ложа — красная. И все это с мрамором, фресками и золотой бахрамой. Эта жуткая бахрома была везде — на портьерах, на тонких прозрачных тканях, что за теми портьерами прятались в нишах, на подушках диванов и подлокотниках, на скатертях — везде!
— Милая, у тебя вид потрясенный, да не тот. Сейчас ты выглядишь как принцесса, обнаружившая перед своей спальней кучку испражнений какого-то животного. А надо бы, чтобы глаза округлялись, словно там — торт, — раздался в голове голос тети, и я сразу исправила выражение лица. — А вообще, где твои знаменитые на весь Брейнвуд высокомерность и невозмутимость?
— Утонули вместе с кораблем, видимо, — пошутила я, и смогла в конце концом вернуть себе «лицо».
— Сейчас мы все отправимся в оранжевый сектор, вы останетесь ближе к желтому. Мне и Филиппу нужно будет предстать перед императором. Мистер Харгрейв, если вы понадобитесь, то вас позовут. Но, будем надеяться, что обойдется. Прошу вас всех присмотреть за Фионой.
— Начинается, — чуть слышно пробормотала я, но даже в гуле толпы дядя Рейнар услышал и погрозил мне пальцем.
Вскоре они с братом скрылись из виду, а я с интересом стала рассматривать гостей. Собственно, как и они меня. Причем, женщины делали это украдкой, а вот мужчины… Они откровенно окидывали меня взглядом, кто-то мерзко ухмылялся, кто-то фыркал, но приятного в этом было мало. Хотя их поведение было вполне понятно. Наши наряды отличались от принятых здесь. Что тетя, что я надели платья, какие носят придворные в Карвахале, хоть и более закрытые, чем обычно: юбка, немного пышная, в пол, вырез, открывающий ключицы, открытые руки. Здесь же женщины так же закрывали ноги, но при этом талия выражена не была, рукава спускались до середины ладони, а про вырез я вообще молчу. Этакий балахон от шеи до пола. Но шерп! Полупрозрачный балахон, под которым угадывалась сорочка до колена на бретельках. То есть визуально, мы с тетей и еще несколько женщин, видимо, жены каких-то торговцев, оказавшихся здесь по делам, выглядели более одетыми. Вот только это тут мало кого волновало.
— Спасибо, хоть пальцами не тыкают, — вздохнула я и задрала подбородок.
— Вы невероятно правы, леди, — акцент выдал, что ко мне обращался не карвахалец, я обернулась. Рядом со мной стоял типичный оланец средних лет, поджарый и с таким выражением лица, словно его владельцу можно все. И именно его в порту назвали главой столичной данжармерии, — Приветствую вас, леди Мельгар, да озарит свет путь вашего супруга.
— Мира и процветания вашему дому, бей Махетди, — кивнула ему тетя Ти. — Вас так и не представили по всем правилам… Моя племянница, Фиона ди Фиоренци, старший помощник капитана Орм Харгрейв, и сопровождающие Фионы, мистер Аякс и мистер Девер.
— Да, очень гордая молодая леди, непривычно для Тадрихана. Рад, что вы благополучно добрались до наших берегов, — оланец уставился на иллирийцев. — И счастлив, что, несмотря на недуг, вы уже в строю. Удивительный случай, вас же выносили из корабля на носилках, — он не успел ничего добавить, заиграла музыка, и народ отхлынул к диванам. — Так как мужчины рода не рядом, я прошу дозволения пригласить вашу племянницу на танец у вас, леди Мельгар, — вот не зря мне не нравились его хитрые глаза.
— А ему можно отказать? — я с надеждой мысленно спросила у нее.
— К сожалению, нет. Он очень влиятельный человек в столице, может сильно осложнить нам всем жизнь. Или не нам, а тем, кого ты должна доставить в Карвахаль, — ответила она мне, и тут же с улыбкой продолжила вслух. — Она будет признательна вам за это развлечение.
Надо отдать должное, глава местной стражи, вернее, данжармерии, вел необычайно легко и непринужденно. И все бы было прекрасно, если бы он не стал задавать мне вопросы.
— Бейа Фиона, а не могли бы вы поделиться секретом восстановления ваших сопровождающих. Буквально вчера они были при смерти, а сейчас уже вполне себе бодры, здоровы и, более того, опасны.
— Кто же вас, мужчин, бей Есул, знает, — округлила я глаза. Вдруг все-таки за дурочку сойду? — Это лучше у них спросить.
— Бей Махетди, — поправил он меня. — И по правилам я должен взять у вас на это разрешение, ведь они подчиняются вам, как бы это глупо не было.
— Тогда и я для вас леди ди Фиоренци, — строго отрезала я. И пусть не кривляется, я прекрасно знаю, как к кому можно обращаться. — И почему вы считаете, что они опасны? И чего же вы глупого усмотрели в данной ситуации?
— Хищник хищника сразу узнает, — усмехнулся оланец. — Потому что не должен мужчина подчиняться капризной девочке, леди ди Фиоренци, иначе, чем он отличается от барана.
Конечно, а ты только что подчинился, шерп иноземный! Очень хотелось бы сказать это в лицо гадкому данжармерцу, но нельзя. Еще не всех людей мы у него забрали. Да и хотелось бы без боя покидать эту не совсем гостеприимную страну.
— Как минимум разумом, — спокойно заметила я. — А еще статью, силой. Да много чем, если не зацикливается на лидерстве.
— Тот, кто не хочет быть лидером, никогда им не станет, — высокопарно заявил мой партнер по танцу.
— Не совсем согласна. Мой отец не хотел титула, не хотел возглавлять герцогство. Его вполне устраивал генеральский чин, которого он, впрочем, тоже не жаждал. Просто делал свое дело, и делал его хорошо. Как и моя мама не собиралась становиться герцогиней, ее мечтой было с боевой четверкой бегать по самым страшным местам Иллирии и гонять нечисть.
— Вы гордитесь своими родителями, — прищурился Махетди.
— Они мой образец для подражания.
— И все же вы не на поле брани, а здесь, — усмешка вновь украсила его лицо. — Как и большинство особ предпочли сытую домашнюю жизнь походной, — все-то я тебе рассказала, конечно. — Так и должно быть. Место женщины дома и с детьми.
— В вашей стране — да, — танец закончился, и по правилам мы не могли станцевать второй, так поступают лишь помолвленные или супруги. — Давайте останемся каждый при своем мнении, — улыбнулась я.
— Жаль, что мы так мало поговорили, — нахмурился оланец, ничего нового узнать он у меня не успел, что его серьезно огорчило, но меня его чувства мало волновали. — Надеюсь, вы подарите сегодня мне
