Профессор подошёл к ней, дважды повернул ключ и небрежно бросил его в карман брюк. Кира попятилась.
– Вы что, хотите сказать, что я захочу от вас убежать?
– Я? – Он поднял брови. – Я ничего не хочу сказать. Вы приехали сюда со мной, мисс Риаз. Время выбора кончилось.
Он подошёл к кровати и безо всяких предисловий перевернул её.
Кира вскрикнула.
Магия, конечно же. Его руки, усиленные магией, могли гнуть железо: подвиг, который повторил бы лишь один маг из сотни, если не тысячи.
И этими же руками он мог сделать с ней что угодно. Заломить ей руки, поставить на колени, вынудить принять любую позу для его развращённого удовольствия и позволить ему сделать с собой всё, что угодно в этой же позе…
Но сейчас, кажется, ему пришла в голову идея поинтереснее.
Постельное бельё осталось лежать на полу, на покрывале. Профессор же небрежно поднял раму кровати так, словно она весила не больше ноутбука, и прислонил её к окну под большим наклоном. Ещё несколько секунд, и две металлические заклёпки, вогнанные его рукой прямо в стену, надёжно закрепили её.
Кира глядела на эту конструкцию с торчащими ножками, и ей очень хотелось сглотнуть от ужаса.
Потому что эта деревянная рама с перекладинами вдруг сильно напомнила ей орудие, избранное для её пыток Тёмным Лордом.
– Мне, кажется… – неуверенно сказала она, обводя взглядом окно. Шестнадцатый этаж, чёрт! – … Немного не по себе.
– Всего лишь немного? Я разочарован.
Он бросил на неё ледяной взгляд.
– Ждёте, пока я закутал вас в простыню, чтобы оберечь вас от неосторожных взглядов, пока вы будете разоблачаться? Мне снова срезать с вас одежду кинжалом, быть может? Раздевайтесь, мисс Риаз. Я хочу, чтобы взошли на эшафот сами.
– Сама?
– И попросили меня вас к нему привязать, – кивнул он.
Кира бросила неверящий взгляд на него. Потом – на раму кровати. И ещё один – на входную дверь.
И медленно покачала головой.
– Вы всё ещё не Тёмный Лорд, – сказала она. – Если я серьёзно попрошу вас не делать этого и решу уйти, вы меня выпустите.
Короткий смешок.
– Интересное предположение.
– Это не предположение. Я это знаю.
Профессор сбросил пиджак на соседний крючок и скрестил руки на груди. Сейчас он был особенно похож на Тёмного Лорда.
– Откуда вы знаете? – задумчиво спросил он. – И почему вы думаете, что вы это знаете?
– Потому что вы – это вы! – выпалила она.
– Возможно. Или – уже не я? Или я – Тёмный Лорд, получивший все воспоминания и так искусно притворяющийся мной, что вы так ничего и не заметили?
Он улыбался. У Киры мороз по коже прошёл от его улыбки.
– Нет, – прошептала Кира, вжимаясь в стену. – Не может быть… я бы почувствовала…
– Я куда лучше вас умею скрывать свои эмоции. Даже от вас.
Он был прав, с отчаянием подумала она. Но ведь он блефовал, правда? Правда?
Он шагнул к ней, бесстрастно оглядывая её фигуру, словно очередную рабыню, выставленную на торги.
– Я мог бы, конечно, заставить вас умолять дать вам раздеться… – протянул он. – Хм. Впрочем, знаете, что? Пожалуй, я так и сделаю.
Он подошёл ещё ближе, заставляя её вжаться в стену до последнего. И прошёлся руками по её груди и животу поверх блузки. Холодные касания, в которых не было ни нежности, ни страсти. Такие же бесстрастные, как и его взгляд.
– Что вы делаете? – прошептала она.
Он не ответил. Молчаливая статуя касалась очертаний её груди, холодные пальцы разминали ей плечи. Ещё маленький шаг вперёд, и её бёдра упёрлись в его.
Кира начала дрожать. Его близость, даже холодная, была опьянительна, но незнакомец, чьи руки задумчиво исследовали её тело, вдруг из знакомого и привычного профессора Деннета превратился в опасного и непредсказуемого противника, и она была беспомощна перед ним. Она перевела взгляд на свой алый перстень, который успела надеть. Не шарахать же его магией, в конце концов?
В следующий момент его пальцы перехватили её руку, и перстень исчез в кармане его брюк быстрее, чем она даже успела что-то почувствовать. Профессор прекрасно видел не только её эмоции, но и намерения.
– Отпустите меня, – прошептала она. – Пожалуйста.
Вместо ответа подушечки его пальцев легли ей на соски.
Холодные. Опьяняющие.
Кира задохнулась. От его поглаживаний сладостный огонь вспыхнул внизу её живота, и она невольно чуть отодвинулась от стены, плотнее прижимаясь к его бёдрам.
Он молча сделал шаг назад. Секунда, и его пальцы, только что выделывающие невообразимые вещи с её сосками, и уже заставившие фантазировать, что они бы сделали у неё под джинсами…
… Легли ей на бока под линии рёбер, без малейшего намерения двигаться куда-либо ещё.
Кира едва успела перевести дух от разочарования, как его руки принялись поглаживать её снова. Под грудью, скользя по поясу джинсов, задевая чувствительное местечко на шее. Он даже и не думал касаться её губами: казалось, он поставил себе задачу довести её до исступления лишь холодными и методичными движениями рук.
Которые наконец-то массировали её бёдра и поглаживали между ног, и она поймала себя на том, что начинает дышать чаще, и уже второй раз тихо всхлипывает.
На третий всхлип она умоляюще посмотрела ему в глаза.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Разденьте меня.
Он молча покачал головой.
Она прикусила губу.
– Я должна умолять, да? – В её глазах блеснул вызов. – А если не буду? Так и будете всю ночь ждать…
Она осеклась. Его пальцы медленно, дразняще медленно развязывали тёмно-бордовый шёлковый галстук. Аксессуар, который он почти никогда не носил. Лишь сегодня…
Но он же не собирался связывать ей руки, так? Ведь она не сможет раздеться…
Кира ахнула, когда галстук лёг ей на горло.
– Нет, – прошептала она.
– Конечно, нет, – раздался насмешливый голос, и галстук чуть сжался. – Всё ещё не готовы умолять?
Кира зажмурилась и молча потрясла головой.
– Тогда… – Шёлковый галстук скользнул выше, зажимая ей рот, и она почувствовала, как профессор завязывает небрежный узел. – Я повторю вопрос. Кивните, если вдруг решите, что готовы.
Кира снова потрясла головой.
Тихий смех.
– Впрочем, я не собирался делать с вами ни того, ни другого. Душить вас скучно, зажимать вам рот – лишать себя большей части удовольствия. Ведь вы так услаждаете мне слух своими стонами… – его пальцы снова начали чертить круги вокруг её сосков, и Кира застонала сквозь галстук, – … что отказаться от них невозможно.
Кира сглотнула, открывая глаза. Она хотела спросить, что он собирался с ней делать, но галстук скользнул выше… и она больше ничего не видела. На этот раз он сел плотно, и двойной узел, который она ощутила на затылке, был надёжен и крепок. Профессор хотел лишить её зрения, поняла она.
И, кажется, на всю ночь.
Он снова шагнул к ней, и низ её живота напрягся в предвкушении, когда он провёл рукой между её ног сквозь джинсы. Его пальцы потёрлись об неё ещё раз, и Кира не сдержала слабый стон, почувствовав, как грубая ткань врезается в её нежные складочки… и трётся об них именно там, где нужно. Он мог довести её до пика, даже не раздевая её, и каждое его прикосновение, заставляющее её раздвигать бёдра и бесстыдно подаваться к нему, безмолвно требуя добавки, это подчёркивало.
И подчеркнуло ещё сильнее, когда он снова отстранился и опять шагнул назад. Кира застонала.
Она не видела его, не ощущала тепла его тела, а её собственное, такое ждущее и разгорячённое, требовало его прикосновений. Ей хотелось, чтобы он раздел её, чтобы бросил на постель, привязал к чему угодно, но дал ей то, чего она желала всем существом.
Она всё ещё держалась. Но какой в этом был смысл, если она уже сейчас чувствовала, что будет побеждена и раздавлена всё равно? Что этот незнакомец возьмёт её и разденет, быстро и грубо, и возьмёт хоть на деревянной раме, хоть на голом полу, хоть на сваленном в кучу белье?
И самое худшее, она хотела этого. Хотела продолжения – и не хотела, чтобы эта ночь кончалась.
