цепочке. Я как раз открыла глаза, чтобы это увидеть. Холодная дрожь прошибла с головы до пят, как только мои глаза разобрали в полутьме, какими знаками испещрен серебристый диск.
Идиот!
Этот медальон действительно выглядел так, словно должен был снять откат. Снаружи. Только вот на самом деле он служил совсем другому делу: концентрировал все отсроченные последствия именно на Ильяне, чтобы сжечь в огне вернувшегося проклятия не только его тело, но и душу. И уничтожать обманную дрянь было уже поздно…
Зеленоватая тень моей силы метнулась из угла так быстро, что он не успел отреагировать. И в следующее мгновение уже хрипел, сдавленный, словно в тисках, в переплетении светящихся граней.
Я медленно встала, подошла ближе, почти вплотную, чтобы глаза в глаза. Так же медленно подняла руку и положила ладонь ему на грудь, прямо на защитный амулет. Чуть сжала пальцы, погладила. А потом резко скрутила цепочку так, что она впилась ему в шею, больно и остро.
— Смотри и запоминай, идиот. — Магическая структура медальона, повинуясь проявляющему заклинанию, вспыхнула у него перед глазами.
Говорить Ильян не мог, пережатое гранями горло издавало только сипение, хотя он не задыхался. Но все равно парень зло прищурился и попытался выплюнуть что-то едко-презрительное на тему «чего я там не видел».
— Глубже смотри, неуч. — Цепочка в очередной раз больно натянулась, царапая шею. А перед лицом магическая схема словно разворачивалась в пространстве, проявляясь все новыми блоками, на этот раз незнакомыми.
— Запомнил? Впрочем, если нет, значит, твои ум и память сильно преувеличены.
Я отпустила медальон, погасила схему и брезгливо оттолкнула мальчишку от себя и от решетки. Развернулась и отошла на прежнее место. Кое-как приладила цепи — надо было и дальше делать вид, будто они могут меня удержать. Сжимавшие тело парня грани почти сразу истончились и исчезли. Ильян схватился одной рукой за горло, другой за решетку, чтобы не упасть, и тяжело закашлялся. Сквозь его судорожные всхлипы мой голос звучал тихо, но отчетливо:
— Искать значение символов будешь сам, если хочешь жить. Как и правду о твоем проклятии. Много нового узнаешь, если постараешься.
— Слушаюсь, Нин-джэ, — несмотря на ошеломление, в голосе Ильяна опять прорезалась его всегдашняя издевка.
— Пошел вон. И больше никогда не используй незнакомый ритуал, пока не узнаешь точно, кто, когда, при каких обстоятельствах и зачем его придумал. Иначе сдохнешь гораздо раньше, чем тебя повесят за все хорошее.
— Благодарю, джэ. — Отдышавшийся гаденыш шутовски поклонился. И схлопотал такую ментальную затрещину, что пробкой вылетел из узкого коридора, ведущего к моей камере. А тяжелая дверь после этого захлопнулась намертво, не пуская его обратно.
Горечь вырвалась слезами и тихим воем. Хотелось биться о стену, хотелось… Какой же идиот!
Что ж ты натворил, глупый, злой мальчишка!
И что мне теперь делать? Как… как тебя спасти?! Я все еще хочу этого. Я, наверное, сошла с ума.
Ну что же. Значит, так тому и быть. Смерть — она никогда не бывает просто так, сама для себя. Она всегда для жизни, для того, что придет следом и вырастет на этом месте.
Значит, то, что осталось после того, как сломалось и сгорело все, что еще несколько часов назад было мной, тоже не должно пропасть без толку.
Когда я это поняла, стало… спокойно. Даже боль втоптанной в грязь и кровь души словно отодвинулась, обещая скорое облегчение. Боль исчезнет, когда нечему станет болеть. Это просто и правильно, можно выдохнуть, привычно и тренированно отодвинуть эмоции и подумать.
Подумать, как использовать то, что от меня осталось.
Собственно, ответ уже был в моей голове. Тот самый последний шанс, которого я боялась. Какая ирония, теперь он кажется мне благословением и самым лучшим подарком небес.
Ритуал».
Ли Нин
Что ж. Хуже всего в происходящем была именно память. Я точно помнила, до чего в прошлый раз довели меня эти наполненные наивным лукавством глаза. Ильян всегда казался хитроватым и беззлобным мальчишкой, пока не показывал свое истинное лицо.
Вот и сейчас — я не могла ему верить, но кто бы знал, как хотела. Несмотря на всю боль и озлобление — хотела. Хотела схватить, встряхнуть за шкирку, обнять и больше не отпускать. Но просто не имела права снова на это купиться. Очень странно чувствовать одновременно нежность и злость, желание и отвращение. Очень-очень странно… больно.
А потом он вдруг упал, крупно дрожа.
Я сама не поняла, как оказалась рядом, склонившись и на ходу ловя мысль, что он, скорее всего, притворяется.
— Ян! Хватит выделываться, вставай!
Но он, глухо застонав, окончательно рухнул лицом в землю и затих.
Проклятье!
Развернуться, уйти — и пусть подыхает. После всего, что это чудовище натворило с нашими жизнями, самая подходящая смерть. Собачья. Сдохнуть в грязном сарае и быть обглоданным крысами. Праведного гнева хватило на то, чтобы встать. Лишь затем, чтобы, выругавшись, опуститься обратно и, перевернув бесчувственное тело на спину, попытаться прощупать его магией в поисках повреждений.
На первый взгляд все выглядело безобидно, я почти успела увериться, что он все же прикидывается. Но затем магический поток споткнулся о сгусток энергии. Ага, вот и оно.
Удар пришелся ему в левое подреберье со стороны спины, странно, что он не заметил. Хотя в схватке и не такое проморгать можно. Определить чары удалось далеко не сразу, а когда все же вышло — я аж присвистнула от удивления.
Надо же, Ледяная кровь. Дождь как-то рассказывал об этом проклятии, но утверждал, что ни один уважающий себя водник таким кидаться не станет. Ну что ж, теперь мы точно знаем, что кто-то там себя не уважает.
Порадовавшись, что так быстро начала лечение, я занялась устранением последствий. Ничего, если не дать магии развиться, все пройдет без последствий. Может, полихорадит пару дней, ну да ему полезно. Думать о том, какой мучительной была бы его смерть, брось я его тут, не хотелось. Почему-то.
Зато мысль о магическом откате, который словит наложивший проклятие маг, грела душу. Вот уж кому будет плохо ближайшие пару недель. И несчастному лекарю, который возьмется его лечить. И, скорее всего, всей пятерке. Проклятие это не «заразно» и действует только на того, в кого попало. А вот откат захватит всех, кому не повезет соприкоснуться с его магическими путями.
Размышлять об этом было просто и привычно. И позволяло не акцентироваться на мысли, кого именно я сейчас пытаюсь спасти.
