– О чем вы?
– О том, почему они хотели убить тебя так же, как Дорхес, – заявил некромант. – Поскольку ты способна видеть Беренику, то можешь стать тем важным элементом, который нужен для обряда избавления от проклятия.
– Но ведь… это какой-то бред! – я взбудоражилась, ощутив, как щеки наливаются румянцем. – Он ведь заявил… что якобы Беренику видят женщины, которые… положат на вас глаз, мой лорд. И не знаю, как там та горничная… но с моей стороны даже не надейтесь, вот я о чем! – чуть ли не взвизгнула я, в то время, как покраснели уже и кончики моих ушей.
А в ответ этот наглец… просто расхохотался!
– На самом деле это не так и важно, – заявил он, стараясь унять свой смех. – Может и та служанка была ко мне равнодушна, а в постели с Девидом представляла какого-нибудь другого Алана, кто знает? Единственное, что имеет значение – это то, что ты видишь ее. А значит, тебя можно использовать в ритуале. Так что готовься, Аннет. Как только Огюст даст знать, что у него все готово для обряда очищения, мы проведем этот ритуал.
– Буду ждать с нетерпением, мой лорд, – проговорила я, сделав глубокий вдох и посчитав до десяти.
Глава 19. Очищение
Безусловно, хорошей новостью можно было считать то, что заклинатели, нанятые Аланом Невермором, добросовестно отрабатывали свой хлебушек с маслом. И уже через несколько дней после казни Гертруды в подземельях поместья сообщили, что подготовили все для снятия проклятия с Береники и молодого лорда.
Вот только была у них и одна плохая новость: после тестового подключения к нитям заклинания ради прощупывания оного на предмет готовности к снятию, они обнаружили… что есть нечто, мешающее сделать это прямо сейчас. Что именно – они так и не поняли. Установить удалось лишь два фактора.
Первый – это была какая-то темная энергетика в пределах поместья, которая сама по себе не была чем-то особенно сильным, но при этом резонировала с проклятием и блокировала его устранение.
Второй – чем бы оно ни являлось, но эта дрянь однозначно… была связана с Эдгаром Невермором.
– Надо же, даже через год после физической смерти, и через несколько недель после окончательного упокоения своей гнилой душонки, папочка продолжает портить мне жизнь, – проворчал некромант, сидя вместе со мной в своем кабинете. Где, в силу разоблачения шпионов, больше не нужно было опасаться прослушивания, из-за которого придется резко изображать страстную парочку.
– И у вас нет никаких предположений на счет того, что же это может быть?
– Ни малейших, – тяжко вздохнул мужчина. – Отец был тем еще выродком. А уже после его смерти я узнал, что выродком он был даже в разы большим, чем казался при жизни. Однако какую же конкретно дрянь он еще для меня оставил, я понятия не имею.
– В таком случае, нужно искать зацепки, – решительно заявила я.
– Вот только где? Напоминаю, что после его смерти год назад я перебрал все оставленные ним бумаги, но там не было ничего, наталкивающего на какие-угодно темные секретны.
– Возможно, то, что может на эти секреты указать, спрятано в другом месте? Понадежнее? – я задумалась. – Там, где это не нашли бы так просто даже после его смерти?
– И где ты предлагаешь поискать для начала?
– В его спальне. Вы ведь ее не обыскивали столь тщательно, как кабинет?
– К слову нет, не обыскивал, – некромант почесал подбородок. – Тогда предлагаю отправиться туда прямо сейчас.
Не став возражать, я поднялась с кресла, и вместе с покровителем отправилась на жилой этаж. Туда, где располагались покои покойного старого лорда.
– Давненько я здесь не бывал, – проговорил Алан Невермор, переступив порог комнат, от вида которых по спине пробежали мурашки. Не потому, что они были какими-то особенно жуткими. Просто понимание того, что за человек жил здесь, само по себе вызывало холодок, обволакивающий кожу. – Кажется, в последний раз заходил сюда через пару дней после его похорон. Просто приказал прислуге поддерживать здесь чистоту, – продолжал некромант, входя в спальню… и на секунду замер, остановив взгляд на кровати. Возможно, подумал о том, что на этой самой постели его невеста изменяла ему с Эдгаром Невермором.
Решив не оставлять покровителя лишний раз в тишине наедине с травмирующими воспоминаниями, я начала активно перерывать комнату, используя в поисках бытовую магию. Проверяла каждую половицу, каждую стенную панель. Изучала каждую подушку на предмет того, не было ли в нее зашито что-нибудь. А еще – поднимала каждый стул, каждое кресло, каждую ножку кровати, чтобы сняв с нее набалдашник, изучить…
И как раз в этом интуиция меня не подвела! Потому что именно в ножке прикроватной тумбы оказалось просверлено отверстие. В котором лежало нечто, туго замотанное в вату – чтобы при простукивании звук не выдал полость.
– Бинго! – ухмыльнулась я, разматывая предмет. Который оказался свернутым в трубку листом бумаги, словно вырванным из какого-нибудь блокнота.
«Я не знаю, где кот. Я хотел прикончить его, но эта тварь словно сквозь землю провалилась! Ну и черт с ним, достаточно того, что он больше не показывается мне на глаза. Кладка в погребе надежная, идеальная, мне нечего волноваться. Эти идиоты никогда ничего не найдут».
– Мой лорд, а ваш отец вел дневник? – я нахмурила брови.
– Да, всю жизнь, и очень тщательно, – призадумался мужчина. – Но после его смерти я нашел лишь последний, начатый незадолго до того пожара. И у меня была одна теория на счет причины. Однажды я увидел, как отец… жег один из своих дневников. Тот, в котором за день до этого закончились страницы. Вероятно, он поступал так со всеми своими дневниками. Пока те не заканчивались – писал в них все, что ударяло ему в голову. Но как только заполнял последнюю страницу – сжигал. И после того, как мы узнали кое-какие его секреты, я даже понимаю, почему.
– Получается, эту страницу он вырвал из дневника и спрятал задолго до того, как сжег дневник, в котором она была написана?
– Похоже на то. Сама, думаю, понимаешь, так что я могу сказать тебе это вслух: мой отец был сумасшедшим. Совершенно лишенным человечности выродком. И некоторые его поступки трудно объяснить логикой психически здорового человека. Он, скорее, действовал, руководствуясь какими-то своими, внутренними импульсами, которые для тех, кто в здравом уме, могут казаться иррациональными.
– Что да то да. Так… отправляемся в погреб, мой лорд?
– Отправляемся в погреб, – кивнул некромант, выдержав напряженную паузу.
Взяв в руки масляную лампу, я последовала за своим покровителем туда, где ранее бывала пару раз, еще когда работала здесь служанкой. В одно из тех самых сырых, темных и мрачных помещений, где бывать, в общем-то, не особо и хотелось, потому когда уже нынче покойная Гертруда не слала, я и не напрашивалась.
Погреба находились в одной из трех секций подземелий. Первая из них была отведена собственно под темницы. Вторая – под технические помещения, где работала прислуга. И в третьей, находящейся поближе к леднику, располагались все запасы провианта, на которых жило поместье. Соответственно, помещения были просто огромными, разделенными на множество комнат, в каждой из которых хранились продукты того или иного типа. А значит, найти здесь что-нибудь было непросто, даже используя для облегчения процесса бытовые заклинания.
– Очень надеюсь, что отец в самом деле что-то здесь запрятал, и мы сейчас морочим себе головы не напрасно, – пробурчал некромант, когда после трех часов безрезультатных поисков мы перешли обыскивать следующую комнату. Оказавшуюся, к слову, винным погребом, сплошь заставленным бочонками и ячейками, в которых пылились старые бутылки.
– Будем оптимистами, мой лорд, – вздохнула я, принявшись осматривать помещение. При этом всеми силами стараясь не разбить здесь чего-нибудь.
И как говорится, чего больше всего боишься, то и накаркаешь! Только этим можно объяснить то, что я вот так нелепо зацепила тяжелый бочонок, стоявший в полуметре от стены. Который, пошатнувшись, как раз к этой стене и покатился, еще и громко об нее стукнувшись – благо, не разбился.
