Тиган недовольно заворчал:
— Я понимаю, что ты им благодарна. Это нормально. Но я спросил, была ли ты счастлива в Темной Гавани.
Элиза задумчиво посмотрела на него:
— По большей части — да. Особенно когда появился Кэмден.
— Но ты сказала, что чувствовала себя как в клетке.
Элиза кивнула:
— Я никогда не отличалась физической силой. Моя способность слышать мысли не позволяла мне надолго отлучаться из Темной Гавани. И Квентин считал, что мне не стоит одной выходить в город. Конечно, он желал мне добра, но порой это меня… угнетало. К тому же определенные обязательства и ограничения на мою жизнь накладывало то, что Квентин служил в Агентстве, и то, что его семья занимала определенное положение в обществе. Все время приходилось контролировать себя, знать свое место, никогда не вступать в разговор, пока не попросят. Иногда мне хотелось кричать, просто чтобы доказать себе самой, что у меня есть голос. И сейчас хочется.
— И что тебя останавливает?
Элиза нахмурилась, искоса глядя на Тигана:
— Что?
— Кричи, если хочешь. Я не буду тебя останавливать.
Элиза рассмеялась и оглянулась назад, на ярко освещенные окна особняка.
— Представляешь, какие это породит сплетни? Сколько завтра будет разговоров о том, как ты безжалостно издевался над беззащитной женщиной! Твоя репутация будет навсегда испорчена.
Тиган пожал плечами:
— Это не причина, если ты меня об этом спрашиваешь.
Элиза выдохнула, выпустив облачко пара. Она повернула голову и посмотрела на него с мольбой в широко распахнутых лавандовых глазах:
— Сегодня я не могу туда вернуться. Ты не побудешь здесь со мной, Тиган… недолго?
Ярость охватила Марека, когда он пробежал глазами по расписанию вылетов из аэропорта Бостона, которое раздобыл для него один из Миньонов. Прошлой ночью частный самолет в спешном порядке отправился в Берлин с двумя пассажирами на борту, несомненно, одним из пассажиров был воин Ордена.
Судя по описаниям Миньона — Тиган. Но что за женщина его сопровождала? Загадка. Тиган был одиночкой, и, как Марек ни пытался, он не мог даже предположить, что заставило хладнокровного воина терпеть рядом с собой женщину.
Хотя Тиган не всегда был таким. Марек хорошо помнил, как искренне воин был привязан к своей Подруге по Крови. Господи, неужели все это было пятьсот лет назад? Марек помнил, что женщина была красивой: черноволосая, смуглая, похожая на цыганку, с милой доверчивой улыбкой.
Тиган дорожил ею и чуть не погиб сам, когда потерял свою подругу.
Жаль, что не погиб.
То, что Тиган в Берлине, — неприятная новость. Вкупе с пропажей дневника, который Марек так долго искал, вдвойне неприятная. Сомнений у Марека не оставалось: дневник попал в руки воинов Ордена.
Сколько времени им потребуется, чтобы разгадать загадку? Ему придется действовать быстро, если он хочет оставаться хотя бы на шаг впереди.
К несчастью, за окном светило солнце, и, чтобы избежать его испепеляющих лучей, Мареку приходилось дожидаться заката, чтобы вылететь в Европу и взять ситуацию под контроль.
А пока ему только и оставалось, что полагаться на глаза и уши Миньонов.
Тиган открыл дверь каменного эллинга и пропустил Элизу внутрь. В темноте она практически ничего не видела, но Тиган крепко держал ее за руку и уверенно ступал по широким доскам пола, и она, пошатываясь на высоких каблуках, следовала за ним.
Зимой пространство, где полагалось находиться большой лодке, пустовало, вода местами подернулась тонкой корочкой льда.
— Наверху должен быть чердак, — сказал Тиган, ведя Элизу к деревянной лестнице.
— Откуда ты знаешь?
— В прошлый раз, когда я приезжал, это был егерский коттедж. Похоже, егеря здесь больше не нужны и Райхен поместил сюда одну из своих многочисленных игрушек.
Элиза, приподняв полы платья и кожаного плаща, начала подниматься по ступенькам за Тиганом. Наверху он открыл дверь, и они оказались на довольно просторном и уютном чердаке. Сквозь большое треугольное окно лился лунный свет. Напротив окна стояли кожаный диван и два больших кресла, с которых открывался прекрасный вид на озеро; у восточной стены располагался камин, сложенный из грубого камня.
— Зная Райхена, уверен, что здесь должно быть электричество, — произнес Тиган, стоявший за спиной Элизы.
В следующую секунду мысленным приказом он включил настольную лампу.
— Если ты не против, я бы предпочла темноту. В темноте спокойнее.
Электрический свет тут же погас, и чердак вновь залил холодный и бледный свет луны. Элиза чувствовала па себе взгляд Тигана, когда направлялась к окну. Ее каблуки тонули в белом пушистом коврике. «Должно быть, овечья шкура», — подумала она, опустив взгляд. Поддавшись неожиданному желанию, она скинула вечерние туфли и погрузила стопы в приятную мягкость.
Волнение улеглось, Элиза словно растворилась в медленном колыхании озера и густом полумраке чердака. Напряжение, вызванное приемом, ослабло, но от поцелуя Тигана сердце продолжало учащенно биться. Элиза никак не ожидала, что он будет так нежен с ней и так откровенен — поделится частью своего прошлого.
И его страсть явилась для нее неожиданностью.
Он хотел ее, а она — его.
Казалось, воздух вокруг них вибрирует невыраженными чувствами и несказанными словами.
— Плохая идея. — Тихий рокочущий голос Тигана мурашками отозвался в ее теле. — Тебе не следовало оставаться здесь со мной наедине.
Элиза повернулась, чтобы посмотреть на него, и вздрогнула — его глаза горели тусклым янтарным огнем. Он не угас после поцелуя, как и не остыл жар его тела. Она чувствовала этот жар даже сквозь кожаный плащ.
Тиган улыбнулся, обнажая клыки:
— Если ты не уверена, что сможешь убежать.
Элиза не шелохнулась. У нее не было желания убегать, хотя она знала, что Тиган не из тех, кто дает второй шанс. Она не отводила взгляда, наблюдая, как он медленно приближается. Тиган протянул руку и, сняв с нее кожаный плащ, аккуратно положил его на кресло. Выпрямившись, провел пальцами по ее обнаженному плечу. Дрожь пробежала по телу Элизы, такими обжигающе-горячими были пальцы Тигана.
Страсть разливалась томительным ядом, она желала его прикосновений — желала так сильно, что невольно застонала.
Тиган нахмурился, брови угрожающе нависли над горящими янтарным пламенем глазами, свирепо смотревшими на Элизу. Он убрал руку.
— Да, — хрипло пробормотал он, — это плохая идея. Я возьму больше, чем ты хочешь мне дать.
Он развернулся, словно намереваясь уйти. Элиза протянула руку и погладила его по жесткой скуле:
