— Я только усугубляю ситуацию, не так ли? Я пытаюсь сказать тебе, что ты мне нравишься. Я готов попробовать, если ты готова.
— Готов попробовать?
— Мы, — сказал он.
Я всё ещё не была уверена, что он имел в виду.
— Мы что?
Он удивлённо поднял брови.
— Разве ты не знала, что наши родители хотят, чтобы мы были… — он указал на меня, как будто это могло привести к слову, о котором идёт речь. — Ну, ты знаешь, парочка. Которая, в конце концов, поженится.
Я медленно выдохнула, мысленно повторяя слова Джека, чтобы убедиться, что поняла их. Казалось, было не много разных способов интерпретировать слова: в конце концов, поженятся.
— Ты хочешь сказать, что Сетиты заключают браки по договорённости? — я почувствовала мгновенную вспышку гнева. Недостаточно было того, что мой отец почти не давал мне права голоса в моей собственной жизни. Теперь он пытался контролировать, за кого я выйду замуж?
— Не по договорённости, — сказал Джек. — Но они бы поощрили это. Нас не так уж много вокруг, поэтому родители обычно подбирают пару для своих детей.
Я потёрла пальцами висок, пытаясь унять жужжание в голове.
— Это ещё одна вещь, о которой мой отец должен был мне рассказать.
— Ты не знала? — Джек подвинулся к дверце машины, чтобы лучше меня видеть. — А Рорк знает?
— О нас?
— О нём и Корделии.
Я рассмеялась от этой мысли.
— Ну, это союз, который не сработает.
Джек не казался обеспокоенным.
— Они переживут свою ссору. Как только Рорк увидит, что с тобой всё будет в порядке, он простит Корделию. Она так действует на парней.
Я снова рассмеялась, на этот раз нервно. Машина вдруг показалась маленькой. Я не собиралась позволять отцу выбирать мне мужа, но я не знала, как сказать об этом Джеку, не оскорбив его.
— И когда должен состояться этот союз между нами?
— Не в ближайшее время. Мы оба слишком молоды. А пока мы должны получше узнать друг друга.
Слишком молоды. Что это значило для людей, которые могли жить вечно?
— Сколько тебе лет? — спросила я.
Он улыбнулся, наслаждаясь моей нервозностью.
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
Моё беспокойство усилилось ещё больше. Ему могло быть несколько столетий.
— Я надеюсь, что это число не приближается к ста.
— Мне восемнадцать или двадцать, в зависимости от того, как ты считаешь. Корделии, в любом случае, восемнадцать.
Мне не должно было быть всё равно. Я не собиралась выходить за него замуж. Тем не менее, я расслабилась в своём кресле.
— Двадцать — это не так уж плохо.
— Нет, — согласился он с весельем, — Это не так уж плохо, — он наклонился ближе, глядя мне в глаза, оценивая мою реакцию. — Всё это не так уж плохо, не так ли?
Мне следовало что-то сказать, отстраниться, сказать ему, что я не позволю отцу выбирать для меня ужин в ресторане, не говоря уже о муже. Близость Джека мешала говорить. Я не была уверена, было ли это вызвано влечением или нервами. У него были тёплые карие глаза; такие, которые могли бы ласкать тебя взглядом.
Джек накрыл мою руку своей, переплёл наши пальцы. Это было тепло, успокаивающе, маленький кусочек признания в мире, который в последнее время был совсем другим.
— Как давно ты знаешь об этом? — спросила я.
— Мои родители сказали мне об этом около шести месяцев назад.
Шесть месяцев. И мой отец ни словом не обмолвился об этом.
— Тебя устраивает, что наши родители… поощряют нас?
— Ну, меня стало устраивать после того, как увидел твою фотографию, — Джек смущённо улыбнулся. — Кроме того, твой отец написал письмо, в котором восхвалял тебя. Я решил, что если хотя бы половина из того, что он сказал, правда, то это будет хорошая сделка.
Я наклонила голову.
— У моего отца есть привычка искажать факты. Тебе лучше рассказать мне, что он сказал, чтобы я могла сообщить тебе, насколько это правда.
Джек провёл кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки, создавая ленивые круги на моей коже.
— В письме говорилось, что ты ответственная, целеустремлённая и учишься на отлично.
— Я думаю, что это правда, — сказала я.
— Ты добра, особенно к бездомным животным.
Я подумала о Калико.
— Хорошо, это правда, хотя я никогда не думала, что мой отец считал это добродетелью.
— Ты честна.
Я пожала плечами.
— Обычно.
— Это честный ответ, — его пальцы скользнули вниз по моим, снова удерживая мою руку. — Он также сказал, что ты преданна.
Ну, я всё ещё была здесь со своим братом, вместо того чтобы сдать его полиции.
— Это правда.
— Ты не попадаешь в неприятности.
— До недавнего времени нет.
— Ты глубоко задумываешься о вещах.
Я вспомнила все мысли и образы, которые беспокоили меня в течение последних двух дней.
— На данный момент это может быть не очень хорошо.
— И ты слушаешься своего отца.
— Ему, вероятно, следует пересмотреть это заявление.
Джек улыбнулся.
— Я получаю очень хорошую сделку.
Он придвинулся ближе. Это определённо было влечение, которое делало моё дыхание поверхностным. Я напомнила себе, что собираюсь отказаться выходить за него замуж, а это означало, что мне, вероятно, не следует целовать его сейчас.
Я не только не слушаю своего отца, я не слушаю себя.
Джек провёл рукой по волосам у меня на затылке и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я поколебалась, потом закрыла глаза. Его губы опустились на мои, нежно лаская. Это было неправильно, безрассудно, целовать Джека, когда я знала его всего пару дней. После того, как всё закончилось с Дейном, я пообещала себе, что никогда больше не буду импульсивно целоваться с парнем. Но добро и зло были отброшены, и безрассудство казалось всем, что осталось. Я обвила руками шею Джека.
Видишь, Дейн? Сказала какая-то часть меня. Ты мне не нужен. Некоторые парни хотят поцеловать меня, даже когда они не замышляют разрушить мою семью.
Я наклонилась ближе к Джеку. Он положил другую руку мне на поясницу, притягивая меня к себе, и углубил поцелуй. Я не собиралась сейчас думать о Дейне. Я была с Джеком и жаждала утешения в его объятиях. Он заставил меня почувствовать себя желанной, ценной. Кроме того, Джек, вероятно, был первым парнем, которого я поцеловала, который мог бы понять меня. Он знал о моём отце, о моём происхождении, на самом деле, он знал о моём Сетитском происхождении больше, чем я. И у Джека должно было быть много хороших качеств, если мой отец одобрял его.
Хотя мой отец, возможно, не одобрил бы то, как долго Джек целовал меня, или то, как его рука скользила по моей спине, как будто он хотел прижать меня к себе, пока между нами не останется места. Мой отец, вероятно, также не одобрил бы, если бы губы Джека оторвались от моих и проложили дорожку вниз по моей челюсти к шее.
Я судорожно вздохнула и растворилась в нём. Он перешел к моей шее, усиливая давление своих губ. Именно тогда в моей голове промелькнула мысль о вампирах и адаптациях Сетитов. Я отпрянула.
Джек перестал целовать меня и поднял глаза.
— Что случилось?
— Эм, — я тяжело дышала, и мне нужно было переориентировать себя. — Я просто не…
Я коснулась своей шеи там, где он поцеловал меня, и не закончила предложение.
Очевидно, он понял то, чего я не сказала. Уголки его рта приподнялись, но он попытался подавить улыбку.
— Это был всего лишь поцелуй, Эйслинн. Тебе не нужно беспокоиться о потере твоей жизненной силы. Кроме того, если бы я когда-нибудь взял что-нибудь у тебя, я бы позволил тебе взять что-нибудь у меня. Многим парам нравится это делать.
— О.
Я позволила своей руке упасть обратно на колени.
Он легко провёл пальцем по моей шее там, где поцеловал меня.
— Прости. Мне не нужно быть таким настойчивым, — он взял мою руку и сжал её. — Я просто долго ждал встречи с тобой.
Он ждал шесть месяцев, а это означало, что мой отец заключил эту сделку вскоре после смерти моей мамы. Это должно было быть после её смерти, потому что она бы на это не согласилась. Она хотела, чтобы мы с Рорком жили как обычные люди.
