— Так как ты говоришь это называется, — выдохнул он.
— Эндоморфически, дорогой, секс с эгоцентристом и уклоном на половой диморфизм.
— Я бы сказал, что это было божественно прекрасно, но с тобой, Сёкаи, это выходит более феерично!
— О, ему полегчало, раз птицы из памяти выветрились, — отметила, поднимаясь с кровати. Не признаваться же ему, что я пользуюсь своей способностью и ослабляя связи структуры его личности замешиваю при каждой нашей встрече немного другой коктейль отправляя его в путешествие вслед за оргазмом. Я же говорю — старый и проверенный друг, который не станет делится ни с кем впечатлениями о сексе со страшной Сёкаи. И не настучит в вышестоящие инстанции о некоторых странностях оного.
— Может повторим, — предлагает он, — останься, я угощу тебя завтраком.
— Аполло, спи, мне нужно найти своего пса.
— Ну в поисках я не силен, — сладко зевает мужчина, и почти сразу же начинает посапывать.
А может плюнуть на все и принять его предложение? Стать его парой, путешествовать, остепениться? Завести детей, в конце концов.
— Нет, вернусь к этому вопросу после релакса, а то что-то странное чудится, чешется и просыпается.
Но все же глянула еще раз на огромное ложе и мужчину на нем. Хорош, с какой стороны не посмотри. Будет у меня свой юрист и повар, — что опять? Прочь отсюда, а то никогда не выберусь.
И я отправляюсь за второй половиной для решения вопроса с заданием. В дворец моей дражайшей сестрицы Атли.
9.2 Мы в ответе за тех, кого приручили
Была в моей сестрице одна особенность. Точнее особенностей было много, как и талантов, но одна из них затмевала остальные превалируя и лишая порой здравомыслия.
Перфекционизм — имя ей, ну то есть особенности. Она была убеждена, что идеал может и должен быть достигнут. Если результат работы неидеален, то он не имеет права на существование: нужно стараться и совершенствоваться дальше.
Да уж, в ее профессии, возможно эта черта и была положительной, она создавала места для обетования богов, да точно, потому что жильем эти планеы назвать было сложно. Но, должна была признать, что в этом умении она преуспела и открыла собственную фирму, наняла очень дорогостоящих специалистов и творила в собственное удовольствие совершенные с её точки зрения правильнее сказать загородные дома.
То, что в такой идеальности жить невозможно, ее не волновало. Объект сдан — клиент доволен, круглая сумма падает на ее счет, и она переходит к следующему, который обязательно будет, так как очередь к ней расписана далеко наперед.
Владелец мира за непродолжительное время лишался такой раздражающей идеальности и наслаждался комфортом и удобством, которое показывались из-под яркой упаковки.
И если бы не необходимость обойти энергетический фон, да еще и в критической зоне, то я бы повременила с посещением сестрицы. Но, чем искать нужного мне специалиста, можно было использовать помощь сестры. Нет, добровольно она никогда бы не стала помогать, еще чего. Тем более узнав, что я решила на свое усмотрение выполнить задание вышестоящего руководства.
Но я научилась правильно просить ее помочь. Воспоминание о совместном проекте, который в данный момент занимал все мои мысли и требовал совершить невозможное, вызывал во мне волну мстительного удовольствия от многоходовки которую я рассчитала.
Ну конечно же она любила рассказывать, что я уступила первенство в вопросах созидания ей и она воплотила свою идею, ха-ха три раза. То есть все лавры в том выпускном проекте она собрала себе. Но именно тогда во мне открылась очень интересная особенность. И одной из побочных ветвей этой особенности являлся незаменимый талант манипулятора. И сейчас я собиралась использовать его по максимуму.
Шершней злить не стоило, поэтому оказавшись в большом холле, прежде чем толкнуть дверь во дворец, я окинула взглядом себя в зеркале. Эх, придется притворяться, но что поделать, потакать сестре для достижения собственного результата я научилась в те незапамятные времена.
Пусть будет третий номер сверху, и девяносто снизу, талия узкая, ноги длинные, лебединые руки четыре штуки, а может шесть? Полюбовалась на открывающиеся возможности и оставила две. Так, теперь волосы — короткие кудрявые — нет, длинные спиральки — тоже нет. Длинные, мягкими волнами — окей, подходит. Так, заколочка в виде короны, рубинчиков побольше, под цвет глаз.
И осталось платье, а может ну его — пойти в любимых бусиках и в юбке.
Аполло даже её не изодрал, снял движением руки, совсем как новая.
Нет, это мы проходили, то зубы недостаточно белые, то листья не идеально по цвету подобраны. Сестрица не должна отвлекаться на такие мелочи, чем быстрее поможет, тем быстрее расстанемся.
Видела я недавно в одном мире, предвкушающее облизнулась, говорите птички у вас сейчас в моде, ну держись Атли-модница.
Толкнув дверь вошла в гостиную с огромным окном, за которым буйствовала морская живность теплых морей.
Пестро и бестолково, но сестрица млела от натуральности и говорила, что это ее расслабляет.
— Сёкаи, сестра, — донеслось певуче со стороны анфилады комнат.
Я прищурилась, один — ноль, на этот раз я не только угадала с платьем, но еще и мое сногсшибательнее.
Атли была в домашнем подобии халата, бирюзовом и в меру прозрачном, демонстрирующем идеальность женской фигуры и подчеркивающем алебастр кожи. Подол, воротник и рукава украшала опушка из диковинных перьев, а в волосах торчало подобие диковинного хохолка.
Мне же всегда шел красный, и сейчас я была в нем. Только платье было подобием феникса, секунду назад оно радовало пышными рукавами и длинной юбкой из перьев, а сейчас полыхало огнем, оставляя меня в закрытом кожаном комбидрессе.
— Дорогая?!
Вот теперь точно, я победила. Дорогой я становлюсь только в случае, если сестра признает поражение или хочет себе, то же что и у меня.
Сейчас и первое, и второе, потому что она продолжает:
— Ты куда-то собралась?
На её глазах корсет отращивает воздушные фонарики на рукавах, постепенно удлиняющиеся и переходящие в такие-же фонарики у кисти, юбка отрастает вниз, и по мере роста я вижу в её глазах искры зарождающегося восторга.
Редкая эмоция, которую могу увидеть там.
— А что, сестра не может прийти в гости к сестре?
— О! — кажется я ее удивила еще больше.
— Проходи, она приглашает меня куда-то в бесконечность и пристраивается рядом, стараясь рассмотреть процесс обрастания перьями.
Наверное, я перестаралась, — проносится в голове. Может пообещать ей такое же?
Правда ей красное не идет.
Мы оказываемся в дамском будуаре и присаживаясь в кресла возле маленького столика, сервированного чайным сервизом, мило улыбаемся друг другу.
Кажется, она смирилась с тем, что не сможет покрасоваться в таком платье. Огонь хорошо сочетается и с черным, но она не фанатка этого цвета.
— Как дела, — спрашивает, наливая мне в чашку травяной чай.
— Да так, — кручу кистью. — Столько от этих людей проблем, — закидываю пробную наживку.
— Но какая у них фантазия! — делает правильные выводи сестрица, глядя на мое платье.
— Но все делают по-своему, — не унимаюсь я.
— Это да, — начинает раздражаться она. — Если бы не люди, то какая простая настала бы жизнь!
— Скучная, — тяну я.
— Предсказуемая, — продолжает сестра.
— Божественная, — произносим в унисон и заливаемся смехом.
— С чем пожаловала, — уже более серьёзно спрашивает она.
— Помнишь своих первородных?
Она закатывает глаза, — забудешь их! Это моя карма! — притворно вздыхает.
— Представляешь, они наплодили смесков.
— Как! Не может быть, я же следила! А как же чистота крови и они следовали этому завету. Да, точно, я проверяла и не я одна.
Она прикрывает ладошкой приоткрытый рот, и смотрит на меня круглыми глазами.
— И что эта не одна — отчитывалась, что все окей?
Она молча кивает. Я знаю, она уже нарисовала в уме страшную картину, в которой ее совершенное творение скатилось в тартарары и нужно срочно бежать все исправлять.
