Я больше года не была дома. Так отчаянно скучала, ждала долгожданного возвращения. Мне столько хотелось поведать отцу, что не верилось. Никак. Радость на время перекрыла все остальное.
Лавиной обрушились воспоминания в жерле вулкана, уходящий из поля зрения самолет с сурами и асурами, и гроза, бушующая стихия. Руки инстинктивно потянулись к груди в попытке нащупать отсутствующий кулон.
Ламы разошлись. Стало тихо. Я снова открыла глаза, посмотрела по сторонам. Внутри дацана остались отец и Курумканский. Оба отошли в сторону и негромко переговаривались о чем-то своем.
Может быть, они не знают о Марсе? Непрошенный страх заскреб внутренности. Жизненно необходимо узнать, жив ли он. Собрав силы в кулак, не чувствуя мышц, я поднялась с лежака, игнорируя капельницу и вопящие напряжением мышцы.
— Милена, еще рано вставать! — гаркнул Курумканский, наблюдая за моими волевыми усилиями. — Несносная девчонка.
— Мне нужно позвонить, — дыхание вконец сбилось, я обессиленно рухнула назад, больно ударившись затылком, ойкнула, чувствуя, как взмокла от напряжения. Сколько же я тут пробыла? Совершенно нет сил.
— Жив твой полуасур, — ответил Дордже.
— Едва собрали по костям, — заметил Батыр Хазанович, поправляя одеяла и помогая сесть.
— Где он?
— Скоро увидишь, — пообещал Курумканский, перенося меня на руках из дацана в домик отца. — Но сначала чай и мантры. А ты как хотела? Нечего закатывать глаза. Вот все выполнишь, тогда и вопросы задавай. И не пустословь.
Я хотела было заупираться, возмутиться. Есть у меня силы. Много. И мне больше всего нужно узнать о Марсе. Открыла и закрыла рот.
Он вошел, усадил по-отечески в кровать, укрыл.
— А вот если сил нет, то нечего и спрашивать, слова только впустую переводить.
От того, что жив, разом все внутри отпустило, и под ловкие движения руки опытного шамана я сама не заметила, как уснула.
Вот как спорить со старшими, когда со мной как с малолеткой? Без спросу. А я, между прочим, врач. Хирург.
Когда я снова открыла глаза, уже светало. Отец вошел в домик, сел на скамью, налил две чашки чая, одну из них протянул.
— Долго я спала? — спросила я.
— Двое суток, басалган.
Мой взгляд выхватил кулон, который вновь висел на шее, только литфер потемнел и потерял золотые прожилки. Отпила чаю. Горячая жидкость разлилась по внутренностям, возвращая энергетические каналы к жизни. Только отец умел варить такой особенный, живительный чай.
Пили молча, наслаждаясь покоем, светлеющим утром. Затем Дордже прочитал мантры, и пока он читал, я буквально ощущала, как возвращаются силы. Я никогда прежде не слышала такой странной молитвы. Язык, звуки, вибрации были абсолютно незнакомые. Как будто кто держал шланг с Ци, наполняя силой изнутри. Насыщая жизнью.
Отец закончил час спустя, замолчал. Затем встряхнулся. Выдохнул совсем не по-старчески. Очень мощно.
— Прогуляться не хочешь, басалган? Первый снег лег.
Я, чувствуя, как энергия плещет через край, с радостью согласилась.
В дацане стояла тишина, утренняя пустынность завораживала покоем. Все разъехались по деревням до следующего хурала. Мы с Дордже медленно шли гороо, неспешно, настраиваясь, вдыхая энергию места. Прошли круг.
— Тебе многое выпало, басалган, — наконец произнес отец
Я держала его под руку, согреваясь его горячей морщинистой ладонью.
— Спрашивай.
— Ты знаешь об асурах и сурах? — спросила я, полагая, что отец может многое рассказать. — Ты был в их мирах?
Мы сделали с десяток шагов прежде, чем он кивнул. Давая время обдумать следующий вопрос.
— Я никогда тебя об этом не спрашивала, но теперь хочу, — наконец, решилась я, веря, что готова узнать правду. — Я хочу знать, кто мои настоящие родители? Кто я?
И снова тишина, снова десяток шагов и обдумываний. Внезапно Дордже остановился и повернулся ко мне.
— Ты не пришла в дацан, басалган. Это ложь. Ты родилась в мире асуров, в низшей касте. В семье моего учителя. Я забрал тебя, когда это стало возможным. Дал лучшую жизнь, чем ждала там. Поэтому ты стала хирургом, тебя всегда волновала кровь. Кровь всегда волнует асуров.
У меня сердце остановилось от услышанного. Асур! Я асур? Как такое возможно?! Асур!
— Но я же человек. Мои чакры стоят так же, как у всех людей. У тебя, у других…
Дордже кивнул, вздохнул.
— Чтобы тебя принял мир, и ты никому не причинила вреда, я переставил их в нашей последовательности.
Не верилось, что такое вообще возможно. Один? Сам?
— Какой силой нужно обладать, чтобы творить такое?! Как ты это сделал?
— Чтобы спасти тебя, мне пришлось прибегнуть к помощи нашего Учения.
У меня не было слов.
— Я что, умирала?
Он кивнул. Вздохнула, не в силах поверить в услышанное.
— И кто я теперь?
— Человек, Милена. В мире Самсары все возможно. Не забывай, все есть иллюзия.
Я сглотнула, свела руки вместе в молитвенном жесте, поднесла к своему лбу, шее, солнечному сплетению и склонилась перед Дордже, как перед великим Ламой. Чувствуя, как слезы скатываются по щекам.
— Благодарю тебя за этот Дар жизни, Великий Учитель.
Отец кивнул, взял меня за подбородок, поднял.
— Ты моя дочь, и, несмотря на всю непривязанность, я горжусь тобой. И тем, кем ты выросла. Видишь, порой и одна молитва помогает.
Он обнял меня. Так неожиданно. Нежданно. Я не смогла вспомнить, когда мой приемный отец за один раз проявлял столько эмоций. Гордился. Заплакала, разрыдалась, как маленькая, от невыносимого избытка чувств.
— Папа, — выдавила, хлюпая носом, ощущая себя невероятно счастливой в жилистых, родных руках, утешающе хлопающих меня по спине.
Немного успокоившись, мы продолжили прогулку, любуясь соснами и горами с шапками белоснежного снега. Спокойно, тихо, блаженно. Я люблю это место.
— Твой Марс теперь такой же, как и ты, — сообщил он, видя, как у меня в очередной раз округлились глаза, и приоткрылся рот.
— Ты это сделал для него?
Невероятный кармический подарок, с какой стороны ни посмотри. Настолько великий, что казался невозможным. Щедрым.
— Зачем?
— Он же помог тебе использовать талисман?
Отец подмигнул мне и повел вперед, пока я обдумывала, ага, еще как помог. Вытолкнув из самолета.
— Думаю, раз проблема различных несовместимостей биологических видов решена, наш род продолжится. Нужно же кому-то продолжить традицию учения.
Я совсем застопорилась, переваривая услышанное, не в состоянии сделать хотя бы еще один шаг вперед, обалдев окончательно. Продолжить род?
— Подожди. Я не могла забеременеть, потому что для этого нужен асур?
— Почти, — отозвался он, и уголок рта чуть приподнялся вверх.
Вот засада, а я даже не взяла кольцо у Марса. Он же ужасный, подлый, кровожадный асур. Ну как же дочь ламы пусть и с изъяном могла выйти замуж за такого? А? Это надо же, кто знал, что так обернется. У меня слезы потекли по щекам, одновременно со смехом.
— Пап, а где сейчас этот недобитый асур?
— Под надзором Курумканского.
— Ммм, ясно. А знаешь, мне срочно нужно в город. Вот очень. Здесь нет никого, кто мог бы подбросить до города прямо сейчас?
Дордже вынул вторую руку и подбросил вверх ключи. Я рефлекторно поймала их, встретив теплый взгляд отца. Душевно, порывисто обняла его, благодаря всех Будд разом за все радости жизни.
— Машина у ворот, — пояснил он. — Не забудь по дороге позавтракать, а то еще хлопнешься перед ним в обморок.
***
Всю дорогу я прокручивала в голове разговор с отцом.
Никогда не догадалось бы о своем происхождении. Теперь многие вещи становились объяснимыми. Откуда я пришла. Почему никто не искал. Я столько лет таскала внутри себя огромный ком гнева на родителей, вины, не зная, что сделала не так. Чем я провинилась? За что со мною так жестоко обошлись? Не подозревая, что все в точности до наоборот, меня не только горячо любили, но и оберегали так сильно, что отдали в мир, где не уготована роль жертвы.
