сейчас я не смогу, платить нечем. Поэтому я постаралась максимально упростить себе жизнь, рассказав Шанди заранее, что я могу попросить сделать. Например, мы прошлись по всему инвентарю, я объяснила ему разницу между сотейником и сковородой. Показала, как пользоваться весами, как отмерять литры. Мы изучили, что лежит в кладовой и холодильнике. И еще всякие мелочи, чтобы не тратить на это время во время работы.
- Прогуляемся? – предложил Шанди вечером.
- Да мы вроде и так воздухом дышим, - пошутила я.
Мы с Шанди и Лешеком сидели во дворе у костра и ели запеченного на углях угря. Рыбу притащил Лешек – свежую, еще извивающуюся. Сказал, что сам добыл. Навряд ли поймал, и я тешила себя надеждой, что угорь не краденный.
Лешек изъявил желание накормить нас с Шанди ужином, и я охотно согласилась. И отвесила себе еще один мысленный подзатыльник. Рыба! Здесь она, наверняка, дешевая, ведь море рядом. А я привыкла, что достать свежую рыбу сложнее, чем кусок хорошего мяса, и не включила в меню рыбные блюда.
У меня не рыбный ресторан, да и я не сильна в приготовлении всяких морских гадов, однако взять того же угря… или что тут еще водится… и запечь или пожарить в кляре – не так уж и трудно.
- Есть знакомые рыбаки? – спросила я у Лешека.
- Вестимо, - важно отозвался он. – Но ты особо не рассчитывай. Всю рыбу, что ловцы добывают, один мужичок скупает.
- Монополист?
Лешек с укором прищурился.
- Это не колдовское словечко. Так называют покупателя, который скупает весь товар, а потом продает по высокой цене.
Я постаралась объяснить попроще, и Лешек меня понял.
- Во-во, это самое, - кивнул он. – Бывает, кто-то на рынке рыбой торгует, но это так… баловство. Несколько штучек, чисто на семейный обед. Тебе ж сразу много надо, так?
- Так, - согласилась я. – Ну и ладно, не буду ничего менять в меню.
Угря мы ели, заворачивая сочные куски в лепешку и закусывая сделанными мною на скорую руку малосольными огурчиками. Шанди открыл бутылку вина, но Лешек пить его отказался.
- Не нужен мне этот компот, - заявил он, скривившись.
И любовно погладил фляжку, появившуюся в его руках. Подозреваю, что там был самогон. Уточнять не стала. Главное, чтобы Лешек не напивался в хлам, вел себя прилично и трудился на благо таверны. Пока он не нарушил ни один из этих пунктов, поэтому я не вмешивалась в его личную жизнь.
Мы с Шанди выпили мало. Я – половину бокала. Он – всего лишь пригубил. Может, и вообще не пил, только губы смочил.
И вот, когда угорь был съеден, а угли почти догорели, Шанди и предложил прогуляться.
- Так я тебя не воздухом зову дышать, а побыть наедине, - шепнул он, сжимая мою ладонь.
- Мы каждую ночь наедине, - тихо засмеялась я.
Лешек сделал вид, что ничего не слышит.
Откровенно говоря, я устала. И бродить по темным улицам городка мне не хотелось.
- Я хочу быть с тобой наедине не только в постели, - настаивал Шанди.
- Дурень серый, - проворчал вдруг Лешек. – Устала она. И завтра ей весь день на ногах. Она ж не мужик, а хрупкая девушка.
У меня отвисла челюсть. У Шанди, к слову, тоже. А еще он так напрягся и нахмурился, что я испугалась, не завязалась бы очередная драка. Все же Лешек, мягко говоря, выпимши.
А когда Шанди дернулся, подавшись вперед, я и вовсе повисла на нем.
- Не надо! Пойдем. Я не устала. Пойдем, погуляем, - затараторила я.
- Угли залей, - прошипел Шанди сквозь зубы, обращаясь к Лешеку. – Чтобы пожара не было. Спасибо за ужин.
Он легко разомкнул мои руки, отставил меня в сторону и ушел в дом.
- А что? – пробурчал Лешек. – Я не прав? Ты не хотела идти.
- Тебя это не касается, - вздохнула я. – Сама могу разобраться, не маленькая.
- Ну-ну… - хмыкнул он, выливая на угли припасенное ведро воды.
Шанди сидел на крыльце, обернувшись волком. Неужели так обиделся, что и говорить со мной не хочет?
- Р-ры… - проворчал волк, поджимая лапы и укладываясь на брюхо.
- Что? – не поняла я.
- Р-ры! – повторил волк настойчиво.
- Ты хочешь, чтобы я села сверху? – догадалась я. – Как… на лошадь?
Волк кивнул.
- Я тяжелая, - произнесла я с сомнением. – И сидеть, наверное, неудобно.
- Р-ры?
На этот раз в рыке мне послышалась мольба.
Ну и ладно! Сяду. Волк большой, а я маленькая. Если он утверждает, что сможет меня нести, не буду отказываться.
Чувствуя себя Аленушкой с картины Васнецова, я почти легла на спину волка и обняла его за шею. Он осторожно поднялся, распрямил лапы и потрусил по направлению к морю.
Никогда бы не подумала, что ехать верхом на волке удобно. Наверное, это потому, что волк не обычный, а оборотень. Волк… потому что внешне похож, в зверином обличье. А так-то он не зверь…
Волк и пах приятно. И шерсть у него была мягкой, уютной. А, может, мне так казалось, потому что я любила этого волка.
Любовь…
Странно думать о любви, когда тебе под семьдесят. Непривычно. Я не считала, что моя жизнь кончена, жила для детей и внуков, планировала будущее, смотрела вперед с оптимизмом. Но о любви… О том, что молодые зовут настоящей любовью, не помышляла. Не верила, что где-то во Вселенной живет моя половинка.
А вот надо же, встретила ее… после смерти.
Я больше не сомневалась в собственных чувствах, не искала оправданий и объяснений. Просто приняла этот подарок судьбы – любовь. И если о чем и переживала, так только о том, что будет, когда к Шанди вернется память. Иногда мне даже хотелось, чтобы он оказался тем самым женихом, от которого сбежала моя предшественница. Тогда… он простил бы побег… и мы могли бы жить вместе, как муж и жена.
Шанди не мог быть кем-то ужасным. Не верила я в то, что он станет жестоким, когда к нему вернется память. А вот в то, что обстоятельства могут быть против нашей связи – очень даже верила. Потому что после прожитых лет мне в это поверить проще, чем в чудо.
Шанди остановился на
