Мои волки. Любовь истинная и нет (СИ) - Жнец Анна

Всю дорогу до поселения Эштер рассказывает о своей семье, о традициях и законах клана, и, слушая его, я словно попадаю в другой мир. Образы, нарисованные им, так отличаются от того, что я видела в стае Освальда.

Наконец мы подъезжаем к будке пропускного пункта, и шлагбаум, перегораживающий дорогу, поднимается. Еще пять минут — и машина тормозит рядом с уютным двухэтажным особняком, скрытым за деревьями.

На крыльце нас уже ждут. В распахнутых дверях стоят сестры и полноватая женщина с добрыми глазами, которую сегодня я видела в лавке, — Шарлотта, мать Эштера.

— Дети, идите мыть руки, — говорит она и улыбается, глядя на мой приличного размера живот. — Потом ждем вас на заднем дворе, в беседке. Сегодня у нас барбекю от нашего хвостатого шеф-повара. Папочка колдует над мясом, и, поверьте, запах там стоит восхитительный. 

— Его шашлык — это нечто, — заявляет Келли. — Мой рот уже полон слюны.

— У тебя он всегда полон слюны, — смеется Тина, за что получает от сестры подзатыльник.

В ванной комнате на первом этаже мы с Эштером моем руки после дороги, затем через дверь в гостиной выходим на задний двор. Нет никаких заборов и изгородей. В трехстах метрах от дома под сенью дуба стоит подсвеченная фонариками беседка. Внутри шесть кресел окружают длинный плетеный стол со стеклянной столешницей. Рядом возвышается кирпичная печь.

Оборачиваясь, вожак машет нам рукой и снова возвращается к готовке. Я наблюдаю его со спины. Черная футболка буквально трещит по швам на широких плечах, и мысленно я соглашаюсь с определением Эштера: скала, действительно скала. Вожак огромен. Внешность у него устрашающая. Исполинский рост, бугрящиеся мышцы, тяжелая челюсть. При виде такого мужчины становится не по себе, но вот Келли ныряет под мускулистую руку, а Тина повисает на другой, и обе смеются, пытаясь стащить из миски уже готовые кусочки шашлыка. Гигант ворчит и больше не выглядит пугающим.

— Поможешь нарезать овощи? — просит Шарлотта, ненавязчиво подвигая ко мне нож.

Вместе мы строгаем огурцы, помидоры, перец, раскладываем все это разноцветное великолепие по тарелкам. Эштер носит из кухни посуду. Зажигает свечи. Сумерки плавно перетекают в ночь, и беседка под дубом превращается в единственный островок света в кромешной темноте. В воздухе чувствуется прохлада — запах приближающейся зимы. Вожак идет в дом и возвращается с куртками и пледами для всех. Удивительно, но с первой секунды внутри этой светящейся беседки, среди шумной родни Эштера, я ощущаю себя своей. Ощущаю себя частью семьи.

— Мальчик? — спрашивает Шарлотта, кивая на мой живот. — Мужчины так радуются сыновьям. Так гордятся ими. Но когда рождается дочь и они впервые берут ее на руки, то тают, как желе. — С улыбкой она смотрит на Келли, обнимающую отца. Картина настолько идиллическая, что тянет расплакаться. И неважно, что у самой меня дочери никогда не будет.

Наконец все садятся за стол. Кексы, купленные сегодня Шарлоттой в моей лавке, и те, что привезла я, занимают почетное место рядом с нарезанными овощами. Мясо, снятое с шампуров, пахнет божественно. Права Келли: рот мгновенно наполняется слюной.

— Тебе не холодно? — Эштер заботливо поправляет плед на моих плечах.

На другом конце стола вожак — эта чудовищная гора мышц — осторожно разламывает на тарелке кекс и принюхивается, стараясь делать это незаметно. Проверяет наличие ягод в выпечке. Со стороны и правда выглядит забавно.

— Тост! — вскакивает с кресла Келли. В ее руке бокал вина. В стакане передо мной какой-то зеленый напиток, пахнущий лимоном и мятой. Безалкогольный.

— Что ты удумала? — ворчит Тина.

— Ну ты и зануда. Я просто хочу сказать тост, — сестра показывает ей язык.

— Давай уже, не томи. Мясо стынет, пока ты болтаешь.

Келли закатывает глаза. Затем поднимает руку с бокалом и кричит в ночную тишину:

— За семью!

— За семью! — подхватывают остальные.

И мне вдруг остро хочется стать частью этой дружной любящей семьи.

А потом я встречаю сияющий взгляд Эштера, вижу его широкую улыбку и понимаю: я уже ее часть.

Эпилог

После традиционного семейного ужина оба наших сорванца решают остаться у бабушки, а значит, сегодня меня ждет ночь, полная любви.

Стоит сесть в машину, и зеленые глаза в полумраке салона загораются предвкушением. В них — огонь, пожар, алчность голодного хищника. Не таясь, Эштер облизывает меня взглядом, и я чувствую себя добычей, которую собираются сожрать.

— До дома не дотерплю, — заявляет этот негодник, и от его слов низ живота сладко поджимается, а метка на шее начинает гореть.

Дразня любимого, я слегка раздвигаю бедра — даю ему полнее почувствовать запах моего возбуждения. В ответ на эту провокацию Эштер стонет и резко сжимает себя между ног. Там, под тесными джинсами, обозначилась нехилая такая проблема, требующая немедленного вмешательства.

Мужская рука нетерпеливо тянется мне под юбку, но зарабатывает шлепок.

— Не здесь, — шепчу я. — Кто-то смотрит, — и киваю на темный силуэт в горящем окне родительского дома. — Давай отъедем.

— Хорошо. Только поласкай меня по дороге. Пожалуйста, Элен. Иначе свихнусь. Да-да, вот так. О духи! Еще! Боги, что ты со мной творишь!

Эштер выкручивает руль, а я аккуратно расстегиваю его ширинку. По лесной тропинке мы едем с черепашьей скоростью: все внимание водителя сосредоточено на моей руке. Эштер течет: член в кольце моих пальцев разбух и блестит от смазки.

— Да, Элен, вот так, не останавливайся.

Слушать эти хриплые стоны одно удовольствие. Любимый дрожит. Не в силах сидеть неподвижно, он снова и снова подкидывает бедра навстречу ласкающей руке. На дорогу почти не смотрит. Глаза зажмурены. Приоткрытые губы кровоточат от укусов: пытаясь не кричать в голос, Эштер то и дело впивается в них зубами.

Мне нравится, когда он такой — шумный, эмоциональный, целиком в моей власти. Хочется довести его до безумия, до последней черты, посмотреть, как громко он заорет, когда я наклоню голову и насажусь ртом на мокрый, пульсирующий член.

Полная предвкушения, я привожу свой коварный план в действие — и машина дергается. Пока Эштер кричит от удовольствия, джип виляет, вылетая на обочину. Разогнувшись, я с ужасом вижу в лобовом стекле темный силуэт приближающегося дерева. К счастью, в последний момент любимый успевает нажать на тормоза. От мощного рывка ремень безопасности болезненно впивается в плечо.

В следующую секунду хлопает автомобильная дверца, меня сдергивают с сиденья, мокрого от моих соков, и я оказываюсь прижата спиной к сосне, в которую мы чуть не врезались.

— Сама напросилась, — выдыхает мне в губы Эштер, задирая мою юбку до талии. В вечерней тишине слышится треск рвущейся ткани. Звякает пряжка ремня. Судя по лицу Эштера, по каплям пота, блестящим на переносице, до дома он действительно не дотерпит, и мне ничего не остается, кроме как обвить его роскошный торс ногами.

Я на грани оргазма, готова отдаться любимому где угодно. Хоть в лесу, хоть на шумной улице, полной шокированных свидетелей. Мне очень нужно кончить. Платье сзади все мокрое, по бедрам текут густые дорожки смазки, и не хватает одного точного прикосновения, чтобы отправить меня за край.

— Пожалуйста, пожалуйста, —  шепчу я как в бреду, ощущая у входа обжигающую головку. Древесная кора царапает оголившиеся ягодицы и спину, но мне плевать. На все плевать. Только бы толстый твердый член скорее раздвинул зудящие мышцы лона.

И вот, наконец, пристроившись, Эштер размашисто двигает бедрами. Расширяет меня. Загоняет член на всю напряженную длину, так что тугая мошонка шлепает по моей раскрытой заднице.

Я вою. Эштер рычит мне в шею, прихватывая зубами метку, и толкается, толкается в мое тело с громкими, непристойными хлопками кожи о кожу.

Оказывается, что, встретив на пути истинного, ты становишься немного сумасшедшей, очевидно озабоченной. Как выяснилось, во время беременности либидо падает, но стоит родить, и природа делает все, чтобы новый сильный волчонок появился на свет.