- Зайчик?! - выдохнул он, наконец, обретя способность говорить. - Серьезно!? И почему один, там порошка было как минимум на двоих таких!
Но гном предпочел смолчать и не признаваться, куда он использовал вторую часть порошка.
Над некромантом, таращась из кустов, возвышался самый странный заяц, которого только видел свет.
Это была огромная яйцеобразная глыба, обточенная водой и ветрами до идеальной гладкости. На ее более узком конце неведомыми силами была прилеплена округлая маленькая голова с белыми глазами-лепешками из гальки. Безо всякого выражения эти глаза смотрели на всех подряд, и это-то было страшнее всего!
Каменные длинные уши, похожие на распухшие французские батоны, шевелились в разные стороны. Острые обломанные зубы из пластинок сланца меланхолично пережевывали среднего размера дубок, как морковку. Рахитичные лапки, сплетенные из гнущихся во все стороны стволов молодого ивняка, оканчивались огромными каменными кулачищами.
- Я художник, я так вижу! Это высшее возмездие! - замогильным голосом произнес гном. -Что волки погибнут от могучей поступи зайца! Это расплата за все их грехи!
- Ах, значит, волки, - произнесла Звезда, тотчас сообразив, что этот истукан собирается бить ее Диких Оборотней. Заяц был очень огромен, очень меланхоличен и очень послушен на вид. Значит, если гном его направит, то этот каменный грызун способен будет разрушить ее башню одним прыжком. А там... Лучше некроманту этого не видеть. -Ну что же. Кажется, вы хотели пройтись по берегу озера?
- Да, - радостно подхватил некромант, понимая, что Звезда не собирается уточнять, кого еще должен был поколотить этот монструозный заяц. - Идемте!
Он галантно подхватил ее под локоток и повел вдоль камышей, подальше от гнома с его творением. Напоследок он оглянулся, чуть махнул Ромео, как-то виновато пожал плечами.
- Ну, прощай, что ли, - произнес Алекс. - Чем мог, помог.
И он навсегда вышел из этой сказки, вслед за Черной Звездой, в свою счастливую некромантскую жизнь, пока смерть не разлучит и не воссоединит их вновь.
***
Веревка, сплетенная из волос девицы, была слишком коротка, и привязана ненадежно ее нежными, слабенькими руками - это определил Акмаль. Почесывая в затылке, он смотрел с сожалением на девицу, оставшуюся без прекрасных кос, на тонкую веревочку в своих руках, и не понимал, как ему взобраться наверх.
Конечно, девицу, которая так ловко взбиралась по стенам, можно было послать наверх еще раз, и попросить ее завязать двойной узел, но тогда веревка будет еще короче, и Акмаль до нее не допрыгнет, даже если подтащит к стене камешек.
- И как их спасти? - произнес Акмаль, усевшись на валун, который он до того безуспешно пытался дотащить до стены. Девица пожала плечами.
- А ты уверен, - с сомнением в голосе произнесла она, - что они нуждаются спасении?
- Да как же нет? - кипятился Акмаль. - Я тут, снаружи, и могу убежать, а они нет.
Девица ловко, словно пятки ее могли приклеиваться к стенам, взбежала наверх, к крыше башни, и нырнула чуть не по пояс в окно.
- Да они не спят! - выкрикнула она сверху. - Ой... совсем не спят!
- А дракон спит? - спросил недоверчивый Акмаль, думающий, что незнакомка хочет усыпить его совесть.
- Откуда мне знать, то там дракон? - ответила сверху девица. Она покраснела как вареный рак и скорее отвернулась от увиденного. - Только там с ними девушка.
- Ась? - спросил подозрительный Акмаль.
- Рыжая девушка, - пояснила девица, спешно спускаясь. - С маленькой короной на голове. И проснулись оба - и синеглазый, и тот, что с ножом. И покидать башню они не спешат.
- Ну-у, - протянул Эмиль, почесав в затылке, - раз там девица. то, наверное, наша помощь излишня.
- Твоя так точно, - ревниво ответила девица, отряхивая ладошки от разного мусора. - Ну, так что? Я спасла тебя! Разбудила! Так что ты теперь мне должен.
- Я? - удивился Акмаль. - Что?!
- Домик мой поправить, например, - сварливо ответила девица.
- Домик? - уточнил Акмаль.
- Да, домик! Около озера.
- А рыбу там ловить можно? - уточнил Акмаль.
- О, еще как! - обрадовалась девица. - А по вечерам к воде приходит стая косуль.
- И медведей, - мечтательно прошептал Акмаль, мечтающий сразиться с медведем. Девица кивнула.
- Если повезет, то и медведя встретить можно, - сказала она. Из башни донеслись подозрительные звуки, и она чуть кивнула наверх. - Дракон твой очень занят, кажется. Он не в том настроении, чтоб ты его спасал. Как-нибудь потом. Ну, идем?
- А можно, - спросил Акмаль, радостно глядя в милое девичье лицо, - я у тебя погощу этим летом?
- Отчего нет, - рассмеялась девушка, скрывая свое смущение.
- Ты знаешь, - продолжил осмелевший Акмаль, - мама научила меня варить такой хороший бальзам для волос. у тебя очень красивые волосы, - с чувством произнес он. -Мне их так жаль. но они отрастут! Отрастут длиннее прежнего!
- Конечно, отрастут, - смеясь, ответила девица, щурясь от вставшего солнца. - И быстрее, чем ты думаешь. Ну, идем?
***
Роланд, слегка напрягшись и выгнув золотую драконью спину, все-таки снес крышу на башне, и над печальной комнатой теперь было видно голубое небо и пролетающих там, в вышине, белоснежных голубей.
Крыша же была откинута далеко-далеко, и выглядела как огромное гнездо непонятного зверя или птицы.
- Ну все, - сказал Роланд, глянув вниз. Ветер трепал его волосы, надувал пузырем накинутую на плечи рубашку за его спиной. - Мы свободны. Хоть сейчас в путь.
- Немного погодя, - сонно ответила Евангелина, ворочаясь на диване и щуря глаза от солнца. Она была взлохмаченная, голенькая, накрытая своей собственной юбкой и очень милая. - Я сейчас умоюсь, расчешусь и немного, хотя бы немного оденусь...
Роланд, застегивая пуговки на своей сорочке, отнесся к этому желанию девушки с пониманием. А Эван, прилегший с ней рядом и целующий ей руки, тревожно заглянул в ее глаза.
- А потом? - спросил он, словно умел угадывать ее мысли, и Евангелина сжала его ладонь, словно желая его поддержки.
- А потом надо вернуться к нему, - тихо ответила она. - К похитителю. К Черному Драконищу. И сказать ему, что я выбрала! Выбрала! Пусть он отстанет навсегда и не смеет даже думать, что можно утащить меня снова! Ему ничего не светит! Я вольна говорить «да» и «нет» кому мне вздумается!
Эван молча поцеловал ее дрожащие пальцы, а Роланд, беспечно глядя в небесную синь, ответил:
- Надо - значит, вернемся.
- Нет, я одна! - подскочила Евангелина. - Вы не поняли! Я одна вернусь! Мне он вреда не причинит, а вам. Я не отдала бы на растерзание ему никого - даже удравшего некроманта!
- Кто же одну тебя пустит, - проговорил Эван. - Что ж мы, будем сидеть и ждать, пока вы с ним договоритесь? А если он тебя снова запрет? Нет, теперь наша очередь с ним говорить. По-мужски.
Его голос прозвучал кровожадно, и Евангелина побоялась ему возражать.
- Но он очень огромный и сильный, - несмело пискнула она, и Роланд беспечно пожал плечами, все так же всматриваясь в синее небо и насаждаясь тем, как ветер перебирает его волосы.
- Там посмотрим, кто огромный и сильный, - проворчал он.
Из лесу, огромный, мужественный, перецарапанный и распаленный, вышел Берни, волоча за хвосты пару Диких Оборотней, которые не успели от него удрать. Остальные враги были повержены дубиной и раскиданы по кустам по всему маршруту следования дикого альфа-самца.
Могучая спина его была интимно и эротично расцарапана, словно демоница пыталась его оседлать, но Берни не дрогнул, не поддался ей, и оборотница теперь зализывала раны в овраге, злясь на такого привередливого альфу.
Берни чувствовал себя победителем.
И, как истинного альфу, голову его увенчивал венок из запутавшихся в его темных волосах белых пахучих мелких цветков.
- Бродяги! - рыкнул он, небрежно швырнув побитых оборотней к башне. - Отпирайте. Или я за себя не ручаюсь.
Оборотни, воя и рыдая, спешно отыскали замаскированную дверь, еще быстрее отворили ее, и Эван с Роландом, сладко потягиваясь, вышли наружу.
