— Вероятнее всего, они хотели привести мир к его изначальному виду, — ответил Десмонд. — Поэтому они убивали магический народ и увеличивали количество темных тварей. Они надеялись, что Полог истончится достаточно для того, чтобы тьма прорвала его. Если бы это случилось, то Изнанка смешалась бы с лицевой стороной. Толпы темных сущностей хлынули бы в мир людей.
— Это бы привело к хаосу, — произнес тихо Рейн.
— О каком хаосе ты говоришь? — поинтересовался Десмонд. — О первородном или о простых беспорядках.
— О том и другом, — ответил Рейн. — Людей захватила бы паника. Темные твари, хлынув на лицевую сторону, опьянели бы от количества беспомощной пищи. Это привело бы к огромному количеству смертей. А смерть всегда приносит с собой хаос. Первородная энергия полноводной рекой потекла бы в мир, разрушая его. Кто знает, устоял бы на этот раз мир или нет.
— Видимо, у Совета были идеи, как этого избежать. Хотя, лично я не знаю, что со всем этим можно сделать. Учитывая количество тварей ночи, человечество очень быстро оказалось бы на грани уничтожения.
— Неужели созданий тьмы так много? — удивилась я.
— Много, — кивнул Десмонд. — Но дело даже не в количестве, а в качестве. Люди сейчас очень слабы. Взять, например, просто вампирских птенцов. Они быстры, сильны и кровожадны. Один такой птенец за сутки спокойно может уничтожить несколько тысяч беспомощных людей. Большинство из жителей лицевой стороны не умеют защищать себя, полагаясь на военных или полицию. А таких птенцов в вампирских кланах сотни. И все они постоянно хотят есть. Да им стоит попасть в центр города, как они обезумят от жажды крови. To же самое произойдет с любым гаки или вендиго.
После этого мы с Рейном ушли обратно в замок. Свою часть работы я сделала, поэтому могла спокойно отдохнуть.
Действия Совета мне были непонятны. Скорее всего, Десмонд прав, у них был какой-то план по постепенному слиянию миров. С одной стороны, может быть это и правильно, привести все к изначальному порядку. А с другой стороны, колдуны прошлого не зря ведь построили Полог. Люди никогда не примут тварей ночи. Никому не хочется быть однажды съеденным. Так что новая война была бы неизбежна. Тогда к чему возвращать старые времена?
У меня только один ответ — богатства и власть. В мутной воде можно много чего поймать. Возможно, Совет хотел привнести в мир хаос, а потом показательно защитить людей, сделав так, чтобы простые люди начали почитать колдунов и ведьм за своих великих спасителей. Возможно, они хотели предстать пред людьми в виде богов, способных оградить их от неожиданных напастей. Это все же лучше, чем скрываться вечно на Изнанке.
— О чем ты думаешь? — спросил меня Рейн, обнимая со спины и мягко целуя в шею.
— О том, зачем Совету все это понадобилось, — ответила я честно, прикрывая от прокатившегося по телу удовольствия глаза.
После того, как я увидела смерть Рейна, все мои внутренние разногласия испарились. Я любила Рейна и неважно, когда началась эта любовь. Я хотела быть с ним рядом. Конечно, меня немного беспокоило, что он может желать только Тиа, но я собиралась приложить все усилия, чтобы ему понравились и мои новые качества, приобретенные уже в этой жизни.
— Как насчет того, чтобы подумать обо мне? — прошептал он, а потом развернул меня и поцеловал.
Вскинув руки, я обхватила его за шею и встала на цыпочки. Все тело вспыхнуло жаром. Пульсирующая сладость растеклась в животе, заставляя меня постанывать и тяжело дышать. Мне хотелось сорвать одежду, прикоснуться к его коже, ощутить его сердцебиение.
Словно прочитав мои мысли, Рейн подхватил меня под ягодицы и сделал несколько шагов в сторону кровати. Аккуратно опустив меня, он лег сверху, задирая на мне кофту. Когда его рука прикоснулась к моей груди, меня непроизвольно выгнуло под ним. Никогда не думала, что эта часть тела настолько чувствительная.
Раздвинув ноги, я позволила ему лечь удобнее.
Разорвав поцелуй, он посмотрел на меня. В его взгляде я видела жажду и безумие. Черные зрачки расширились, заполняя собой темную радужку. Весь его вид говорил о том, как он жаждет. Тяжелое дыхание, срывающее с губ, опаляло мою кожу.
— Люблю тебя, — прошептал он, склоняясь и покрывая шею поцелуями. — Когда я понял, что ты вернулась, то на короткий миг мне показалось, что я сошел с ума и не заметил этого. Я столько ждал. Так верил.
На короткий миг я ощутила себя несчастной. Мне хотелось сказать ему, что я всеми силами стремилась вернуться, что помнила, желала, но я не могла этого сделать. Я не помнила, что со мной происходило все эти четыреста лет. Я не знала, где была, помнила ли о нем, стремилась ли вернуться или просто приняла свою судьбу. Лгать я не стала, поэтому просто прильнула к нему всем тело.
— Пожалуйста, — прошептала хрипло, чувствуя, как тело надо мной сотрясает дрожь. — Прошу тебя…
После этого Рейн на короткий миг замер, а потом его словно поглотило безумие. Он сорвал мои вещи, не заботясь об их целостности. Он целовал с жаром, гладил, будто желал запомнить меня через прикосновение. Его поцелуи иногда походили на укусы, а пальцы, наверняка, оставляли на нежной коже синяки. Но я не останавливала его, позволяя делать с собой все, что он хочет. Я и сама этого хотела.
Его тело, запах, голос, я все это до безумия любила. Он сводил меня с ума одним своим существованием. Я не хотела с ним расставаться даже на миг.
Когда он вошел, меня сотрясло. На короткий миг я потерялась в реальности. Будто два мира, наконец, слились, стали единым. Все встало на свои места, обрело целостность.
Слезы покатились по моим щекам. Я была счастлива, но сама этого почти не осознавала. Рейн сцеловывал мои слезы, смотря на меня лихорадочным взглядом. Он казался безумцем, которому довелось получить то, что навечно свело его с ума. Он смотрел на меня так, будто я была центром его вселенной, словно ничего более в этом мире не существовало.
Когда я достигла пика, то свет перед моими глазами на мгновение сменился далекой картиной. Я зацепилась за нее взглядом, отчего видение приблизилось. Я ухнула в него, будто в темный омут. Дыхание перехватило, реальность отдалилась, а потом и вовсе стерлась.
Я лежала на кровати, ощущая, как по телу гуляет боль, но вопреки этому я чувствовала себя настолько счастливой, что могла воспарить. Мое тело было накрыто легким одеялом. Я чувствовала себя уставшей, но донельзя удовлетворенной, будто только что сотворила что-то принесшее моему внутреннему миру полную гармонию.
Дверь открылась. Я приподнялась на подушке, пытаясь сесть. В комнату зашла женщина, следом за ней Рейн. Он выглядел бледным. Его взгляд был направлен на кулек, который держала женщина.
— Вот ваш мальчик, — проворковала незнакомка, подходя ко мне ближе и протягивая маленький кулек. — Как вы?
— Хорошо, — прохрипела я и протянула чуть дрожащие руки. — Дайте мне его.
Женщина не стала сопротивляться, аккуратно передав мне младенца. Осторожно отодвинув ткань, я в тот же миг встретилась с большими черными глазами, смотрящими прямо на меня.
Улыбнувшись, я подняла взгляд на стоящего рядом с кроватью Рейна. Он выглядел растерянным, будто не знал, куда ему деться.
— Что ты стоишь? — спросила, указывая на свободное место рядом. — Садись.
Рейн мгновенно повиновался. Сев, он осторожно взглянул на младенца в моих руках.
— У нас сын, — сказала я, аккуратно поворачивая ребенка так, чтобы Рейну было лучше видно. — Как мы его назовем?
— A как… — начал Рейн, но тут же запнулся и прочистил горло. Было видно, что он сильно волнуется и не знает, что ему делать. Всегда такой сильный и уверенный в себе Рейн, сейчас выглядел ошеломленным. Почему-то это показалось мне донельзя милым. — А как ты хочешь?
— Конечно же, Десмонд младший, — прозвучало со стороны двери. Мы с Рейном обернулись, сталкиваясь взглядом с радостным колдуном. Войдя в комнату, он быстро приблизился к кровати и поглядел на младенца. — Мой внук будет носить мое имя. Он даже похож на меня! Смотри, глаза один в один.
