стоящему на столе. Беру в руки стакан, но налить не успеваю.
– Погоди, не торопись, дай мне поухаживать, – говорит Адам, добавляя в голос максимальное количество бархатных ноток.
Он берет стакан своими длинными аристократическими пальцами, неспешно ставит его на стол, посылая мне хитрые взгляды. Затем поднимает графин и наливает–таки воду.
С трудом переключаю свое внимание с дракона на вожделенный стакан, воздух между нами наэлектризован от посылаемых в разные стороны импульсов, и вода для меня уже буквально жизненно необходима.
– Спасибо, – торопливо произношу и выпиваю залпом. – Не хватило, – говорю, тяжело дыша, ставлю стакан, хватаю графин и припадаю к нему. – Теперь лучше, благодарю.
– Это было нечто, – произносит Адам, не сводя с меня глаз, – мне нравится твоя раскрепощенность. Давай перенесем ее на еще одну часть нашей жизни.
Мой мозг медленно соображает, я не понимаю, о чем речь, лишь успеваю вопросительно изогнуть бровь, как губы дракона накрывают мои собственные.
И тут же тысяча импульсов разносится по моему телу в разные стороны. Ощущения гораздо сильнее, чем когда мы целовались на улице, теперь они приправлены эмоциями от недавнего ментального погружения друг в друга. По крайней мере, я думаю, что дело в этом.
Серебряный берет меня за талию и сажает на столешницу. Несчастный многострадальный графин падает на пол и разбивается, обдавая наши ноги брызгами. Но мы даже не вздрагиваем.
Зачем? Ведь все вполне предсказуемо. Он падает, мы остаемся, и нет нам никакого дела до посторонней вселенной.
Наши с драконом запахи смешиваются, я чувствую, как все больше обволакиваю его своим ароматом, а сама буквально тону в его. Ощущения усиливаются от этого, буквально переходят на новый уровень, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
Я достигаю невероятной эйфории, снова ощущая себя в единственно правильном для себя месте и за самым идеальным из всех возможных занятий. Я полностью растворяюсь в своем истинном, отдаюсь ему всей душой и телом, как и он растворяется во мне. А ведь мы всего лишь на столешнице сидим, до кровати пока не добрались.
Как раз на этой мысли Адам приподнимает меня, обхватывая за бедра, и несет куда–то вглубь дома, ни на секунду не отрываясь от моих губ. У него наверняка внутри скрытый навигатор, у всех способных летать он должен быть, иначе как объяснить, что ни один угол не был задет моей спиной.
Серебряный невероятно заботлив и обходителен во всем, что касается моего тела. Это можно понять по тому, как он держит меня, как бережно укладывает на мягкие простыни, как убирает с лица прядку волос.
Стоп. Простыни?
С усилием отстраняюсь от дракона, насколько позволяет ситуация.
– Ты заранее знал, что мы дойдем до этой стадии? – спрашиваю его, осматривая кровать. – Обычно люди заправляют постель перед приходом гостей, а не оставляют в полной боевой готовности.
– Нет, не знал, – торопливо качает головой серебряный, – понятия не имею, как так получилось.
Ага, конечно, не имеет он понятия, не верю я, но Адам уже опускается ниже, ловким движением руки распуская корсаж моего платья, и мое возмущение моментально улетучивается, уступая место наивысшему наслаждению.
Не знаю, сколько проходит времени, по ощущениям целая вечность, но на самом деле за окном не стемнело, хотя солнце уже начинает клониться к горизонту. Грустно.
Все рано или поздно заканчивается, и от этого на душе становится тоскливо. Мой внутренний мир настолько беспомощен, настолько беспощадно оголен перед внешними обстоятельствами в данный момент, что осознание близости ночи сильно ранит. Ведь что будет потом, одному Свету известно.
Свету известно, а нам нет. Даже легендарному серебряному дракону не по силам разгадать эту тайну. А жаль.
Громко вздыхаю, Адам лежит рядом и тоже молчит. Интересно, он думает о том же, о чем и я? Или его мысли более безоблачны. Мужчинам вообще свойственен больший оптимизм по жизни, чем женщинам, я это еще в академии поняла.
Парни–двоечники всегда чувствовали себя уверено накануне экзаменов, девушки–отличницы, наоборот, тряслись как осиновые листки на ветру. В итоге первые, как правило, получали завышенные оценки, а вторые теряли бал из–за неуверенного блеянии.
Но я не принадлежала к этим категориям, я всегда была где–то посередине.
– Нам надо собираться, да? – нарушаю тишину, раз уж в мысли все равно проник ритуал.
– Далеко? – Адам приподнимается на локтях и смотрит на меня с любопытством.
– Д–домой, в замок к тебе то есть, – произношу неуверенно
Могу ли я называть его жилище домом после того что между нами произошло – большой вопрос. Ведь немного отойдя от единения душ и тел внутри появляется червячок сомнения и тревоги.
– Дом – это хорошо, – философски соглашается дракон, – и особенно прекрасно, что ты начала воспринимать своего друга, как дом. Замок мне жаловался, что ты отдаляешься от него, стремишься дистанцироваться, а ведь он не понимает почему.
– Я считала, у вас с ним нет связи, какая сформировалась у меня после проклятия, – хмурюсь.
– Прямо такой, конечно, нет, – серебряный отводит глаза, явно юлить собирается, – но совсем ведь связь не может отсутствовать между нами, верно? Как никак он является фамильным замком древнего семейства, а мы с сестрой единственными наследниками былого величия.
– Твоя сестра тоже общается с замком?
– Мы с ней об этом не говорили, но, полагаю, да, – кивает Адам.
– А–хах, – качаю головой, – какие вы все–таки.
– Какие такие? – дракон опускает подбородок мне на грудь, заглядывая в глаза. – Мне кажется, наша драконья семья восхитительна, а скоро станет еще лучше, ведь ты присоединишься к нам.
– Гхм, – неловко издаю набор звуков и, конечно же, краснею, – это все крайне интересно, – бормочу себе под нос, не зная, как правильно реагировать на слова серебряного. Может, он вообще шутит, откуда мне знать. – А почему твоя сестра не дракон? – приходит вдруг дельный вопрос в голову. – Давно хотела понять.
– Не все в нашем роду с этим геном, – пожимает плечами Адам. – Вот, например, если родится у нас с тобой сын, скорее всего он пойдет по моим стопам, а дочь в тебя и сестру. Но не переживай, ты, как и сестра, и наша дочь, подключены к фамильному источнику силы. Продолжительность жизни не будет меньше, чем у истинных драконов.
Мы уже и о детях говорим. Я только допустила мысль о том, что не сбегу от дракона в академию, возьму его с собой сдавать финальный проект, а тут такие разговоры пошли.
– Кажется, я проголодалась, – резко встаю, заставляя Адама убрать подбородок с моей груди, – и сильно.
Опускаю ноги на пол и буквально бегу
