Я всё-таки поцеловала его ещё раз, в щеку, и он опалил сбившимся дыханием мою шею.
— А магов заставим принести клятву на крови, — решительно объявила я. — Они уже видели, что бывает, если нарушить ее, а нам нужно, чтобы ни одна живая душа не выдала, кто ты.
Рашед замер и, кажется, действительно настроился на рабочий лад: нахмурился и всё-таки отстранился, глядя куда-то в сторону.
— Знаешь, я всё же исцелю близнецов, которых царица хочет в мужья, — задумчиво сказал он. — Клятва — это хорошо, она заставит молчать двадцать магов, но не заткнет рты всему стойбищу. А когда будет построена дорога от Мааба до Уммаи-Ма, слухи быстро дойдут до столицы, и в моих же интересах, чтобы это были слухи о целительских чудесах, а не о краже скота.
— То есть… — я растерялась.
— Меня все равно раскроют, шторм и ветер, — невесело усмехнулся Рашед. — Теперь, когда оборотня видело столько людей, это только вопрос времени. Но если я успею подготовить почву, то, возможно, это не будет стоить мне жизни. Хороших целителей берегли во все времена, а я действительно способен творить чудеса… только не думал, что их придётся творить так много, — он досадливо поморщился, и я будто наяву услышала не произнесенное "а лень же!" и хихикнула. — Придется привлечь тебя в государственные дела, ас-сайида Мади, раз уж ты замахнулась на торговлю с арсанийцами.
— Я замахнулась?! — возмутилась я. — Да ты же с первых дней читал мне лекции о качествах хорошего правителя!
— Вообще-то это чтобы ты оценила меня, а не метила на трон сама, — вздохнул Рашед. — Но что уж теперь, если ты так хорошо усвоила мой урок…
Глава 24.2
Я скромно потупилась. Но Рашед предсказуемо не купился — только хмыкнул и всё-таки натянул на себя рубаху.
— Схожу к близнецам прямо сейчас, — решительно объявил он, заправляя ее в шаровары. — С этим лучше бы не тянуть.
Я поежилась, растеряв весь игривый настрой.
— Насколько все плохо?
Рашед покосился на меня поверх чьей-то выцветшей, но чистой джеллабы и с сомнением покачал головой.
— Я же утром встану и выйду из шатра, — хмуро напомнила я ему. — Ты сам сказал, что рана затянется к рассвету. Лучше подготовь меня к тому, что я увижу.
— Это будет не дворцовый сад, — помолчав, признал тайфа.
Я заставила себя усмехнуться.
— Вот дворцовый сад посреди стойбища я точно не готова увидеть, о мой господин и повелитель, — нарочито легкомысленно сообщила я. — Смилуйся же над бедной женщиной и скажи, что утром я не обнаружу вокруг шатра ни одной розы.
Но Рашед не купился и на это. Кажется, он и впрямь успел хорошо меня изучить.
— Ни одной, ас-сайида, — тихо, но как-то очень весомо произнес Рашед и посмотрел мне в глаза. — Даже розы пустыни не уцелели в буре. Бахир Сурайя забрала все, что не успели накрыть защитными куполами.
Он промолчал и снова уселся рядом с моим ложем, так и не запахнув на себе джеллабу. Кажется, у меня был слишком жалкий вид, раз уж целеустремленный тайфа не смог уйти претворять в жизнь свои хитроумные планы, не утешив свою фаворитку.
— Должен признать, в том, что в стойбище каждый человек от мала до велика — потомственный маг, есть весомые плюсы, — сказал он так же тихо. — Куполами накрыли почти все. Что-то раньше, что-то позже… уцелели все шатры, кроме того, что принадлежал прежнему старейшине. Буря не успела унести верблюдов, хотя пару коз, судя по разговорам, всё-таки захватила — хорошо ещё, что я пришел позже, а то непременно обвинили бы оборотня! — он возмущённо фыркнул. — Людей и скот посекло песком, в шатрах полно пыли, но, в общем и целом, случись такое в столице, потерь было бы гораздо больше.
— Рашед, — с нажимом произнесла я и коснулась его руки, безвольно свесившейся с колена.
Он глубоко вздохнул и наконец-то раскололся:
— Прежнего старейшину убило на месте. Близнецы… ветер разметал их по сторонам, и они на какое-то время потеряли создание. Царица Мансура накрыла куполом то, что осталось от шатра, когда поняла, что сами близнецы защититься не могут. Но было поздно.
Я отвела взгляд. Что способен сделать с человеком штормовой ветер над пустынным нагорьем, я и так догадывалась.
— Камаль-бей обуздал бурю, — как-то напряжённо произнес Рашед, — собрал всех у костра и рассказал, что произошло. Что ты пришла по моему приказу как добрый вестник, а на тебя подняли меч. Что Бахит знал, что в тебе живёт Бахир Сурайя, но так хотел выслужиться перед старейшиной, что вызвался убить тебя. А Давлет-бей не стал препятствовать, потому что боялся лишиться власти, когда Камаль вернётся в стойбище, и дал добро на убийство гостьи под своим кровом.
Рашед снова умолк, подыскивая слова. Я тоже ничего не говорила.
Только молча смотрела на чёрное пятно засохшей крови на безнадежно испорченном ковре.
В Уммаи-Ма почти никогда не заглядывали бури. Бахир Сурайя обходила оазис стороной. Разумеется, арсанийцы были напуганы и рассержены, когда на них обрушился шквал ветра и песка. Смерть старейшины, раненные люди, разбросанные шатры, пострадавший скот и засыпанный песком колодец — все это отнюдь не помогало вернуть душевное равновесие.
Гнев толпы нужно было куда-то направить.
Камаль пожертвовал Бахитом, чтобы виновной не назвали меня.
— Я ведь его купила, знаешь? — призналась я, не поднимая взгляда. — Бахита. А раз ты подписал мою вольную…
— Он сам накликал свою смерть, — негромко сказал Рашед и легонько провел пальцем вдоль моего лица. — Не вини себя в том, что никак не могла исправить. Это за тебя охотно сделают другие. Отдыхай, вольная госпожа.
Я не ответила, бездумно перебирая пальцами складки на одеяле, и Рашед неопределенно хмыкнул:
— Если уж у тебя подходящее настроение для самоедства, вини себя за то, на что повлиять могла, но упустила шанс, — посоветовал он. — И ломай голову над свадебными подарками.
— Свадебными подарками? — переспросила я сначала вяло, а потом всё-таки осознала, что именно произнесла. — Свадебными подарками?!
Рашед снисходительно кивнул.
— Именно, ас-сайида Мади. Малих тебе не простит, что ты не остановила меня, когда я спрашивал о его отношении к женитьбе. Но достойные подарки, по крайней мере, смягчат его скорбь.
— Я же сказала, что он будет против! — воскликнула я, подскочив на постели.
— Ты сказала, что он о женитьбе не задумывался, — педантично поправил меня тайфа. — Я дал ему повод хорошенько подумать о семье. Вольному господину его лет нужна достойная жена, которая скрасила бы его дни и наполнила смыслом ночи, — сказал он и почему-то поморщился. — Я даже предложил ему покои во дворце, где он мог бы жить со своей семьёй.
Я слушала с возрастающим беспокойством. С одной стороны, Малих был против женитьбы как раз из-за того, что его избранница волей-неволей попала бы в рабство, а его дети так же, как и он сам, росли безо всякой надежды на свободу. С другой — едва ли он так быстро пересмотрел свои позиции, едва получив вольную!
А ещё мне чудился какой-то подвох в каждом слове. Это тревожило — и отчего-то веселило одновременно.
Рашед был верен себе, и под каждым его словом таилось второе дно.
— А кто же счастливая невеста? — настороженно поинтересовалась я.
Рашед одарил меня широкой улыбкой.
— Прекрасная Руа-тайфа, разумеется, — сообщил он и, полюбовавшись на мое вытянувшееся лицо, неожиданно серьезно добавил: — Должен же и у моей сестры быть шанс на нормальную семью. Было бы несправедливо, если бы повезло только мне одному, не находишь? — он поднялся на ноги и наконец-то запахнулся в джеллабу. — Да, и раз уж речь зашла о везении. Подумай заодно, что хочешь на свою собственную свадьбу. Наложницы из тебя не вышло, но жена-то должна получиться! — он небрежно накинул тагельмуст и неспешно удалился, оставив меня с неприлично отвисшей челюстью, переполохом в голове и песчаной бурей на груди.
Пока что единственным моим желанием было однажды научиться в разговорах с проклятым лисом оставлять последнее слово за собой.
