На все эти коварные домысли лазоревому дракону, что жил в предгорьях земель Стенли, было плевать. Ещё ему было плевать на одиночество, оно условное, иногда приходил молодой маг и они говорили. Реже заглядывали селяне, в надежде отбить утащенную «здоровенным ящером» корову прямо с поля. В такие времена дракон, с воистину человечком цинизмом, издевался и предлагал оплатить свой ужин. Народ разбегался и бросался вилами.
Плевал он и на то, что за глаза все его недруги называли «Трусливым». Нет, наш дракон даже был благодарен такой характеристике. Будучи пацифистом очень странно уверять в обратном.
Ещё говорили, что драконы обладают феноменальной памятью. Что сказать на это, ящер из предгорий не помнил, ибо его жизнь была такой разнообразной и длинной, что самое начало затерлось в мудром сознании. Он не был старым склеротиком: давным-давно один из королей лично передал в лапы «огнедышащей скотины» своё чадо. Время прожитое с принцессой он вспоминал почти с нежностью.
И не надо сейчас похабных физиономий. Он просто прикидывался ее похитителем. А на деле — стал другом. Только так, никак иначе, ведь оборачиваться человеком дракон может пока хочет этого, а потом артрозы и артритные коленки мешают выворачивать шкуру наизнанку, чтобы обладать двумя отростками из задницы и лишаться крыльев. Вот крылья это большой минус в человеческой ипостаси, по ним скучают.
На меркантильные инсинуации, будто бы у драконов сокровищ горгульи не клюют, лазоревый змей ехидно усмехался и предлагал таким сказочникам пополнить свою сокровищницу. Ведь, если дракон сжирает человека, то последний выходит через противоположный конец пищеварительного тракта цельным алмазом. Врал, конечно, но свои драгоценности щепетильно пересчитывал после визитов всяких… озабоченных.
А ещё байки рассказывали, что нет мудрее создания, чем дракон. Наш ящер был категорически против. Оглядываясь на свою прожитую жизнь, было понятно, что мудрость и не ночевала в черепе крылатой рептилии. Случались моменты просветления, они зачастую наступали на утро после нескольких бочек вина, поэтому обладали воистину убийственным ароматом и призрачностью духа куртизанки, что скопытилась в рассвете своей профессии. Однозначно, от такого рода мыслей стоило открещиваться.
Вот с чем не спорила голубая ящерица, так это с любопытством. Его в этих великих существах было на несколько неугомонных детей. И когда над поляной, где возлежал после сытного ужина дракон, просвистела метла и раздался весьма куртуазный мат, он не смог остаться равнодушным.
Кучерявая девица пряталась за валуном и отчаянно костерила метлу за плохую аэродинамику, косые повороты и отсутсвие навигации. То, что рассерженная фурия являлась ведьмой, было видно даже глазом такого древнего существа, одно транспортное средство чего стоило. Про светящиеся изумрудным пламенем глаза, можно не уточнять.
— А чтооо ты тут делаешь? — вспоминая человеческую речь, спросил дракон, все ещё не показываясь из-за камня.
— Прячусь! — буркнула девица и тут же заозиралась по сторонам.
— А можно я тогда с тобой тут попрячусь? — шелестя шкурой, осторожно показался ящер.
— Ааааааа! — заорала кудрявая, вскакивая на ноги и хватаясь за метелку. — Чудовище!!!!
— Где? — поддаться панике дракон.
Невоспитанная дева резко припустила между сваленных камней, чертыхалась не хуже заправского моряка, то и дело подскакивая, если не удавалось оббежать особо крупные сколы каменистой породы.
Дракон, почуяв неладное, но ещё не разглядев ужасное «чудовище», рванул в противоположную сторону. На полпути передумал, ведь вдвоём отбиваться легче, и сиганул за девчонкой.
Она сидела вдавшись спиной в острые края небольшой пещерки, что скрывала в себе мелкий родник. Стараясь не шуметь, голубой ящер подполз сбоку девушки и тихонько спросил:
— Ну чего? Мы достаточно сбежали от чудовища?
Девица взвизгнула, сорвала с себя плащ и бросила в него. Дракон, потеряв зрение, привстал на задние лапы и как слепой начал водить передними перед собой, приговаривая:
— Нас сожрут! Это все чудище! Надо бежать! Спаси нас ведьма!
И с размаху саданулся башкой о свод пещеры.
— Нас? — недоверчиво прозвучал девичий голосок.
Потом небо снова вернуло звёзды и ящер, ещё валяясь на спине, сдавленно прохрипел:
— Чудовище ещё не добралось до нас?
— Какое чудовище? — подозрительно спросила кудрявая девица, как-то воинственно сжимая древко метлы. Это было хорошо, возможно она сама упокоит мерзкую тварь.
— То, которое ты увидела на равнине.
— Это был дракон…
— Какой дракон? — дёрнулся ящер, но голова заныла.
— Ты.
— Где?
— На равнине.
— А чего ты так визжала раз это был я? — недоуменно скосил на девицу глаз с вертикальным зрачком дракон.
— Так я боюсь драконов, — сузив свои глаза, призналась ведьма.
— Оооо, — расслабленно откинул голову лазоревый змей, — понимаю тебя, я тоже их недолюбливаю.
— Но ты и есть дракон! — возмутилась девушка, все ещё не решаясь приблизиться.
— А ты ведьма, но я не визжу при виде вашей сестры, — укоризненно заметил крылатый паникёр.
Повисла неловкая пауза. Только стрекот сверчков. Визжащая визави несколько раз шагнула назад вперёд. Потом развернулась на каблучках и обличительно ткнув пальцев в морду ящера, заговорила:
— То есть я, увидя тебя, испугалась. Ты, не разглядев никого, но услышав про чудовище испугался тоже. Когда я убегала, ты посчитал, что надо бежать в мою сторону, потому что вдвоём не страшно? — дракон утвердительно кивнул. — И какой же ты после этого дракон?
— Трусливый, — печально выдохнул огнедышащий трус.
— Это само собой, — отмахнулась девица, — но имя то у тебя есть?
— Человеческий маг зовёт меня Лазорем, — задумчиво протянул крылатый змей.
— Человеческий маг?
— Маг, что приютил меня, — счёт важным уточнить этот факт.
— А его то как зовут?
— Грегори.
— Аааа, ты тоже знаком с ним, — печально выдохнула человечка и присела на сырую землю, поджав под себя ноги. — А я Элис. Помощница этого мага.
— О! Друзья моих друзей, мои друзья! — воодушевленно изрёк Лазорь. Собрал себя с земли и присел на задние лапы. — Вино будешь?
От вина ведьма отказалась. Но в карты решила сыграть, хотя потом посетовала, где сейчас найти эти карты. На что дракон лишь взмахнул лапой и разрезал пространство. Девушка зачарованно смотрела во все глаза, аж дышать забыла как. Он орудовал и шебуршал в незримой материи. Сначала вытащил забытый зимний шарф в жёлтую полоску. Крепко ругнулся. Потом выудил бочонок вина. Его пришлось оставить. Далее, случайно вытащил шкатулку для писем, обрадовался и, извинившись, черкнул единственному адресату пару строчек: «Спасибо за друга! Она спасла меня от чудища!» и только тогда на свет явилась потрепанная колода карт.
— А что это вообще такое? — ведьма покрутила рукой, пытаясь охарактеризовать нечто куда дракон совал лапы. — Это какой-то новый вид телепорта?
— Скажешь тоже! — усмехнулся ящер и плюнул сгустком огня. Драконье пламя имело магическую основу и горело без дерева. — Это пространственный карман. Драконы обычно там сокровища хранят.
— А я думала вы все в пещерах складываете.
— Ни один уважающий себя дракон, не оставит свою сокровищницу в хибаре без дверей! — надменно вытянув вверх один коготь, произнёс Лазорь.
— Ой, я не знала. А я могу создавать такие карманы?
— Ты, — он ещё раз осмотрел девицу с ног до головы, — нет. Это подвластно очень сильным магам, драконам, может демонам. Это отдельный вид телепорта, только без точки выхода. Скажем так, поворот не туда.
— Ммм… — как-то опечалилась ведьма. — А как из него выходить?
— Мне — так же, как и зашёл, а тебе хватит пентаграммы на семь лучей, заговора и крови. Ну и помолись всем известным богам, вдруг действительно поможет выбраться.
Чародейка как-то совсем пригорюнилась. Зябко повела плечами. Подобрала плащ и укуталась в него, придвигаясь ближе к драконьему очагу.
