кровать и села рядом. Жестом показала Винсенту последовать моему примеру. Он всё ещё был немного озадачен, но послушался и устроился напротив.
– Что в коробке? – спросил Винни, и я придвинула ему ее к нему.
– Без понятия. Но я нашла там твоё кольцо, уверена, там есть ещё много важных для нас обоих вещей.
Винсент все ещё не понимал, к чему я клоню, но коробку открыл, и дальше я наблюдала уже за выражением его лица. А оно стремительно менялось, по мере того, как мой парень поднимал из глубины новые артефакты нашего прошлого. Он улыбался, а в его взгляде застыла горько-сладкая светлая тоска. Завидую ему сейчас, тоже хочу знать, что же я сохранила.
Винни выудил мой альбом и начал медленно листать его, подолгу останавливаясь на каждой странице. Мне стоило огромных усилий подсмотреть тоже. Но я держалась, помня том, что мне опасно бездумно заглядывать в прошлое.
– Что там? – я все же спросила Винсента, и он улыбнулся, не отрывая глаз от написанного.
– Тут ты. В каждой строчке, Нана, в каждом сохранённом фантике, билете на концерт, бутылочкой крышечке. Думал, что это я сентиментален. Что ж. Никогда ещё так не ошибался, ты чокнутая. Чокнутая, но милая. Неужели так сильно любила меня, курочка?
Глупый вопрос. Обидеться, что ли?
– Любила и люблю, лабух убогий!
– Вот как?
Винсент криво ухмыльнулся, отложил блокнот, а затем осторожно толкнул меня на постель и навис сверху. Я лишь успела издать какой-то полустон, прежде чем его губы навязали мне такой безумный поцелуй, что я начала нервно стаскивать со своего парня влажную рубашку.
– Убогий лабух, значит? – пробормотал он, не разрывая поцелуя.
Что ж. Это сработало уже дважды.
–Наиубогейший, – задыхаясь ответила, а Винсент возьми и отстранись, оставив меня лежать на спине и восстанавливать дыхание.
– Тогда придется, доказать тебе, что ты не права. Продолжим, когда наша группа победит в конкурсе.
Что?! Парамнезия Елена же почти на грани развала после прошлого выступления.
– Ты хотел сказать, моя группа? – ехидно поправила его.
– Твоя-твоя. Оговорился. Барабанщика нашла уже?
А я и не теряла. Выудила свой видеофон, включила его, игнорируя огромное количество уведомлений. Прямо сейчас позвоню одному импульсивному хангрийцу. Вот только…
– Дашь телефон Ласло?
Уговорила Винни побыть этой ночью со мной. Клятвенно заверила, что не буду приставать. Даже показала, что пальцы скрещенными не держу. Какое-то время он колебался, нервно поглядывал на дверь, но после сдался, накинув кучу условий. Никаких поцелуев и слишком крепких объятий. А ещё одежды на нас должно остаться столько же сколько в начале вечера.
– Говоришь, как девственник, который бережёт себя до свадьбы, – пробурчала я, а Винсент вскинул бровь.
– Говорю, как ответственный парень.
– Ты просто боишься, моего отца, – дразнилась я.
– Не боюсь, а уважаю, курочка. И если бы я был менее сдержанным в прошлом, то о сексе в настоящем мы бы оба могли забыть до твоего полного исцеления.
Аргумент. Наше целомудрие оказалось весьма кстати. Но почему одежды нельзя оставить поменьше-то? Или такие шалости мы с ним уже практиковали, и поэтому Винни осторожничает изо всех сил?
Лежала рядом с ним, представляя, как теперь изменится наша жизнь в академии. Между нами не только стало на пару секретов меньше, теперь мы ещё и жить вместе будем. Для меня это совсем новый уровень в отношениях. Интересно, что думает Винсент. Меня так и подмывало поприставать к нему с вопросами, но он быстро уснул. Все-таки не спал больше суток.
Совестно ли мне? Ни капельки! Винс сам это все с Викторией устроил. Хотя я до сих пор верю в теорию, что она каким-то образом воздействовала на него. Поймать бы за руку, да только мне вообще нельзя к ней и близко подходить, пока мы с Винни не найдем лекарство.
Так и металась полночи от терзающих меня вопросов, то тонула в нежности, находясь рядом с парнем, то сходила с ума от его близости, но абсолютной недоступности. Задремала лишь под утро и проснулась от легкого шума в комнате. Винсент был уже на ногах. Он перебирал что-то в моей коробке с воспоминаниями, забрал блокнот и убрал к себе в карман.
– Что делаешь? – сонно спросила его.
– Думаю, этого мне и не хватало, чтобы подготовить для тебя лекарства, Нана. Я писал музыку, основываясь лишь на моих чувствах. Но я и понятия не имел, что в этот момент было в твоей головке.Что для тебя было важными, что
